Спина на букву S

Андрей Овечкин живет с мамой, папой и сестрой в небольшом городке Назарово в Красноярском крае. То, что произошло с ним,— почти небывалый случай. Обычно сколиоз у детей появляется после пяти-шести лет, когда они начинают быстро расти. А у Андрея мама заметила искривление в год. Болезнь развивается стремительно: позвоночник уже изогнулся на 60 градусов. Это четвертая, самая тяжелая степень сколиоза. Спасти такого маленького мальчика от тяжелой инвалидности может только установка раздвижной металлоконструкции, которая будет «расти» вместе с ним. На оплату операции нужно собрать около миллиона рублей.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Прежде всего Татьяна, мама мальчика, заметила, что он неровно сидит на горшке. Андрюша тогда даже ходить еще не начал. Татьяна работает педиатром в поликлинике недалеко от дома.

— У меня были дети со сколиозом,— рассказывает она. — Обычно школьники, и искривление совсем небольшое. Такого, как с Андрюшей, я ни разу не видела. И наш хирург-ортопед — у нас две специальности в одном лице — тоже такого не встречал.

Поэтому на консультацию их отправили за 200 км, в Красноярск.

— Врачи в краевом центре поглядели снимки и поставили диагноз: идиопатический сколиоз. Идиопатический — это значит беспричинный. Неизвестно, почему он возник,— продолжает Татьяна.— Сказали, что, пока сын такой маленький, нужно поддерживающее лечение. Физкультура, плавание, массаж, физиотерапия. А когда подрастет, потребуется операция.

Татьяна старательно выполняла все рекомендации. Когда местный реабилитационный центр вдруг закрыли на ремонт, возила сына на плавание в другой город — Ачинск.

— Все удивлялись, как он в годик спокойно сидит на физиотерапии. И массаж ему прямо нравился: приходит массажистка, а он сам ложится. Я для Андрюши разработала комплекс упражнений. Смотрит мультик по телевизору и повторяет. За кем? Да за мной же, я с ним все делаю, как иначе,— смеется Татьяна.

Но еще лучше, когда старшая сестра, восьмилетняя Полина, тоже присоединяется к занятиям — с ней Андрей уж точно не будет отлынивать, она его лучшая подруга. В этом смысле родителям повезло — у Полины никогда не было заметно ничего даже похожего на ревность. Ей нетрудно самой уложить брата спать. А любимая игра у них — прятки. Когда Андрею водить, он по-честному закрывает глаза и считает до десяти. Ну, положим, цифр он еще не знает. Но получается похоже.

— Андрюша живой, шустрый и весь прошедший год вообще не замечал, что у него со спиной что-то не так,— говорит Татьяна.

Но она-то заметила, что вскоре после того, как сын пошел, к сколиозу добавилась хромота: из-за постоянного наклона таза одна ножка стала короче другой. Позвоночник продолжал искривляться и скручиваться, несмотря на все упражнения, с левой стороны образовался горб. Недавний рентген показал, что угол достиг 60 градусов. Кстати, когда смотришь на спину, в это трудно поверить, потому что линия позвоночника, которую мы видим,— на самом деле только задние отростки позвонков. А сам позвоночный столб изогнут и скручен гораздо сильнее.

Красноярские врачи, изучив последний рентген, ничего нового не предложили — операция нужна, но не сейчас, позже. Но Татьяна еще год назад, не очень удовлетворившись советом подождать, отправила снимки в Новосибирский научно-исследовательский институт травматологии и ортопедии (НИИТО).

— Я тогда написала на общую почту, но спинальный хирург Михаил Витальевич Михайловский сам мне позвонил,— вспоминает Татьяна.— Сказал, что без операции не обойтись, что злокачественный сколиоз будет только прогрессировать. Но тоже предложил подождать — Андрюша слишком маленький для такой операции.

Сейчас Татьяна снова отправила снимки в Новосибирск, и Михайловский ответил, что теперь надо действовать, иначе можно опоздать. Искривленный позвоночник будет сдавливать внутренние органы, в таких случаях могут начаться боли, проблемы с дыханием.

В Новосибирском НИИТО, с которым Русфонд уже много лет сотрудничает, ребенку имплантируют металлоконструкцию. Она распрямит позвоночник и не даст ему снова изогнуться и скрутиться.

Но Андрею еще расти и расти, поэтому нужна специальная телескопическая система VEPTR, которая может «расти» вместе с ним. К сожалению, государство такие системы пока не оплачивает. Но разве можно допустить, чтобы из-за этого Андрюша Овечкин навсегда превратился в тяжелого инвалида?

Алексей Каменский, Красноярский край