В Стамбуле в 17-й раз прошла ярмарка Contemporary Istanbul: стенды 65 галерей и арт-платформ из 22 стран мира располагались в корпусах Терсане-и-Амире, верфей Императорского арсенала на берегу Золотого Рога. Contemporary Istanbul 17 (CI17) совпала с открытием 17-й Стамбульской биеннале современного искусства, отложившейся на год из-за пандемии. Нумерология считает число «17» благоприятным для бизнеса — коммерческо-декоративному искусству в Турции живется лучше, чем биеннально-критическому, полагает Анна Толстова.
Фото: Коммерсантъ / Анна Толстова / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Анна Толстова / купить фото
В темном зале лишь перегородка из черно-белых ширм и экраны с черно-белым видео, которое заполняет пространство звуком бьющегося стекла и напоминает поллоковские картины — разлетающиеся осколки похожи на брызги краски. В инсталляции «Небезопасное», выставленной в Музее Перы, на одной из основных площадок 17-й Стамбульской биеннале, Гюльсюн Карамустафа, живой классик современного турецкого искусства, знаменитая своими острополитическими высказываниями, переходит на эзопов язык абстракции. В экспликации говорится об уязвимости, хрупкости, изоляции — обо всем, что мы так остро переживали во время пандемии. Но работа Карамустафы кажется метафорой художественной жизни Турции в целом: внутреннее напряжение и непрозрачные ширмы, скрывающие все «небезопасное».
Мир искусства полнится слухами о цензуре и самоцензуре в Турции, усилившихся после попытки военного переворота в 2016-м — представители художественного истеблишмента уверяют, что ничего подобного нет.
На какие-либо ограничения в Стамбуле не жаловалась и кураторская команда биеннале, хотя только что в Касселе двое из трех кураторов, Уте Мета Бауэр и Амар Канвар, члены отборочной комиссии documenta 15, громко выступали против попыток цензурировать «документальные» выставки. Помимо цензуры у 17-й Стамбульской биеннале нет темы и названия, нет пресс-конференции и церемонии открытия, почти нет дискуссионной программы и почти нет эксплицитно политического искусства турецких художников — отыскать его можно было разве что в двух архивных проектах: «Архиве непослушания» Марко Скотини, собирающего видеозаписи арт-активистских выступлений по всему миру, и «Вовремя / На месте» Мерве Эльверен и Чаглы Озбек, работающих с документами турецкого феминистского движения.
В отличие от биеннале, Contemporary Istanbul 17 радовала публику насыщенной светской программой с публичными дискуссиями и приемами в домах крупнейших стамбульских коллекционеров. Первым пунктом программы стала беседа основателя и президента ярмарки Али Гюрели с Джеффом Кунсом, впервые посетившим Турцию, чтобы представить на CI17 свою последнюю работу — расписанный в поп-артовском духе BMW 8 Series Gran Coupe, который выпущен весьма ограниченным тиражом в рамках проекта BMW Art Car (Кунс — единственный художник, дважды удостоившийся такой чести: в 2010-м машина BMW уже послужила ему холстом).
Ярмарка Contemporary Istanbul. BMW Джеффа Кунса
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
Ярмарка Contemporary Istanbul. BMW Джеффа Кунса
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
С прошлого года ярмарка проводится на берегу Золотого Рога — на верфях Императорского арсенала, основанного в XV веке и выглядящего как брат-близнец Арсенала в Венеции.
Сходство с выставочным пространством Венецианской биеннале обыграли на ярмарке: территорию, прилегающую к красно-кирпичным арсенальным корпусам, где разместились стенды галерей, отдали объектам и инсталляциям больших размеров, превратив ее настоящий парк скульптур. Наиболее эффектным среди них был колоссальный лабиринт из старых дверей, выстроенный другим живым классиком турецкого искусства, Джанан Толон,— ее работа идеально гармонировала с атмосферой строительной площадки, окружающей ярмарочный участок.
Ярмарка Contemporary Istanbul. Работа дуэта ha:ar
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
Ярмарка Contemporary Istanbul. Работа дуэта ha:ar
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
Contemporary Istanbul — первое культурное мероприятие в Терсане-и-Амире, которому после реконструкции предстоит стать районом счастливой жизни с большой торгово-развлекательной зоной и дорогим жильем, сюда же из отдаленного района Сарыер переедет Музей Садберк Ханым (один из корпусов верфи перестраивают под музей Grimshaw Architects — несколько лет назад британские «стархитекторы» построили новое здание для арт-центра Arter, также входящего в частную музейную империю Фонда Вехби Коча). Стамбул постепенно раскрывает береговую линию Босфора для горожан и туристов — девелоперским образцом здесь служит проект Галатапорта с первым в мире подземным круизным терминалом, набережной-трансформером, где любая часть прогулочной зоны в мгновение ока может быть превращена в закрытую таможенную зону, и новым зданием Стамбульского музея современного искусства, выстроенным по проекту Ренцо Пьяно. 17-я Стамбульская биеннале тоже участвует в городском празднике реновации: две звуковые инсталляции — Ренато Леотты и Талои Хавини — разместились в только что отреставрированном хаммаме Чинылы, шедевре архитектора Синана. Современному искусству явно предстоит сыграть роль в этих урбанистических преобразованиях.
17-я Стамбульская биеннале. Инсталляция Ренато Леотты в хаммаме Чинылы
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
17-я Стамбульская биеннале. Инсталляция Ренато Леотты в хаммаме Чинылы
Фото: Анна Толстова, Коммерсантъ
Али Гюрели говорит, что затевал Contemporary Istanbul в середине 2000-х для того, чтобы турецкий арт-рынок открылся миру, как Босфор — пешеходу.
Цель отчасти достигнута: на Art Basel стали приезжать турецкие галеристы и коллекционеры, стамбульские галереи обзавелись филиалами в Европе (Zilberman — в Берлине, Pi Artworks — в Лондоне), галереи из Парижа и Нью-Йорка (правда, не первого ряда) работают с турецкими художниками. Витриной глобалистских достижений на CI17 мог служить стенд стамбульской галереи Dirimart, где работы Саркиса, Айше Эркммен и Инджи Эвинер выставлялись вперемежку с работами Тони Крэгга, Сары Моррис и Ширин Нешат. Россия, как ни странно, не выпала из поля зрения ярмарки: хотя российских галерей в Стамбуле не было (живопись и графику именитых москвичей Зураба Церетели и Айдан и Кайхана Салаховых можно было найти на стенде софийской галереи Art Agency), на CI17 была приглашена музейная делегация с представителями Третьяковской галереи, музея-заповедника «Царицыно», петербургского Манежа и Уральской индустриальной биеннале — видимо, в надежде на закупки и заказы.
Тем не менее нынешняя ярмарка демонстрирует не столько вожделенную включенность в мировой рынок, сколько довольно четкое разделение турецкой художественной сцены на рыночный и биеннальный сегменты.
«Биеннальных» художников кроме Dirimart можно было найти у Pilot, Galerist, BuroSar?gedik и ряда других галерей, ориентирующихся на институции вроде SALT, где в дни биеннале открылась выставка о «лихих девяностых» в Стамбуле, и коллекционеров вроде Сельмана Билала, гостеприимно открывшего двери своего дома, похожего на музей современного искусства, для ярмарочных випов. Однако подавляющее большинство турецких галерей, как кажется, рассчитывают на оформление бутиков, ресторанов, офисов и общественных пространств Галатапорта, Терсане и прочих центров культурно-потребительского досуга. К биеннале и ярмарке было приурочено открытие выставки Танера Джейлана, квир-иконы турецкого искусства: старинная вилла на берегу Босфора в районе Канлыджа, на самом севере города, превратилась в живописно-антикварную инсталляцию на тему запретной любви Стамбула и Константинополя — отечественному зрителю это могло бы напомнить манерно-эстетские интервенции «новых академиков» Тимура Новикова в особняках Москвы и Петербурга. Пока в Канлыдже открывалась выставка Джейлана, в районе Фатих проходила очередная демонстрация против ЛГБТ и западных ценностей. Впрочем, Стамбул настолько велик, что биеннальное искусство пока находит в нем какие-то тихие гавани.