премьера кино
В кинотеатре "Пушкинский" прошла премьера нового фильма Алексея Балабанова "Жмурки". Через неделю эта черная комедия выходит в прокат, который обещает быть действительно широким: судя по тому, как на "Жмурки" окрысилась критика, народу они должны понравиться. По здравому размышлению к народу присоединилась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
Жизнерадостная атмосфера "Пушкинского", встречавшего каждого нового жмурика на экране задорным смехом, выгодно контрастировала с гробовой тишиной во время показа для прессы, нашедшей "Жмурки" глуповатыми и простоватыми, в особенности для режиссера "Брата" и "Войны". В "Жмурках" такая необычайная концентрация идиотов на квадратный метр, и их безусловный, всепроникающий идиотизм настолько заразителен, что восприимчивый зритель очень быстро начинает физически ощущать собственное тупение. Поэтому для правильного и качественного просмотра этой картины необходимо заранее "включить тупого" (как метко выражаются персонажи) и отнестись к происходящему с максимальным простодушием и доверчивостью.
Заимствующие название у детской игры, "Жмурки" при всей своей кровавости — фильм, в сущности, детский, а точнее, учебный и начинается со школьного урока новейшей истории на тему "Накопление начального капитала". "Это сейчас трудно накопить капитал,— сетует учительница с интеллигентным лицом Жанны Болотовой,— а в начале 90-х было время!" Более пошлый и менее жесткий режиссер, наверное, и подытожил бы свое описание криминальной провинции образца 90-х каким-нибудь дидактичным послесловием с моралью, но и с утешением: вот, дети, почему мы так живем, однако если вы будете хорошо себя вести, когда-нибудь мы заживем по-другому. Балабанов же просто цитирует песню из эпилога "Ассы" (закрывавшей 80-е, как "Жмурки" закрывают 90-е): "Меня ты поймешь — лучше страны не найдешь". В этих райских звуках растворяются вопросы о смысле и нравственном послании двухчасового мочилова, и янтарная волна, о которой поет Жанна Агузарова, словно смывает кровавые следы.
Кровью в "Жмурках" не заляпано разве что небо. Для героев она не более чем разновидность грязи, а убийство не более чем русская народная игра, смысл которой в том, чтобы "зажмуриться" последним. Тот, кому чудом удается вообще не зажмуриться, выходит на новый уровень: как и всеобщий брат Данила Багров, два центральных братана "Жмурок" (Дмитрий Дюжев и Алексей Панин) в финале подтягиваются в Москву, и последняя сцена происходит в наши дни в депутатском кабинете, где криминальные группировки неизбежны и где-то даже естественным образом срастаются с властью.
Таким же естественным и непринужденным образом весь передовой актерский состав российского кинематографа натянул обезьяньи маски новгородской братвы, придав ироничное обаяние непритязательному и быковатому юмору сценария, вращающегося вокруг пакетов героина и кейсов с "бакинскими рублями". Кому основных ролей не досталось — запросто, без чинов, согласились на полуминутные эпизоды. Впрочем, иерархия в итоге оказалась соблюдена: уж если секретарша с двумя короткими репликами — Татьяна Догилева, а официантка с двумя длинными ногами — Рената Литвинова, то роль местного пахана должен исполнять как минимум Никита Михалков, не проявлявший такого комического дарования со времен своего блистательного проводника из "Вокзала для двоих".
Кретинизм пробуксовывающего на месте сюжета "Жмурок" принципиальный, демонстративный — это вам не тарантиновское киноискусство, достойное каннской пальмы, со сложной композицией, тонкими намеками и синефильским бэкграундом. "Жмурки" будто вырублены топориком, хотя в умелых руках и топорик вполне эффективное устройство. В этом тоже позволяют убедиться не брезгующие никакими орудиями труда персонажи, хотя лидирует по креативности, бесспорно, герой Михалкова, сжигающий своего архитектора (Алексея Панина) в камине с плохой тягой. Сама экзекуция, к сожалению, не показана, но и без того в примитивных "Жмурках" есть к чему присмотреться и к чему прислушаться: с каким смаком Никита Михалков проглатывает первую букву в слове "героин", как истово крестится на каждую церковную маковку Алексей Панин, как хлебает газировку из антикварного автомата Дмитрий Дюжев, да хотя бы как одним мычанием передает разнообразные оттенки смысла говорун Александр Баширов, которому режиссер издевательски поручил роль бессловесной жертвы с заклеенным ртом.