За четверть века правления генерала Сухарто (Soeharto)в Индонезии изменилось многое. Тяжелые последствия пребывания у власти Сукарно (Soekarno) были преодолены, и страна постепенно вошла в рынок. За эти двадцать пять лет средний индонезиец стал более деятельным, озабоченным, зато менее улыбчивым. Конечно, всякое правление, длящееся столь долго, грозит перерасти в авторитаризм. Но, как известно, Восток — дело тонкое, и политологические термины, прекрасно описывающие и объясняющие западную ситуацию, будучи примененными к азиатской, часто оказываются несостоятельными. Сам Сухарто, как впрочем и все граждане его государства, старается следовать пяти основным положениям государственной идеологии "Панча-шила". Они таковы: вера в Единого Бога; справедливость и человеколюбие; единство Индонезии; демократия, управляемая "внутренней мудростью" представителей народа; социальная справедливость для всех индонезийцев. Казалось бы, все очень просто. Однако, как это часто бывает на Востоке, за внешне лаконичной констатацией подчас скрывается неподвластное разуму постороннего человека многообразие ее толкование.
72-летний Сухарто — человек среднего роста, у себя в стране появляющийся, как правило, в национальном костюме — шапочке (топи) и длинном одеянии из ткани батик. На официальных церемониях и в ходе зарубежных поездок — в европейском костюме и при галстуке. Заядлый игрок в гольф. В своем имении под Богором (недалеко от Джакарты) разводит, а иногда и лично доит породистых коров, завезенных из Новой Зеландии. Здесь же с его участием проводятся семинары по проблемам сельского хозяйства, на которые собираются многие высокие должностные лица. Увлекается также рыбной ловлей. Болезнь печени (столь распространенная в Индонезии и вызываемая острой пищей и плохим качеством питьевой воды) не миновала и Сухарто, вынудив его придерживаться строгой диеты.
Президент Республики Индонезия с 1967 года
Биографы, в которых у Сухарто нет недостатка, уже детально проследили всю его жизненную траекторию, не оставив без внимания ни единой мелочи, которую можно было бы расценить как судьбоносную. Взять хотя бы место рождения президента: его родная деревня расположена всего в 25 милях от буддистского святилища Боробудура. Впрочем, даже самые подобострастные почитатели Сухарто соглашаются, что 8 июня 1921 года, когда он появился на свет, не было отмечено никаких небесных знамений типа извержений вулкана или пророческих предсказаний о явлении "сына утренней зари". Чего не было — того не было. Все произошло по-деревенски буднично: Пак Карто, отец будущего президента, деревенский водораспределитель (улу-улу - очень важная должность в яванской деревне) как раз внимательно осматривал подведомственную ему запруду. Тут и застигло его известие о рождении сына. Ему бы броситься опрометью смотреть новорожденного — но нет, не таков яванский крестьянин. Только завершив обход, он с достоинством и неторопливо отправился к роженице. А затем — как и положено по обычаю — старейший житель деревни дал имя новорожденному. Что касается второго имени — Муххамед — то его Сухарто получил лишь совсем недавно — после совершения хаджа в Мекку.
Детство будущего лидера нации было трудным. Вскоре после его рождения его родители расстались, а мать вновь вышла замуж, когда Сухарто едва исполнилось 4 года. Мальчик, как и все прочие деревенские дети, с детства привыкал к сельскому труду: работал на рисовых плантациях, пас скот, ну и так далее. Его воспитанием занималась бабушка, а затем дядя — Правировиарджо, семья которого проживала в Суракарте — центре древнего яванского султаната. Благодаря дяде Сухарто познакомился со знаменитым проповедником Дарджатмо и вскоре стал его учеником и помощником. Сухарто был воспитан в духе ислама, однако в "индонезийском исполнении" даже строгие мусульманские воззрения не лишены мощного влияния доисламских верований, буддизма, индуизма, а также разного рода мистических учений. Для деревенского юноши он просто повезло: он не только закончил начальную школу, но и школу исламского учения.
Впрочем, профессии муллы он предпочел другую — не менее почетную. 1 июня 1940 г. он поступил на учебу в Голландскую военную школу, закончил которую капралом Королевской армии Нидерландов. В 1944 году когда страна была оккупирована Японией, служил в полиции и, а еще раньше — в 1943--44 годах добавил к голландскому военному образованию еще и японское, пройдя курс обучения в японских военных учебных заведениях в Западной Яве.
Восхождение к власти
На протяжении долгой политической карьеры Сухарто не раз показывал себя большим мастером компромисса. Это качество во многом и помогло выдвинуться уроженцу яванской деревни, не располагавшему какими-либо родственными связями в высших кругах, — сначала на пост командира элитной дивизии "Дилонегоро" в 35-летнем возрасте. А затем и дальше... Впрочем, когда это было необходимо, Сухарто умел оказаться и бескомпромиссен и поступал очень решительно.
Сукарно (ныне, впрочем, все же чтимый индонезийцами как "Отец независимости"), предшественник Сухарто на посту президента, чурался грубой хозяйственной материи, считая ее уделом "сухих бухгалтерских душ". На заседаниях кабинета министров этот поэт и трибун, бывало, поправлял галстуки у своих министров, не особенно вникая в существо обсуждавшихся проблем. Восхождение к власти Сухарто происходило на фоне моральной деградации режима его предшественника. И дело было даже не в проведении почти патологической политики (беспредельная коррупция, доведенное до абсурда антизападничество, выразившееся, в частности, в демонстративном и немотивированном уходе из ООН), сколько просто в утрате способности реально оценивать расстановку сил и соблюдать освященный яванской культурой традицией ритуал. Очень двусмысленной была роль Сукарно во время попытки коммунистического путча 30 сентября 1965 года. Его разгром и вынес Сухарто (тогда командующего стратегическим резервом армии) на вершину власти. 11 марта 1966 г. Сукарно передал ему неограниченные полномочия "для восстановления правопорядка", продолжая при этом опрометчиво считать себя "верховным вождем революции, которому должны подчиняться все ее вооруженные сыновья" (то есть армия). Действовать генерал начал сразу же и первым указом от 12 марта запретил компартию.
Сухарто на препятствовал театрализованным выступлениям формально остававшегося главой государства Сукарно, постепенно прибирая к рукам рычаги власти. Время упиваться внешними ее регалиями еще не пришло. Надо было выводить страну из хаоса, ибо поддержанный компартией курс Сукарно на борьбу с силами "старого мира" сопровождался игнорированием законов экономики. Начавшееся с осени 1965 года искоренение коммунистической идеологии не обошлось без жертв, и довольно многочисленных. Среди репрессированных оказались не только высшие функционеры КПИ (а тогда она была третьей по численности в мире). Ну а потом, мягко, но настойчиво Сукарно был оттеснен окончательно. В марте 1967 года Временная народная консультативная ассамблея, дабы устранить "дуализм власти", освободила Сукарно от всех обязанностей. Так был установлен "Новый порядок управления" генерала Сухарто (в отличие от "Старого порядка" Сукарно).
Направляемая демократия
Как и многие индонезийцы, Сухарто считает избирательную систему Запада конфронтационной, порождающей взаимное ожесточение, обиды и унижения — голосование, увы, выявляет проигравших. Выдвижение же единственного кандидата — есть проявление подлинных "зрелости и демократии". Вскоре после прихода к власти он не только принялся истреблять в большом количестве коммунистов, но и вообще провел "упрощение политических партий". Манифест 3 ноября 1945 года, провозгласивший Республику и явившийся также юридической основой для многопартийной системы (при Сукарно партий было целых 24), Сухарто существенно подкорректировал. Сочтя, что многопартийность ведет к хаосу в управлении и бесконечным идеологическим спорам, а также во имя "упрощения выбора гражданами при голосовании" Сухарто "упростил" многопартийность до официально осененной двухпартийности. На политической арене остались Объединенная партия развития и Индонезийская демократическая партия, в которые были "влиты" все существовавшие ранее политические партии. Они были дополнены одной общественной организацией — Функциональной группой Голкар. Ее функция состояла в том, чтобы "охватывать все чаяния, а также объединить все профессиональные группы, которые не вошли ни в одну из двух партий". Деревня, доселе бывшая оплотом коммунистов, была объявлена "вне политики" вообще, то есть там заниматься какой-либо политической агитацией, а также организовывать партии было запрещено.
На пост президента Сухарто вот уже более четверти века выдвигает специально собирающийся раз в пять лет Народный Консультативный Конгресс, который заодно одобряет и "основные направления развития" на предстоящую пятилетку. Голосования по кандидатуре президента (дружно предлагаемой представителями трех разрешенных в стране политических организаций, регионов и вооруженных сил), а также вице-президента не проводится. Они "единодушно" утверждаются. Конечно, не возбраняется выдвижение и других кандидатов, как и постановка вопроса о демократизации порядка выборов. Можно даже потребовать отставки Сухарто. Но почему-то этого никто пока не делал. Правда, как-то раз демонстрации против его очередного переизбрания и ограничения политических прав граждан собрали несколько сотен студентов. Наблюдается и некоторое брожение умов — в малочисленных кружках интеллектуалов. Но не более того.
Справедливости ради надо отметить, что Сухарто никогда и не пытался заигрывать с идеей народовластия и никому никогда не обещал демократии. Можно сказать, что он проводит в жизнь новую, еще более строгую редакцию сукарновской доктрины "направляемой демократии". Из нее следует, что большая часть населения (невежественного, а потому неискушенного в делах государственной власти) не должна вообще вникать в политику. В первую очередь это относится к деревне.
В условиях неизменной стабильности с кандидатурой президента, с каждым разом выбор вице-президента все теснее сопрягается с проблемой определения потенциального наследника, а точнее фракции, его выдвигающей. Дабы избежать излишних кривотолков и ажитации не в меру преуспевшей читать между строк общественности несколько лет назад в Джакарте даже отменили постановку пьесы "Наследники", изображавшей престарелого короля, окруженного алчной до власти свитой. Вообще высокую ротацию вице-президентов (ни один из них не протянул более одного срока) в Индонезии объясняют пословицей: под баньяном (могучим и развесистым деревом) ничего не растет. Номеру второму и полагается скромно держаться в тени. Он должен устраивать вооруженные силы, соперничающие с ними за влияние на страну и президента мусульманские круги, а также группу технократов. При этом хотя и говорят, что высшие чины армии — это даже не дети, а как бы внуки Сухарто (так гласит теория бапакизма, которую в Европе назвали бы патернализмом), сие не отменяет нередко проявляемого генералами упрямства и своеволия. Именно они "съели" предыдущего вице-президента Судармоно (Sudharmono), который, вероятно, слишком много ведал об их финансовых делах. Нынешний (с марта 1993 г.) вице-президент - генерал Три Сутрисно (Tri Sutrisno) приемлемая для всех фигура.
Рыночная экономика, ислам и социальная справедливость
Индонезия еще не претендует на скорое вхождение в клуб новых индустриальных стран Азии, но ей удалось достигнуть значительного прогресса. "Тихоокеанские драконы" развиваются явно налегке, не будучи обременены аграрной периферией (Гонконг и Сингапур), либо располагая компактной территорией и этнически однородным населением (Тайвань и Южная Корея). Многие из них десятилетиями пользовались расположением Запада, который рассматривал их как фронт противостояния социализму. Индонезия же вместе со своим не вписывавшимся ни в какие блоковые рамки лидером в этом плане была тыловым государством — не выдавали ей денег под борьбу с коммунизмом. Но, пожалуй, не менее важны цивилизационные различия, с которыми приходится считаться правителю страны: буддийской и индуистской по своим корням культуре бывшей Голландской Индии противостоит конфуцианство китайскоязычных хуацяо. Предпринимательство и коммерция попросту не в традиции у индонезийцев, предпочитающих неторопливый ритм жизни. Их кредо: не перенапрягаться, а созерцать и слушать, не гнаться за счастьем, а излучать безмятежность.
Во второй половине 60-х годов Сухарто верно угадал необходимость выбора в пользу правительства технократов. Ставка была сделана на "берклийскую мафию" — группу выпускников университета в Беркли (Калифорния). Сухарто обеспечил этим "ребятам в джинсах" политическое прикрытие и признание, сокращение военных расходов и послушание страны, ну а также капиталы хуацяо, которых он взял под личное покровительство. Последнее особенно важно. Еще с 1945 тянутся тесные отношения между безвестным тогда офицером Сухарто и помогавшим ему китайским торговцем Лимом Су Лионгом (Lim Siou Liong), ныне возглавляющим самый могущественный финансово-промышленный конгломерат Индонезии (открывший, кстати говоря свое представительство и в Москве). Китайский бизнес делился своими доходами и с генералами, включая их в состав наблюдательных советов, предоставляя различные почетные должности. Но сколь бы экономически могущественны ни были этнические китайцы и сколь бы значительным ни был их вклад в развитие страны, двери в большую политику для них закрыты. Богатая китайская община выступает удобной мишенью не только для политических снайперов, но и для элементарных погромщиков. Поэтому личное покровительство Сухарто для хуацяо очень важно.
Сухарто, как и всякий правитель, претендующий на то, чтобы быть не просто избранным "слугой народа", но "отцом нации", не чужд популистских жестов. Стремясь воздать должное смягчению социальных контрастов, предотвратить опасную поляризацию общества, Сухарто неоднократно призывал предпринимателей всех национальностей и вероисповеданий "проявлять широту взгляда" и активнее делиться с малоимущими. Например, в марте 1990 года он пригласил три десятка крупнейших бизнесменов страны в свое имение (иногда его называют фермой) в окрестностях столицы и призвал их продать 25% своих акций индонезийским кооперативам, основная часть которых действует в сельском хозяйстве. До этого Сухарто неоднократно и много говорил о важности кооперации, о которой, кстати, в Конституции 1945 года говорится как об обеспечивающей "наиболее справедливое распределение богатств". Сухарто сам подал личный пример, уступив десятую часть стоимости акций в принадлежащей ему чайной плантации ее работникам (предоставив для этой цели беспроцентный кредит), аналогичная мера была проведена президентом в одном из банков, чьим совладельцем он также является.
Индонезийские же предприниматели, однако, отнеслись к данному предложению сдержанно, отлично зная, что многие кооперативы хронически находятся на грани банкротства, а потому не состоянии приобретать никаких акций вообще, даже на самых льготных условиях. Индонезийцы старательно подчеркивают, что их кооперативы вообще-то и не ориентированы на прибыль, а на принцип взаимопомощи (gotong-rojong).
Сухарто не оставляет надежды привить индонезийцам вкус к рыночной экономике. Для приобщения к миру бизнеса широких масс верующих специально создан исламский "Банк Муамалат", совладельцем которого также выступает президент. Специфика данного банка состоит в том, что его служащие избегают — в соответствии с исламским вероучением — взыскивать и начислять проценты, однако обещают вкладчикам "участие в разделе прибылей от деятельности банка". Приходится прибегать к разного рода терминологическим уловкам, учитывая возражения ортодоксов. Те выступают и против проведения лотерей, столь распространенных в Индонезии. Устроители же последних оправдываются тем, что закон запрещает только азартные игры, а лотерея — это благотворительность.
Было бы ошибкой думать, что Сухарто добивается маркетизации нации безо всякого сопротивления со стороны последней. Он старается всеми силами заручиться поддержкой умеренных исламистов, или, как минимум, нейтрализовать их. В июне 1991 года Сухарто вместе с многочисленными домочадцами совершил паломничество в Мекку. Публичные выступления последних лет Сухарто, как правило, начинает с упоминания имени Аллаха. Реорганизованный в марте 1993 г. кабинет министров лишился ряда прозападно настроенных технократов-христиан.
Когда многотиражный журнал "Монитор" провел опрос населения о самых популярных в Индонезии фигурах, то пророк Мухаммед в результате оказался на явно неподобающем ему 11-ом месте. Публикация итогов опроса стоила редактору 5-летнего тюремного заключения. Сухарто продемонстрировал таким образом "понимание чувств правоверных мусульман". Индонезийская мусульманская община оказалась довольно отзывчивой на адресованные ей жесты президента. В ходе подготовки парламентских выборов 1992 года за здравие Сухарто и успех проправительственных сил возносились коллективные "политические молитвы". Короче, алжирский или иранский вариант ему не грозит.
Предприимчивая семья
Президент Сухарто фактически создает новый культ — экономического прогресса. В стороне не остались и члены его семьи. Ни один из его многочисленных родственников не занимается политикой — все с головой ушли в бизнес. Сами индонезийцы добродушно обыгрывают созвучие имени супруги президента Сити Хартинах с голландским словом Тьен (десять), называя ее "Госпожа 10%". Впрочем, пожалуй, лично она дальше других отстоит от бизнеса. Супруга, как и положено первой леди, возглавляет комитет жен государственных служащих, однако по большей части выступает в роли хранительницы домашнего очага. Коллекционирует батик и увлекается икебаной.
По мере того, как подрастали дети Сухарто (всего их шестеро), разрастались и разветвлялись и их деловые операции. Сын Сухарто Бамбанг Трихатмоджо возглавляет финансовую группу "Bimantara" с оборотом в $1 млрд. в год. Другой отпрыск — Хутомо Мандала Путра прибрал к рукам сферу торговли гвоздикой (она добавляется в индонезийские сигареты). Старший сын Сухарто Сигит Харье Джуданто и его двоюродный брат Судвикатмоно получили в 1990 году от государства лицензию на сбор новой более высокой платы за пользование телевизором. Часть собранной мзды они должны были отчислять на нужды "Телевидения Республики Индонезия", которому запрещено кормиться за счет рекламы. Это решение ударило по карману 11 млн. владельцев телевизоров в Индонезии и оказалось напрямую связанным с именем Сухарто. Впрочем, сам Сухарто квалифицирует коммерческую деятельность свою отпрысков как "общественно полезную".
Оперяющийся индонезийский капитализм можно назвать бюрократическим, а попросту - блатным, когда коммерческий успех во многом зависит от протекции высокопоставленных политиков, предоставления выгодных государственных заказов или льготных банковских кредитов, получаемых опять-таки при помощи личных связей. Как бы то ни было, Бапак (Отец) Сухарто уже вывел свою страну на орбиту рыночного хозяйства. Данных о размерах личного состояния Сухарто нет. Во всяком случае в сотне самых богатых людей планеты его имя не появлялось. Впрочем, зачем деньги, если есть власть.
ЭДУАРД Ъ-ГРЕБЕНЩИКОВ