45 лет назад, в ноябре 1976 года, стал нескончаемым начавшийся еще в мае поток награждений генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева в год его 70-летия, хотя знаменательную дату предстояло отметить лишь 19 декабря. Особенно странно этот процесс и сопровождавшие его неумеренные славословия выглядели на фоне ситуации в стране. Но вполне логично, учитывая состояние здоровья «самого великого ленинца».
«Бюст,— говорилось в рабочих записях Л. И. Брежнева,— делает т. Сонин — один раз видел его»
Фото: МАММ
«Бюст,— говорилось в рабочих записях Л. И. Брежнева,— делает т. Сонин — один раз видел его»
Фото: МАММ
«Предлагает сделать Брежнева генералиссимусом»
Из воспоминаний академика РАН Е. И. Чазова (в 1967–1986 годах — начальник 4-го Главного управления при Министерстве здравоохранения СССР, отвечавшего за здоровье высших должностных лиц)
«Несмотря на углубляющиеся изменения личности Генерального секретаря, учащающиеся приступы срывов в его состоянии, страна в 1975 году продолжала еще жить активно и творчески…
Состояние было не из легких — нарастала мышечная слабость и астения, потеря работоспособности и конкретного аналитического мышления…»
Из воспоминаний Н. К. Байбакова (в 1965–1985 годах — заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Госплана СССР)
«К концу пятилетки (девятой — с 1971 по 1975 год.— "История") положение в экономике существенно осложнилось, более всего в сельском хозяйстве из-за трехлетней засухи (1972, 1974, 1975 годы).
Учитывая складывающуюся обстановку, нарастание отрицательных процессов, Госплан подготовил специальный доклад, где давался объективный анализ состояния экономики, перспективы ее развития, а также были сформулированы и обоснованы принципиальные положения. Отмечалось, что страна стала жить не по средствам — тратили больше, чем производили. Шло неуклонное нарастание зависимости от импорта многих товаров, в том числе и стратегических. Доклад был направлен в ЦК КПСС 30 марта 1975 года.
К сожалению, поставленные нами серьезные вопросы не получили никакого практического отклика у властей, а реализация ряда неотложных мер по устранению недостатков в экономике захлебнулась.
Более того, на заседании Политбюро 2 апреля 1975 года Брежнев вдруг встал и заявил:
— Товарищи, вот Госплан представил нам материал. В нем содержится очень мрачный взгляд на положение дел. А мы столько с вами работали. Ведь это наша лучшая пятилетка.
После этой полускрытой похвалы самому себе он чуть не прослезился, расчувствовался и сел. Его тут же начали дружно успокаивать, говорили: "Действительно перегнули", "Да чего там! Пятилетка вон как идет!" Кириленко, Подгорный и остальные поглядывали неодобрительно в мою сторону. На этом обсуждение было закончено. Фраза "лучшая пятилетка" стала крылатой. Печать, радио объявили ее всей стране! А если "лучшая", то нет недостатков и говорить о них незачем…»
Из воспоминаний К. Н. Брутенца (в 1976–1988 годах — заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС, участник написания отчетного доклада Л. И. Брежнева XXV съезду КПСС на даче генерального секретаря в Завидово)
«Выйдя после ужина погулять, я повстречал на одной из дорожек Александрова (А. М. Александров-Агентов — помощник генерального секретаря ЦК КПСС.— "История"), который тоже, очевидно, решил проветриться. После нескольких ничего не значащих фраз он вдруг заговорил о недавнем эпизоде. "С Леонидом Ильичом стало трудно. Он всю жизнь был удачлив, ему неизменно везло, и это наложило свой отпечаток. Всегда был бонвиваном, а сейчас положение, возраст, болезни, склероз…
Стал очень капризен и часто ведет себя как барин, к работе относится с неприязнью, всячески отлынивает…"».
Из дневника А. С. Черняева (в 1970–1986 годах — заместитель заведующего Международным отделом ЦК КПСС, участник написания докладов и выступлений Л. И. Брежнева), 3 января 1976 года
«Закончу про Завидово…
День рожденья у Леонида Ильича был 19 декабря. Он задолго начал об этом говорить. Чувствовалось, что придает этому значение, как и вообще — оценивает себя очень высоко, и — безусловно. Сомнения с чьей-либо стороны в масштабах его роли, кажется, даже не вызвали бы у него гнева. Они просто показались бы ему нелепыми и смешными…
Черненко собирал поздравительные телеграммы и прислал список авторов Брежневу. Тот говорил нам, что все обкомы поздравили и т. д. Но особенное удовольствие ему доставили «письма трудящихся». Впрочем, это были не только поздравления. Это и письма к XXV съезду. Зачитывал нам выдержки: один предлагает сделать Брежнева генералиссимусом, другой — пожизненным Генсеком, третий дает оценку его заслуг в стихах. Брежнева явно волновали такие вещи…»
«Брежнев выступал в позапрошлом году перед избирателями в Бауманском районе, тоже замахнулся. Но просвета нет»
Фото: Дмитрий Бальтерманц / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Брежнев выступал в позапрошлом году перед избирателями в Бауманском районе, тоже замахнулся. Но просвета нет»
Фото: Дмитрий Бальтерманц / Фотоархив журнала «Огонёк»
«На ее решение уйдет 50–80 лет»
Из воспоминаний Н. К. Байбакова
«…Резко ухудшилась продукция пищевой промышленности. При тех же материальных ресурсах пищевики из прежнего количества мяса производили больше колбасы, увеличив в ней содержание крахмала. Впервые ухудшение качества продуктов питания обнаружилось еще при Хрущеве, но тогда такие случаи были нечасты, теперь же это стало своего рода эпидемией.
Сдвиги в ассортименте все чаще стали проявляться на тех предприятиях легкой и пищевой промышленности, которым дали право самостоятельно планировать свою работу и вести хозрасчет. Часть прибыли увеличивалась не за счет роста эффективности производства и ресурсосбережения, а, как выяснилось, путем скрытого повышения цен на выпускаемые товары. Этот так называемый "ассортиментный хор" не учитывался в индексах ЦСУ СССР и осуществлялся ведомственным путем в обход Госплана…»
Из дневника А. С. Черняева, 6 января 1976 года
«На Новый год моя секретарша ездила в Кострому на свадьбу дочери своего мужа. Спрашиваю:
— Как там?
— Плохо.
— Что так?
— В магазинах ничего нет.
— Как нет?
— Так вот. Ржавая селедка. Консервы — "борщ", "щи", знаете? У нас в Москве они годами на полках валяются. Там тоже их никто не берет. Никаких колбас, вообще ничего мясного. Когда мясо появляется — давка…»
Из дневника Г. В. Мясникова (в 1961–1986 годах — секретарь Пензенского обкома КПСС), 26 марта 1976 года
«В 10:00 начал прием населения. Поток огромный. Принял всего 46 человек и буквально все по жилью. Не знаю, что делать. Как помогать людям, а все с большой нуждой, с горем. Каждый второй — со слезами. Тяжелая картина. Сердце разрывается, а многим придется ждать, пока мы решим эту проблему, которой, кажется, нет конца. Никита замахнулся решить ее к 50-летию Октября. Не получилось. Брежнев выступал в позапрошлом году перед избирателями в Бауманском районе, тоже замахнулся. Но просвета нет. Думаю, что чем дальше, тем острее будет эта проблема, а на ее решение уйдет 50–80 лет…»
«Чем больше ослабевали здоровье и интеллектуальные способности Л. И. Брежнева, тем параднее, выспреннее становилась политическая риторика»
Фото: Ю. Петшаковский / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Чем больше ослабевали здоровье и интеллектуальные способности Л. И. Брежнева, тем параднее, выспреннее становилась политическая риторика»
Фото: Ю. Петшаковский / Фотоархив журнала «Огонёк»
«Буря обязательного восторга»
Из воспоминаний академика РАН Е. И. Чазова о подготовке Л. И. Брежнева к XXV съезду КПСС и самом съезде
«Сейчас я с улыбкой вспоминаю те напряженные два месяца, которые потребовались нам для того, чтобы вывести Брежнева из тяжелого состояния…
24 февраля 1976 года 5 тысяч делегатов XXV съезда партии бурно приветствовали своего Генерального секретаря.
Доклад продолжался более четырех часов, и только небольшая группа — его лечащий врач М. Косарев, я да охрана знали, чего стоило Брежневу выступить на съезде. Когда в перерыве после первых двух часов выступления мы пришли к нему в комнату отдыха, он сидел в прострации, а рубашка была настолько мокрая, как будто он в ней искупался. Пришлось ее сменить. Но мыслил он четко и, пересиливая себя, даже с определенным воодушевлением, пошел заканчивать свой доклад…»
Из воспоминаний И. Д. Лаптева (в 1973–1978 годах — лектор, затем консультант отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, участник одной из рабочих групп по подготовке доклада Л. И. Брежнева XXV съезду КПСС)
«Чтение доклада, сам съезд описывались и показывались столь обильно, что еще раз возвращаться к этому просто невозможно. Добавлю только одно. Все члены рабочих групп были приглашены на съезд. Мне дали пригласительный билет в амфитеатр, копию текста, который Брежнев вот-вот начнет зачитывать с трибуны, и поручение внести в доклад все аплодисменты, которыми зал наградит докладчика.
Зал был щедр: он прерывал речь аплодисментами, бурными аплодисментами, бурными продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию… 168 раз!
Буря обязательного восторга, бушевавшая в большом зале Кремлевского Дворца съездов, может быть сравнима только с восторгами, выражаемыми нынче молодежью в этом же зале при встречах со своими рок- и поп-идолами…
Наверное, уже у всего населения была оскомина от этих кочующих с трибуны на трибуну характеристик "самого выдающегося политического и государственного деятеля современности", но подхалимаж и лесть подняты были на такую высоту, что простое умолчание о "великом ленинце" тянуло почти на нелояльность…»
Из воспоминаний академика РАН Е. И. Чазова
«Именно с этого времени — времени после XXV съезда партии — я веду отсчет недееспособности Брежнева как руководителя и политического лидера страны, и в связи с этим — нарождающегося кризиса партии и страны…»
«Народ должен знать. Сейчас получите миллионы поздравлений»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«Народ должен знать. Сейчас получите миллионы поздравлений»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«Слух был еще 3 мая»
Из воспоминаний В. В. Гришина (в 1967–1985 годах — секретарь Московского городского комитета КПСС, в 1971–1986 годах — член Политбюро ЦК КПСС)
«Были люди, которые старались угодить первому руководителю страны, вносили предложения, приятные ему, но вредящие его авторитету. Так, за подписью многих видных военачальников — министра обороны СССР А. А. Гречко, всех его заместителей, членов коллегии министерства, почти всех маршалов Советского Союза в Политбюро ЦК КПСС поступило письмо-предложение о присвоении Л. И. Брежневу звания Маршала Советского Союза (поскольку он является Председателем Совета обороны страны). Что нам было делать? Коллегия Минобороны в полном составе пришла на заседание Политбюро при рассмотрении этого вопроса. Решение было принято, вышел указ Президиума Верховного Совета СССР. Появился новый Маршал Советского Союза…»
Из дневника генерала армии Г. И. Обатурова (в 1973–1979 годах — первый заместитель Главного инспектора Министерства обороны СССР), 10 мая 1976 года
«8 мая обнародован Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая о присвоении Брежневу звания маршала Советского Союза. Сегодня днем члены коллегии МО подписали Брежневу поздравление. Слух был еще 3 мая.
Маршал Москаленко сказал, сегодня мне, что накануне праздника 1 мая они поздравляли Брежнева с маршальским званием.
Было решено не публиковать, но он, Москаленко, настоял на публикации.
Он сказал Брежневу следующее: "Вы воевали, были полковником, потом прошли генеральские ступени. Так чего скрывать?!" Брежнев: "Когда я получил генерала армии — не публиковали, а было тысяча поздравлений. Решение Политбюро — не публиковать". Москаленко: "Народ должен знать. Сейчас получите миллионы поздравлений". И вот я, говорит Кирилл Семенович, был прав: опубликовали. А сегодня Подгорный вручил в Кремле Брежневу маршальскую Звезду в присутствии членов Политбюро и секретарей ЦК КПСС. Выступил с речью Подгорный. В ответной речи Брежнев сказал, что ему посчастливилось вложить труд (!?) в оборону страны…
А ведь маршала-то дают не просто за труд, а за ратный труд и не просто за ратный труд, а за выдающиеся операции и за выдающиеся успехи в обучении, подготовке ВС (вооруженных сил.— "История") в мирное время. Что же из перечисленного есть у товарища Брежнева?
…Когда сегодня перед обедом один генерал поздравил группу других с тем, что Брежневу дали звание маршала, те, усмехнувшись, покачали головами. Интересно, а звание генералиссимуса он присвоит себе сам уже в этом году? Третью золотую медаль (Героя Советского Союза.— "История") он получит, это ясно, ведь в Политбюро поочередно друг другу дают…»
«На днях, вы знаете, большое событие было. Поставили мне бюст»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«На днях, вы знаете, большое событие было. Поставили мне бюст»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
Из дневника А. С. Черняева, 20 мая 1976 года
«Сегодня мне рассказали такую историю. Брежнев позавчера выступал на совещании партработников областей, республик, районов и проч. Об этом было в "Правде". Но текста не было…
Рассказывали наперебой азербайджанец и армянин — участники совещания — в совершенно ошеломленном состоянии, не зная удивляться, издеваться, возмущаться или что-нибудь еще.
Собрали, говорят, нас, но народу оказалось мало, зал полупустой. Наверно, потому, что заранее не предупредили и ребята разбежались по магазинам. А не предупредили — сам знаешь почему. Вошел он сзади, пошел по проходу, через зал. Все, конечно, вскочили и хлопают, крики. Понятно. Поднялся в президиум и заговорил. Примерно так:
"Вот Костя (это секретарь ЦК, зав. Общим отделом Черненко!) заставляет меня выступать перед вами. А чего говорить — не знаю…
На днях, вы знаете, большое событие было. Поставили мне бюст. А Политбюро вынесло постановление присвоить мне, как Генеральному секретарю и председателю Совета Обороны звание маршала Советского Союза. Это важно. (И шутит.) Вы, конечно, отметили это событие в своих выступлениях на совещании. (Черненко вскакивает: "Да, конечно, Леонид Ильич, все об этом говорили с большим подъемом".)
Костя меня уговаривал прийти сюда в маршальском мундире. (Черненко: "Да, да, Леонид Ильич, все очень хотели видеть Вас в мундире. Но раз уж Вы… Мы тут…". И поднимает из-за стола президиума портрет Брежнева при полных регалиях. Держит обеими руками перед собой. Овация.)
Черненко ставит на стол портрет, выглядывает из-за него и кричит в зал: "Леонид Митрофанович, давай". Из второго ряда поднимается Замятин (директор ТАСС) и несет в президиум еще один портрет, тоже в маршальском одеянии, но в красках (первый был — увеличенная фотография). Два высоко поднятых портрета. Овация!"»
«Общая фальшь обстановки нашла выражение и в расцвете "поцелуйного жанра": сентиментальные кремлевские старцы обильно лобызали и друг друга, и иностранных гостей»
Фото: МАММ
«Общая фальшь обстановки нашла выражение и в расцвете "поцелуйного жанра": сентиментальные кремлевские старцы обильно лобызали и друг друга, и иностранных гостей»
Фото: МАММ
«Фильм ожидали огромные тиражи»
Из воспоминаний В. Н. Игнатенко (в 1975–1978 годах — заместитель генерального директора ТАСС)
«Не помню, как и от кого я узнал, что Леониду Митрофановичу Замятину и мне с партийного верха пришло предложение попробовать себя в одном важном творческом деле — написать сценарий документального фильма о Л. И. Брежневе. Приближалось его 70-летие. До нас дошла такая версия, что, как говорится, группа товарищей — никакие там не высокие чины из Центрального комитета, а личные друзья будущего юбиляра, больше фронтовые,— попросили ко дню рождения Леонида Ильича сделать ему киноподарок. Чтобы он увидел себя молодым, в памятных эпизодах, в окружении знакомых лиц…
Предполагалось сделать такой фильм в одном экземпляре, чтобы показать в домашнем кругу…
Написать сценарии предлагали, очевидно, не только нам. Когда я приехал на Центральную студию документальных фильмов поискать подходящую для темы кинохронику, там уже толпились конкуренты. Нас выручило то, что идею взялись осуществить замечательные режиссеры-документалисты А. Кочетков и И. Бессарабов. Именно с ними удалось образовать содружество. Началась серьезная работа…
Сделали все довольно быстро. Встал вопрос, а кто будет наш текст озвучивать. На счастье, увидели на студии Иннокентия Смоктуновского…
Смоктуновский дал фильму доверительную душевную окраску.
Киноленту послали юбиляру. Ему вроде бы понравилось.
А дальше фильм начал жить самостоятельной жизнью. Видимо, его посмотрел еще кто-то из министерства культуры или выше. И пошли по всей стране премьерные показы нашей «Повести о коммунисте». Фильм ожидали огромные тиражи. Такого разворота мы с Замятиным и не предполагали…»
Из воспоминаний С. В. Карнаухова (в 1972–1982 годах — сотрудник Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС)
«До сих пор ощущается чувство неловкости, вины и стыда, которые мы, работники Отдела, испытывали, сопровождая представителей региональных организаций и предприятий к месту сбора подарков Л. И. Брежневу, в связи с его семидесятилетием».
Из дневника А. С. Черняева, 26 ноября 1976 года
«Началась эпопея 70-летия Брежнева. Наш Б. Н. (Борис Николаевич Пономарев.— кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарь ЦК, заведующий Международным отделом ЦК.— "История") уже успел подсуетиться: напросился готовить «ответные слова» Брежнева на награждение орденами соцстран, советскими орденами и на торжественном обеде. В результате мы с Брутенцом второй день занимаемся сочинением патетических текстов. Поразительная организация дела: два зама Отдела (а других вообще нет сейчас) при огромном потоке службы запираются и пишут речи, не имеющие никакого отношения к их прямым обязанностям (в 1976 году Л. И. Брежнев стал героем Болгарской Народной Республики, Германской Демократической Республики, Монгольской Народной Республики, Чехословацкой Социалистической Республики и был награжден орденами еще восьми социалистических и дружественных СССР стран.— "История")».
«Вы… за выдающиеся заслуги в укреплении обороноспособности и совершенствовании Вооруженных Сил страны награждены почетным оружием с золотым изображением Государственного герба СССР»
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Вы… за выдающиеся заслуги в укреплении обороноспособности и совершенствовании Вооруженных Сил страны награждены почетным оружием с золотым изображением Государственного герба СССР»
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Треп политически глупый»
Из сообщения ТАСС, 19 декабря 1976 года
«19 декабря в Большом Кремлевском дворце в торжественной обстановке состоялось вручение Генеральному секретарю ЦК КПСС товарищу Л. И. Брежневу высшей награды Родины — ордена Ленина и второй медали "Золотая Звезда" Героя Советского Союза.
Товарищ Л. И. Брежнев удостоен этой награды за выдающиеся заслуги перед Коммунистической партией и Советским государством в коммунистическом строительстве, активную, плодотворную деятельность по упрочению мира и безопасности народов, за большой личный вклад в дело победы над немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне, в укрепление экономического и оборонного могущества Советского Союза и в связи с семидесятилетием со дня рождения…»
Из речи председателя Президиума Верховного совета СССР Н. В. Подгорного на вручении награды Л. И. Брежневу, 19 декабря 1976 года
«…Юбилей Леонида Ильича Брежнева — не просто знаменательная дата его жизни. Это — большое событие для партии, государства, для всего советского народа, который по праву видит в нем своего признанного руководителя. Нескончаем поток приветствий и поздравлений, идущих из всех республик, краев и областей, из всех уголков нашей великой Отчизны. Высокие награды социалистических государств Леониду Ильичу Брежневу — последовательному интернационалисту-ленинцу, подлинному архитектору разрядки и мира, выдающемуся политическому деятелю современности, присутствие на нашем торжестве руководителей братских стран социализма, а также горячие поздравления и добрые пожелания из многих других государств мира придают сегодняшнему юбилею поистине международное значение…»
Из сообщения ТАСС, 19 декабря 1976 года
«Затем тов. Н. В. Подгорный сказал, обращаясь к тов. Л. И. Брежневу:
Дорогой Леонид Ильич!
Мне доставляет большое удовлетворение вручить Вам еще одну награду. Указом Президиума Верховного Совета СССР Вы, Генеральный секретарь Центрального Комитета КПСС, Председатель Совета Обороны СССР, Маршал Советского Союза, за выдающиеся заслуги в укреплении обороноспособности и совершенствовании Вооруженных Сил страны награждены почетным оружием с золотым изображением Государственного герба СССР (продолжительные аплодисменты)».
«Именно с этого времени — времени после XXV съезда партии — я веду отсчет недееспособности Брежнева как руководителя и политического лидера страны, и в связи с этим — нарождающегося кризиса партии и страны»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
«Именно с этого времени — времени после XXV съезда партии — я веду отсчет недееспособности Брежнева как руководителя и политического лидера страны, и в связи с этим — нарождающегося кризиса партии и страны»
Фото: Фотоархив журнала «Огонёк»
Из дневника А. С. Черняева, 1 января 1977 года
«…На фоне продолжавшегося около месяца фестиваля награждений 70-летнего Генерального, не было, думаю, человека — от простого работяги до рафинированного интеллигента и даже аппаратчика,— который бы, глядя это каждый день по телевизору, не удивлялся, не возмущался, не издевался бы над собой и властями, не смеялся бы.
Немыслимый треп всех mass media об успехах, победах, росте уровня и превосходствах, треп политически глупый настолько, что, если б не ясно было его бюрократически шкурного происхождения, он мог бы показаться просто провокационным».
Из воспоминаний К. Н. Брутенца
«…Вокруг Брежнева было создано информационное поле, характерное для недемократических систем. Поток газетных и телевизионных восхвалений смешивался с процеженной бдительным окружением информацией, которой также придавался "приятный" характер. По этому же принципу составлялись рассылавшиеся по ЦК обзоры "Писем от трудящихся"…
По мере угасания физических возможностей и, говоря языком психиатров, "снижения критики", при возраставшем в атмосфере подобострастия ощущении непогрешимости и всесилия Брежнев капризничал, уклонялся от дел, неделями не выезжал из Завидова, предаваясь своему любимому занятию — охоте. Один из его секретарей, проработавший с Леонидом Ильичом 18 лет, рассказывал, что он, недовольный, бывало, швырял пачки привезенных ему на ознакомление шифровок, и они разлетались веером по комнате. Мероприятия с участием Леонида Ильича приобретали фарсовый характер…»