— Какова динамика спроса на уголь на внутреннем рынке за последние годы?
— Она имеет тенденцию к снижению. Если в 2001 году российские и казахские угледобывающие компании поставили на отечественный рынок почти 237 млн т угля, то в 2004 году — 211 млн т. Объем поставок коксующихся углей, использующихся в металлургии, остается стабильным, поставки энергетических углей в ЖКХ растут, несмотря на продолжающуюся газификацию страны. В секторе поставок на электростанции — противоположная тенденция.
В результате топливный баланс нашей страны находится в том же состоянии, что и в момент завершения работы над "Энергетической стратегией до 2020 года". Сохраняется ситуация, которая в этом документе названа "чрезмерной ориентацией на газ". Она даже усугубляется. Если в 2000 году в топливном балансе РАО "ЕЭС России" на газ приходилось 64%, то в 2001 году — 67%, в 2002-2003-м — 68%, в 2004 году — 71%. Такая же ситуация сохранится в 2005 году. В конце сентября этого года совет директоров РАО "ЕЭС России" рассматривал вопрос о подготовке к прохождению ближайшего осенне-зимнего максимума нагрузок. И на этом заседании говорилось, что в структуре топливного баланса электростанций РАО газ составляет 70,6%, а уголь — 25,6%. В мире такого нет практически нигде, тем более в странах, располагающих такими масштабными запасами угля, как Россия.
— Но ведь такая ситуация обусловлена ценовыми факторами: природный газ существенно дешевле угля...
— Газ дешевле угля потому, что "Газпром" продает газ на внутреннем рынке по заниженным регулируемым ценам, фактически субсидируя потребителей за счет экспортных поставок. Но государство целенаправленно проводит политику сокращения такого кросс-субсидирования, и, кроме того, планирующийся в ближайшей перспективе переход от добычи дешевого "сухого" сеноманского газа на существенно более дорогой "жирный" газ глубоких залежей неизбежно приведет к росту цен на газ в России. Есть прогнозы, по которым с учетом конъюнктуры мирового рынка они должны вырасти в два и более раза по сравнению с текущими тарифными ценами — до уровня более чем $75 за 1 тыс. кубометров. И в этой ситуации преимущественное использование газа будет мощным фактором для существенного роста энерготарифов, то есть фактором негативным.
Поэтому сейчас чрезвычайно важно начать работу над созданием механизма плавного выхода из так называемой "газовой паузы", которая и сформировала нынешнюю перекошенную структуру топливного баланса нашей страны. Причем этот механизм должен быть таким, чтобы мы избежали скачков отпускных тарифов на электроэнергию и тепло из-за изменения ценовой ситуации на рынке энергоносителей.
Основой могут быть только меры по снижению использования газового топлива в электроэнергетике с замещением его на угольное топливо. Других реальных механизмов просто нет. Вспомните, в 2000 году "Газпром" заявил о необходимости снизить объем поставок "лимитного" газа на внутренний рынок на 30 млрд кубометров (общий объем поставок составлял около 140 млрд кубометров.— Ъ). После этого за два года Минтопэнерго, РАО "ЕЭС России" и "Газпром" с привлечением отраслевых институтов пришли к однозначному выводу: основным направлением работы по реструктурированию топливного баланса должно быть замещение газового топлива на ТЭС угольным.
— А не будут ли эти меры стимулировать рост цен на уголь вместо изменения структуры топливного баланса?
— Нет, поскольку существует слишком много ограничений. Во-первых, предложение на рынке энергетических углей значительно превышает спрос, мощности подавляющего большинства угледобывающих предприятий, ориентированных на внутренний рынок, сильно недозагружены. По классическим законам экономики эта ситуация будет играть против значительного роста цен. Во-вторых, угольный рынок высококонкурентный, на нем очень много игроков. В-третьих, энергетики, основные потребители энергетических углей, все шире распространяют практику конкурсных закупок, которая совсем не стимулирует рост цен. Эта практика, правда, небезупречна, так как иногда участники конкурсов, стремящиеся победить несмотря ни на что, берут на себя обязательства, которые не могут выполнить. Так было с Красноярской ГРЭС-2, а также генерирующими мощностями, расположенными в Читинской области.
— Какова динамика отпускных цен на уголь?— По данным РАО "ЕЭС России", за последний год цена на энергетические угли увеличилась на 6,5%, на мазут — на 51%, а на газ — на 19%. Вообще, уголь в России очень дешевый. СУЭК, например, на внутреннем рынке продает его по $7-22 за тонну, а в Китае, например, он стоит более $30 за тонну. Хотя, конечно же, в нынешней макроэкономической ситуации угольщики не могут бесконечно индексировать цены столь незначительно. Затраты растут гораздо быстрее, съедая инвестиционный потенциал отрасли.
— Ожидаете ли вы роста объемов использования угольного топлива после прихода в генерацию частных инвесторов?
— Приход частного инвестора в генерацию, как это и предусмотрено стратегией энергореформы, способствовал бы решению многих проблем энергетической отрасли. Это и проблема недоинвестированности, и проблема выправления топливного баланса, и проблема архаичности нашей энергетики в целом — низких КПД как угольных, так и газовых станций, и экологические проблемы угольной энергетики.
Но успех нас ждет только в том случае, если эта стратегия будет реализовываться последовательно и энергично и при этом не будет никаких искусственных ограничений для прихода инвесторов в отрасль — ни по национальному, ни по отраслевому признаку. Особенно это важно с учетом стратегических задач. В США, например, уже разворачивается проект по строительству первой угольной электростанции с нулевым уровнем выбросов парниковых газов. В нем участвуют и министерство энергетики, и угледобывающие компании, и энергетические. Мощность этой электростанции, которая должна вступить в эксплуатацию к 2015 году, составит 275 МВт, стоимость — $950 млн. Российская угольная энергетика тоже должна идти по этому пути, сочетая дешевизну и распространенность такого энергоносителя, как уголь, и новые технологии, позволяющие сделать его высокоэкологичным топливом.