некролог
В ночь на вторник после двух инсультов на 80-м году жизни скончалась педагог Большого театра, народная артистка СССР Раиса Стручкова — сталинская балерина, на десять лет опередившая хрущевскую оттепель.
Первое послевоенное поколение дало России двух балерин, вошедших в историю,— Майю Плисецкую и Раису Стручкову. Московское училище они закончили в разгар войны и учились у одного педагога — Елизаветы Гердт, примы Императорского Мариинского театра и дочери Павла Гердта, петербургского премьера и любимого артиста Мариуса Петипа. В отличие от правившей в Ленинграде Агриппины Вагановой, выковавшей советскую школу танца, Елизавета Гердт атлетическими новациями не увлекалась, мягко и деликатно прививая своим питомцам дореволюционную культуру танца — женственность, грацию, элегантность.
Неуправляемая Плисецкая, не вписывавшаяся в академические каноны, педагога пугала. Обаятельная нежная Стручкова стала ее любимицей, большеглазую хрупкую девочку из бедной семьи бездетная Елизавета Гердт опекала как дочь.
В эпоху, когда на сцене Большого царили Галина Уланова, Марина Семенова, Ольга Лепешинская и еще с полдесятка весьма влиятельных балерин, даже талантливым танцовщицам пробиться было тяжело, но обеим ученицам Елизаветы Гердт с карьерой повезло: сразу после войны решено было дать дорогу комсомольцам. Комсомолке Стручковой поручили Аврору в восстанавливаемой "Спящей красавице". Классицистская принцесса получилась у нее уютной, любознательной девчушкой — такой, какие появятся на улицах советских городов лишь десяток лет спустя, когда страна оправится после войны и оттает от многолетнего террора. В 1946-м по поводу этой непривычной трактовки худсовет Большого спорил до хрипоты, однако человечность победила, амплуа Раисы Стручковой было закреплено за ней раз и навсегда. Никакие Одетты-Одиллии, Никии и прочие трагические героини больших классических балетов ей решительно не шли, зато сферу инженю балерина расширила до предела: своей трогательной Жизелью доводила публику до слез, а пикантная резвушка Китри вызывала всеобщее умиление. В своей коронной роли — Золушки в одноименном монументальном балете Ростислава Захарова — молоденькая Стручкова удачно соперничала с самой Галиной Улановой.
В начале 60-х, когда господствующий драмбалет стал сдавать позиции, балерина Стручкова оказалась в первых рядах новаторов: гонимый импрессионист Касьян Голейзовский на склоне лет поставил в Большом балет "Лейли и Меджнун". В этой изысканной поэме о восточных Ромео и Джульетте Раиса Стручкова старательно овладевала непривычно прихотливым рисунком танца, искупая живостью актерской игры недостаточно ломкую пластику. Охотно шла на эксперименты, станцевав в сатирическом балете "Поручик Киже" у начинающих хореографов Ольги Тарасовой и своего мужа Александра Лапаури записную придворную кокетку. Правда, в героических балетах Юрия Григоровича балерине места не нашлось, со второй половины 60-х Раиса Стручкова дотанцовывала свой старый репертуар.
А выйдя на пенсию, оказалась отличным репетитором, единственным педагогом в Большом, сохранившим старинную манеру танца, накрепко впитанную на уроках Елизаветы Гердт. Главная ученица Раисы Стручковой Нина Ананиашвили сумела возродить и забытое очарование дореволюционных балерин, и открытую непосредственность героинь оттепели. Сама же советская Золушка трудилась в Большом, как ее сказочная героиня в доме мачехи, самоотверженно и неустанно до самой смерти.