Побеги из Восточного Берлина в Западный во времена холодной войны — случаи, как правило, сугубо идеологические. Там под свободой понималось эфемерное право читать книги, слушать музыку, смотреть фильмы, рассуждать о политике и путешествовать по миру без оглядки на государство. У нас в стране, если речь шла о побегах, то, как правило, без либеральных полутонов. Потому что прежде всего имелись в виду побеги из настоящих мест лишения свободы. С участием автомобилей и не только их.
Говорят, что жители России, так уж сложилось исторически, везде, сами тоже не желая, находят тюремный подтекст. И это не только про всенародную любовь к шансону. Напиши современные Ильф и Петров роман «Два стула» — многие сразу увидели бы фигу в кармане.
Или такой пример. Каждый советский студент, который бывал на территории МГУ на Ленгорах, наверняка слышал, что деление комплекса на зоны идет со времен строительства, к которому активно привлекали заключенных. «Они еще с верхних этажей Главного здания улетали на другую сторону Москвы-реки на листах фанеры. Многие бились. Но терять им было нечего», — рассказывали друг другу будущие историки, философы и биологи.
Возьмем слово «лагерь». Предложения «Васенька вернулся из лагеря счастливый и загоревший» и «Худого и бледного Василия после лагеря не узнала бы и родная мать» самим контекстом говорят слушателю, что речь идет о каких-то принципиально разных учреждениях, объединенных почему-то одним понятием. Для того чтобы окончательно избежать разночтений, вместо слова «вернулся» можно использовать глагол «откинулся», и тогда все встает на места. Из санаториев и домов отдыха не откидываются.
Власть всегда осознавала двойственность некоторых лексических единиц. В частности, по этой причине уже в 1970-х годах в официальной прессе старались не использовать выражение «страны социалистического лагеря», заменяя двусмысленный термин словом «содружество». Но поздно. По «содружеству» уже разошлась шутка про «самый веселый в лагере барак». На это звание претендовали острословы из Чехословакии, Польши и Венгрии.
Картина маслом
Идея этого материала родилась случайно. На одном интернет-аукционе был обнаружен альбом 1975 года выпуска «Способы, применяемые арестованными и задержанными для совершения побегов из КПЗ и от конвоев милиции». Издание, что очень ценно для нашего времени с его «клиповым сознанием», когда каждый, кто дочитал материал до этого места, уже герой, богато проиллюстрировано, что делает его похожим на американские репортажи из зала суда.
Подход один, а причины разные. В США, как и в некоторых других странах, нельзя вести съемку в зале заседаний, оттого и рисуют. В случае побегов из камер предварительного заключения, тюрем и лагерей, фотографа, как назло, на месте никогда не оказывается.
Художник реконструирует события, иногда имитируя силой своего воображения гигантский рентгеновский аппарат: он выявляет все, что скрыто. Это может быть и фальшстенка в продуктовом автофургоне; и укрытие, оборудованное на уровне выгребной ямы мест общественного пользования; и топливный бак грузовика, в котором, согнувшись в три погибели, притаился беглец.
Небольшое дальнейшее расследование показало, что книг и альбомов, посвященных побегам, в советское время было выпущено довольно много. Похожие исследования встречаются и в современной России. Увы, рисованных иллюстраций в них нет, только фото, сделанные постфактум, вроде «Вид автомобиля, застрявшего при попытке совершить таран».
Ничто человеческое
При сопоставлении способов побега из социалистического лагеря, например из Восточного Берлина в Западный, и попыток покинуть настоящие «места лишения свободы» выявляется много общего. Беглецы во многом используют схожие методы. Подделка документов, проход по чужим документам, использование электрических проводов в качестве канатной дороги, подкопы, тараны — для последнего используется все, от автомобилей-тракторов до локомотивов.
Тем не менее между гражданскими «берлинскими» побегами и побегами из мест заключения в СССР есть и существенная материально-техническая разница. Разнообразие машин, использовавшихся для незаконной релокации в Берлине, было куда большим: от немецких «Жуков», которые возили беглецов почти как маршрутки, до английских родстеров — один оказался таким низеньким, что прошмыгнул на глазах пограничников под шлагбаумом. Типичный же советский автотранспорт — среднетоннажные грузовики двух с половиной моделей. Лишь единожды мы наткнулись на «Победу», в которой преступник, на берлинский манер, оборудовал себе тайную нишу за спинкой заднего сиденья. Чью машину подверг тюнингу мастер и что та «Победа» вообще делала на зоне в ремзоне, остается загадкой.
Побег со свечкой
Еще одно свидетельство интереса к «тюремному подтексту» — бешеная популярность кинолент про побеги из тюрем. Одна из них — «Блеф» 1976 года, с Адриано Челентано и Энтони Куинном. Согласно данным «Кинопоиска», в СССР картина привлекла почти в восемь раз больше зрителей, чем у себя на родине, в Италии: 44,3 против 5,8 миллиона.
Итальянская комедия запомнилась оригинальным способом побега. Герой Челентано с помощью свечки и бечевки, привязанной к педали сцепления грузовика, сделал механизм отложенного старта. В нужный момент пустая машина помчалась таранить стену, а герои фильма, воспользовавшись замешательством, устремились в канализационный коллектор. Туалетная, скажем аккуратно, тема подогревалась в течение всего «Блефа»: в самом начале Челентано убегает из итальянского «столыпинского вагона», воспользовавшись люком в отхожем месте. В советских книгах реальный побег через поездной нужник тоже фигурирует, только в качестве запасного выхода используется окно поезда.
Тема релокации через канализацию, через тернии к звездам, обыграна и в «Побеге из Шоушенка», картине 1994 года, лучшего фильма всех времени и народов по версии посетителей сайта imdb.com. Однако автомобиль как средство для побега в данной картине вторичен, пропускаем ее, тем более что у нас есть собственный культовый фильм про побег — «Джентльмены удачи», лидер проката в СССР 1972 года.
Фильм, сценарий которого будто списан с альбомов и книг про побеги из мест лишения свободы, советские зрители посмотрели 65 миллионов раз. Режиссером выступил Александр Серый. Последний провел четыре года в заключении за то, что покалечил на почве ревности приятеля. И, безусловно, знал материал.
Коварство без любви
«Джентльмены удачи» действительно смешная история. «В цистерне, где мы ехали, оказался цемент. Случайно. Верхняя одежда пришла в негодность. Мне очень неловко, прошу вас, пожалуйста, одолжите мне 19 рублей 40 копеек на два дня».
Служебная литература, в которой разбираются реальные случаи побегов, в отличие от киносценариев, лишена всякой игривости. «Большинство находящихся в ИТК осужденных, осознав свою вину перед обществом, становятся на путь исправления и приобщаются к честной трудовой жизни. Однако имеются и такие, которые пытаются уклониться от отбытия заслуженного ими наказания, бежать из-под стражи и продолжать преступный образ жизни». Побег, как подчеркивают исследователи, «представляет большую опасность для общества», потому что осужденный «переходит на нелегальное положение и продолжает совершать новые преступления». Ему нужны деньги, одежда, документы. И то правда: не каждый пойдет в детский сад с монологом про 19 рублей 40 копеек.
Цементовоз, ставший транспортом для удачного киношного побега, в реальной жизни, скорее всего, был бы непременно досмотрен сотрудниками ИТУ. Представьте себе, существует даже термин специальный — «побегоопасный транспорт». Под ним подразумеваются машины, которые перевозят «труднопросматриваемые грузы», к которым относится множество вещей, от поддонов, ящиков, пиломатериалов и «кирпичей россыпью» до жидких и полужидких субстанций, включая ГСМ и бытовые отходы. Такой транспорт на выезде требуется осматривать с особым тщанием, используя специальные технические средства, служебных собак, зеркала, линейки и заостренные щупы — ими протыкают сыпучие грузы. Осужденные, «чтобы предохранить себя от удара щупом при проверке транспорта, прикрываются твердыми предметами или укрываются в специально подготовленных, спрятанных под грузом ящиках».
В интернете можно найти описание случаев, как заключенный стерпел несколько сквозных ранений щупом, не издав и звука, однако на свободу автомобиль вывез уже бездыханное тело. И в этом можно узреть сходство с побегами через границу Восток — Запад: не все из них заканчивались для беглецов удачей.
В обстановке секретности
Советские альбомы про побеги в свое время носили гриф ДСП — «для служебного пользования». Не государственная тайна, но и трепаться на эту тему не стоит. Хотя как ты проследишь за разговорами тысяч прошедших через лагерную охрану солдат? Сергей Довлатов целую книгу написал про свой опыт: «записки надзирателя» не менее красочны, чем представленные сюжеты.
Сегодня из тех альбомов не делают секретов. Иллюстрации свободно представлены в интернете, сами книги продаются — правда, стоят недешево, потому что раритет. Кажется, что тогда, полвека назад, люди и в самом деле были проще и наивнее. Верили, что ли, друг другу. Преступники могли убежать, прорезав брезентовую или фанерную стенку условного автозака, спрятавшись под обшивкой дивана в кабине, замотавшись в ткань крыши фургона или укрывшись под урожаем капусты-подсолнечника, перевозимым в открытом кузове. А может, дело в развитии технического прогресса. Раньше под капотом грузовика умещался человек, и главной его задачей было не зажариться в поездке. В перспективе же, как обещают, и двигателей внутреннего сгорания не останется, и капоты станут ненужными, и водителей заменит искусственный интеллект. Или, если приспичит, и с ним человек, стремящийся на волю, сможет договориться?!
