Наука об отпуске

Наука об отпуске довольно молодая, ей нет и ста лет, но едва ли это можно считать оправданием для историков, социологов, правоведов и психологов, которые практически не уделяют ей внимания, причем не только в нашей стране, но и во всем мире. А ведь речь идет о едва ли не самом главном достижении современной цивилизации, можно сказать, о святом деле — гарантированном оплачиваемом отпуске.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Отпуск от Лиги наций

В том же 1936 году, когда чрезвычайный VIII съезд Советов СССР в спешном порядке в декабре того года единогласно принял третий по счету советский Основной закон, Генеральная конференция Международной организации труда (МОТ) Лиги наций в июне, то есть на полгода раньше, приняла документ под названием «Конвенция 1936 года об оплачиваемых отпусках».

Отныне по нормам международного права государства—члены МОТ были обязаны «на любом из следующих предприятий или в любом учреждении (далее шел длинный список предприятий разных отраслей промышленности и учреждений — от добывающих, перерабатывающих, транспортных и т. п. до больниц и домов для умалишенных.— “Ъ-Наука”) независимо от того, являются ли они государственными или частными… Предоставлять персоналу ежегодный оплачиваемый отпуск, равный по крайней мере шести рабочим дням… Продолжительность ежегодного оплачиваемого отпуска увеличивается в соответствии с продолжительностью стажа работы, исходя из условий, которые предписываются национальными законами или правилами».

В 1970 году МОТ пересмотрела Конвенцию об оплачиваемых отпусках. Из нее исчез перечень предприятий и учреждений, а просто было написано, что она «применяется ко всем работающим по найму лицам, за исключением моряков», и «отпуск ни в коем случае не может составлять менее трех рабочих недель за один год работы». А «каждый член Конвенции, ратифицировавший Конвенцию, может впоследствии, в новом заявлении, уведомить Генерального директора Международного бюро труда о том, что он устанавливает более длительный отпуск, чем тот, который был указан при ратификации».

Этот вариант Конвенции вступил в силу в 1973 году и действителен по сей день. Правда, ратифицировали ее пока меньше 40 государств из почти 200 ныне состоящих в ООН (наследницы Лиги наций), подразделением которой является МОТ. Наша страна состоит в членах МОТ с 1934 года, но первую Конвенцию 1936 года об оплачиваемых отпусках ратифицировала только в 1956 году, то есть можно сказать, что при принятии Конституции СССР 1936 года высшее партийное руководство страны в лучшем случае лишь приняло во внимание международную норму об обязательном отпуске. В целом даже создается впечатление, что дарование своим подданным или гражданам оплачиваемого отпуска власти суверенных государств всегда считали и продолжают считать своей привилегией, а не каких-то там международных бюрократов.

От права на отпуск до права подписать трудовой договор

За последние сто лет в нашей стране было принято четыре правовых акта самого высокого юридического ранга об оплачиваемом отпуске трудящихся. В 1918 году Совнарком принял «Временные правила об отпусках», согласно которым «рабочие и служащие всех отраслей труда, проработавшие на предприятии, в учреждении или у частного лица не менее 6 месяцев без перерыва, имеют право один раз в течение года получить отпуск с сохранением содержания и выдачею его вперед… В текущем 1918 году продолжительность отпуска устанавливается сроком в 2 недели».

«Временные правила» почти дословно повторяли петицию рабочих и служащих Санкт-Петербурга, поданную в городскую думу столицы осенью 1913 года. До начала Мировой войны гордума не успела их рассмотреть, не дошли руки до отпусков и у Временного правительства, широкий жест сделало правительство большевиков в одном из своих декретов. Началась Гражданская война, стало не до отпусков. В Конституциях РСФСР 1918 года и СССР 1924 года нет даже такого слова «отпуск».

Появилось оно в Конституции 1936 года, «сталинской», как ее называют: «Граждане СССР имеют право на отдых. Право на отдых обеспечивается… установлением ежегодных отпусков рабочим и служащим с сохранением заработной платы; предоставлением для обслуживания трудящихся широкой сети санаториев, домов отдыха, клубов». В Конституции 1977 года, «брежневской», появилось уточнение о том, что право на отдых для рабочих и служащих обеспечивается «предоставлением ежегодных оплачиваемых отпусков», а «продолжительность рабочего времени и отдыха колхозников регулируется колхозами».

В Конституции РФ 1993 года подход к отпуску изменился. Во-первых, декларировалось право вообще не трудиться: «Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию». И лишь после этого для тех, то все-таки решил поработать, признавалось право на оплачиваемый ежегодный отпуск, но только при условии, что человек работает по трудовому договору. Такая же формулировка сохранилась в нашей Конституции и после внесения в нее поправок в прошлом году. Проще говоря, право на оплачиваемый отпуск имеет каждый, кто внимательно прочитал свой трудовой договор и в нем было зафиксировано его/ее право на оплачиваемый отпуск.

А Конвенцию об оплачиваемых отпусках 1970 года Российская Федерация ратифицировала в 2010 году при президенте Дмитрии Анатольевиче Медведеве. Еще раньше, в 1990-е годы, была ратифицирована и Конвенция 1936 года об оплачиваемых отпусках. Тогда много чего ратифицировали, отчего было не ратифицировать и право на отпуск, «равный по крайней мере шести рабочим дням».

Словом, с новейшей историей отпуска все ясно: коммунисты и ООН гарантируют оплачиваемый отпуск всем без каких-либо условий, капиталисты — только по трудовому договору работодателя с работником. Но если копнуть в историю отпуска глубже, эта история как была, так и остается, по сути, tabula rasa. Причина этого, по-видимому, очень простая: исследования в данной области очень трудоемкие, данных в сохранившихся архивах и косвенных источниках очень мало, они разбросаны. Собрать их воедино и разложить по полочкам требует, без преувеличения, титанических усилий и много времени, а результат для научной карьеры малопродуктивен, да и гранты на подобные «неактуальные» исследования получить проблематично.

Длинные праздники отпуск не заменят

В исторической науке априори считается, что феномен отпуска связан с появлением городских цивилизаций, для сельскохозяйственного мира ежегодные «каникулы» устанавливает сама природа. Резон в этом есть. Например, в нашей стране с появлением горной промышленности в XVIII веке к казенным горным заводам приписывали крепостных. Их освобождали от податей, рекрутской повинности, предоставляли жилье или лес для его строительства, обеспечивали бесплатной медицинской помощью и даже богадельнями для увечных и престарелых рабочих. Единственное, что связывало новое сословие с его крестьянским прошлым, это летний отпуск на 25 дней для заготовки сена.

Но это сравнительно недавнее прошлое, а вот про отпуска в Фивах, Вавилоне, Ниневии, Афинах или инкском городе Мачу-Пикчу историкам не известно вообще ничего. Все они дружно кивают на Древний Рим, где плебс имел в году продолжительные «вакации» в виде Сатурналий и прочих праздников. В Риме еще в эпоху царей действительно был многодневный праздник Компиталий для рабов и простого народа. В республиканском Риме и в период цезарей праздновали Сатурналии — сезонный зимний праздник последнего урожая, который начинался 17 декабря, плавно переходя в празднование январских календ, когда в Риме каждый год избирали новых консулов, а тут не за горами были и Компиталии. В итоге получались наши святки «от звезды до воды» (от Рождества до Крещения), то есть почти месяц непрерывного праздника.

Ясно, что все ссылки на Сатурналии — преднамеренная или невольная подмена понятий, это были праздничные выходные, а не отпуск. В европейских странах, в том числе России, тоже были и есть рождественская и пасхальная недели, реликты которых сохранились у нас в виде утомительных выходных на Новый год и Рождество и на майских праздниках. Но отпуска в его современном понимании не было, точнее, у историков нет сведений, что он был.

Хотя точно так же априори можно допустить, что рабовладелец в Древнем Риме давал хорошему рабу отпуск, подрядчики строительства Вавилонской башни давали отпуска добросовестным гастарбайтерам, мастер средневекового цеха давал отпуск старательному подмастерью. Почему нет? Жил же во второй половине XIX века английский предприниматель Альфред Эдментс, который вел свой бизнес в Австралии и на предприятиях которого рабочие имели ежегодный двухнедельный оплачиваемый отпуск, потому что он считал, что так выгодно для его бизнеса. И правильно, кстати, считал.

В англоязычных странах Эдментса теперь считают первым, кто ввел оплачиваемые отпуска. Но отказывать в здравом смысле всем остальным деловым людям, которые вели свой бизнес за тысячи лет до Эдментса, мягко говоря, близоруко. Вероятно, отпуск, в том числе оплачиваемый, был на протяжении всей истории цивилизации, как только в ней наладились отношения между работодателем и работником. А то, что мы называем отпуском, то есть отпуск по записанному в законодательстве закону, действительно недавнее благоприобретение, появившееся только тогда, когда более или менее сформировался государственный аппарат и то, что мы называем сейчас вертикалью власти.

Нежеланный отпуск

В нашей стране такие законные отпуска появились в XVIII веке. Историки связывают их с манифестом 18 февраля 1762 года императора Петра III и «Жалованной грамотой дворянству» 1765 года Екатерины II. Согласно этим императорским указам, чиновники имели право увольняться в отпуск для решения семейных дел или лечения. Для сравнения: если верить монографии профессора Страсбургского университета Андре Рауха «Les vacances en France de 1830 a nos jours» («Отпуск во Франции с 1830 года по наши дни», 2001), в его стране первые оплачиваемые отпуска у госслужащих сроком до 15 дней появились только при императоре Наполеоне III в 1853 году.

В Российской империи сначала все вопросы по отпускам решались в Сенате, но эта процедура была длительная, и со временем полномочия по предоставлению отпусков «спустили на места». Сначала губернаторам разрешили увольнять в отпуск уездных судей, земских исправников, их заседателей и другие чины, но не более чем на 29 дней, а на больший срок — представлять прошение об отпуске Сенату. В следующем, XIX веке разрешение на отпуск давали уже уездные начальники.

Парадокс чиновничьего отпуска заключался в том, что оплачиваемый отпуск длительностью до четырех недель чиновникам гарантировался, но они его не брали, точнее, брали отпуск в буквальном смысле этого слова единицы. В русской классической литературе, которая много своих страниц уделяла даже самым мелким жизненным проблемам Акакия Акакиевича Башмачкина, чиновника Мармеладова и множества других подобных персонажей, нет ни строчки про их отпуска. Вероятно, потому, что в реальных архивных материалах таких строчек тоже крайне мало.

Судя по изученным учеными Ярославского госуниверситета формулярным спискам чиновников почтового ведомства Ярославской губернии в первой четверти XIX века, отпуск просили только 14 чиновников, или 3% от их общей численности. Ученые связывают это с высоким процентом пьяниц среди чиновников этого ведомства. Правда, тут же возникает вопрос, как же пили чиновники других ведомств в других верхневолжских губерниях, если в Тверской губернии в те же годы в отпуске были всего два чиновника. Причем один из них, канцелярский служитель Вышневолоцкого земского суда губернский регистратор Никольский, будучи уволенным 11 февраля 1808 года в отпуск на восемь дней в г. Бежецк, «до сих пор не возвратился». По-видимому, он сбежал, так как ученые обнаружили в Тверской уголовной палате заведенное на него дело. В Костромской и Владимирской губерниях в отпуск в первой четверти XIX века сходили по три чиновника. Среди них был один полицейский — квартальный надзиратель Костромской городской полиции, то есть участковый по нынешней терминологии.

Чаще ходили в отпуск высшие чиновники и чиновники незначительных рангов в «местах отдаленных», как тогда назвали Сибирь и Дальний Восток. Вероятно, потому, что вели там более трезвую жизнь и отпуск им предоставлялся на льготных условиях: на срок до четырех месяцев, два из которых оплачивались. А если они задерживались из отпуска, что было не редкостью из-за дальности расстояний и транспортных проблем, то крупных неприятностей у них не было, просто высчитывали из жалованья деньги за задержку. Только к концу XIX века отпуск стал более или менее привычным явлением у российских госслужащих.

Что же касается рабочего класса, то после Петра I российские императоры не вмешивались во взаимоотношения предпринимателей и их рабочих, а профсоюзного движения в западном его виде в России не сложилось, потому вопрос об отпуске для рабочих вышел на повестку дня только после революции 1905 года. Пока его обсуждали в правительстве и в Думе, началась война, потом началась вторая революция, и только после этого председатель Совнаркома Владимир Ленин подписал упоминавшиеся выше «Временные правила об отпусках».

Отпуск в погонах

Единственное сословие в нашей стране, которое последние триста лет в полной мере пользовалось и продолжает пользоваться отпусками,— это военные, и эта область научного отпусковедения наиболее изучена. Кратко и, наверное, наиболее емко она изложена в монографии профессора Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Сергея Владимировича Волкова «Русский офицерский корпус». Эта книга доступна в интернете.

Если же совсем коротко, то в первые годы Северной войны, то есть в самом начале XVIII века, отпуск как таковой для офицеров не был предусмотрен, его им давали только по ранению. Со временем, однако, по мере смягчения законов об обязательной службе отпуска получили более широкое распространение. Были также особые и не такие уж редкие случаи, об одном из которых рассказывает герой повести Пушкина «Капитанская дочка» Петр Гринев: «Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя В., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук».

По закону 1809 года отпуска разрешались в период с 1 сентября по 15 марта (раненых для лечения могли увольнять в любое время). Прошение об отпуске подавалось на гербовой бумаге на имя императора. В 1815 году появились новые правила об отпусках, согласно которым на отпуск уже не надо было испрашивать Высочайшее разрешение (императору посылались лишь донесения для сведения), а право на предоставление отпусков передали командующим армиями и отдельными корпусами. Уйти в отпуск офицер мог только в период с 1 сентября по 1 апреля на срок не более четырех месяцев. Год спустя право предоставления отпуска на 28 дней было дано всем корпусным командирам, отпуск свыше 28 дней не оплачивался. Опоздания из отпусков даже на один день считались тяжелой провинностью.

В 1849 году права начальников по предоставлению отпусков были расширены. В мирное время полковые командиры могли отпускать обер-офицеров своей властью на срок до 15 дней, бригадные — всех офицеров на 28 дней, дивизионные — на 2 месяца, корпусные — на 4 месяца (в том числе и генералов); командиры отдельных корпусов и армий могли предоставлять отпуск на весь период с 1 сентября по 1 апреля. После Крымской войны в 1856 году был отменен отведенный для отпусков календарный период, отпуск разрешался в любое время года, лишь бы в полку оставалось достаточное число офицеров.

Поехать в отпуск за границу офицер мог только с Высочайшего разрешения. При этом ему было «позволено» по возвращении из отпуска представлять свои замечания о «тех предметах, которые во время путешествия показывались замечательными в военном отношении, не стесняясь выбором предмета для наблюдения, дабы по этим замечаниям можно было судить о способностях представившего оные и о пользе, с которою употребляется поездка за границу». Комментарии тут, наверное, будут лишними.

Правила 1869 года предоставляли офицерам право на отпуск с сохранением содержания уже до двух месяцев вместо 28 дней (на Кавказе — до трех, в Сибири и Туркестане — до четырех, в Приморье — до шести), но по основному, а не усиленному (если он полагался в данной местности) окладу. Офицеры, бравшие отпуск от 28 дней до четырех месяцев, могли просить о следующем отпуске не через три года, а через два.

В конце XIX века право увольнения в отпуск за границу (до четырех месяцев) получили те же начальники, которые предоставляли такие отпуска в пределах империи, то есть следующее по старшинству начальство: младших офицеров отправляли в отпуск командиры полков, командиров полков — начальники дивизий, их — командиры корпусов и т. д. Разведывательного отчета от офицеров, отдыхавших за границей, больше не требовали, но если таковой был, он, наверное, приветствовался. В начале ХХ века отпуск с сохранением содержания допускался до двух месяцев. При этом капитаны и офицеры более высоких чинов могли пользоваться таким отпуском (от 28 дней до двух месяцев) один раз в год, а младшие офицеры и военные чиновники — раз в два года.

Особое внимание уделялось ротным командирам, составлявшим ключевое звено офицерского корпуса. В 1901 году специальным приказом было предписано обязательно предоставлять ежегодный отпуск каждому из них, для чего в период летних учений сводить две роты в одну с увольнением одного из командиров в отпуск (с очередностью по договоренности между ними). Перед Первой мировой войной младший офицер (с учетом краткосрочных отпусков в несколько дней) мог находиться в отпуске в среднем более месяца в году, а офицеры от капитана и старше — более двух месяцев.

Словом, отпуск военнослужащих, как уже сказано, исследован нашими учеными достаточно подробно, гораздо детальнее, чем их коллегами за рубежом. Но это довольно узкая и специфическая область истории и социологии. Хочется надеяться, что грантодатели наконец поймут важность предмета исследования и столь же детальные исследования будут проведены по всему фронту науки об отпуске, одном из самых, без преувеличения, значимых для современного человека достижений цивилизации.

Ася Петухова