 |
ФОТО: AP  Пожив и поработав в Ливии, российский врач Нина Арутюнова пришла к выводу, что американцы ошиблись в приоритетах, ударив сначала по Саддаму,— надо было начинать с полковника Каддафи (на фото) |
Нина Арутюнова — российский врач, по специальности акушер-гинеколог, кандидат медицинских наук, жена ливийского гражданина, получившего высшее образование в советском вузе. В 1996 году переехала с мужем в столицу Ливии Триполи, а недавно вернулась в Россию, где стала одним из руководителей Международной ассоциации в защиту жертв режима Каддафи.
— Нина Отаровна, почему вы вернулись?
— Через пять лет моего пребывания в Ливии я поняла: отсюда надо бежать. Если не ради себя, то ради детей. В Ливии дети лишены возможности нормально развиваться, получать полноценное образование. Если бы мои там остались, им была бы уготована участь большинства ливийской молодежи: в лучшем случае — влачить убогое существование на мизерную зарплату и жить практически в средневековье и изоляции от внешнего мира; в худшем — деградировать, спиться или стать наркоманом.
— Как это спиться? Там же сухой закон.
— Да, официально спиртное запрещено. Но голь на выдумки хитра: иностранцы гонят самогон (в этом деле преуспели братья-болгары и украинцы), а местные пьют африканскую сивуху — боха, от которой мужчины становятся импотентами. Благо сахар в Ливии дешевый и большая часть населения его получает в качестве пайков. Ну а кто побогаче, те покупают за $100 контрабандное виски — это по карману только некоторым иностранцам и местной верхушке.
 |
ФОТО: ВАСИЛИЙ ШАПОШНИКОВ Нина Арутюнова (на фото — с мужем) жалеет, что долгое время придерживалась о ливийской революции такого высокого мнения |
— Давайте, однако, по порядку. Чего вы ждали от Ливии? Зачем туда поехали?
— К тому времени я была уже 12 лет замужем за ливийцем и, как мне казалось, многое знала об этой стране. Я приехала и была готова видеть все в радужных тонах. Мне нравилась революционная риторика полковника Каддафи, который бессменно правит страной с 1969 года после так называемой сентябрьской революции. Мне были любопытны его смелые, пусть не бесспорные лозунги. Мне импонировала его "Зеленая книга" — эклектика революционно-националистических идей лидера, позаимствованных у научного социализма, ислама, теорий арабских националистов. Сказать честно — мне показался привлекательным поначалу даже строй этого государства и его название — не "джумхурия", как называется большинство арабских стран, то есть республика, а "джамахирия". Это неологизм Каддафи — так сказать, его копирайт. Он образовал новое словечко "джамахирия", созвучное уже набившему оскомину "джумхурия". Оно образовано от слова "джамахир" — народные массы. Это была доктрина, доступная для понимания широких и не всегда грамотных масс. Речь шла о государстве, где всем заправляют сами революционные народные массы. После распада Союза я хотела увидеть другую модель социализма, может быть, более успешную.
— И вы ее увидели?
— Можно и так сказать. Мне представилась уникальная возможность, будучи иностранкой, увидеть жизнь, общество, нравы страны и руководящей верхушки как бы изнутри.
— Почему уникальная? В Ливии же много иностранцев.
— Да, но они варятся в своем соку, в своем коллективе, семье. У них нет ливийского мужа или жены, ливийских детей, нет ливийской работы. У них высокооплачиваемая работа.
— А у вас не было работы?
— Почему не было? Мне удалось поработать в трех ведущих частных медицинских центрах. Там зарплата выше, чем в госучреждениях. Помню, как один из ливийских докторов недоумевал, зачем же я, будучи в здравом уме, приехала в Ливию. Мне довелось общаться с ливийцами всех сословий и племен. А люди бывают очень откровенны с врачами. Тем более что у меня не было языкового барьера — я владею английским и арабским. Со мной временами бывали даже откровенней, чем с ливийцами. Ведь там каждый четвертый, если не третий, сотрудничает со спецслужбами — мухабарат. Ни одно общество в мире так не окутано этой сетью, как ливийское. Даже наш родной Советский Союз в этом плане, поверьте, сильно отставал. В Ливии все под колпаком спецслужб, все делается с ведома лидера. Среди ливийцев даже ходит такая загадка: в какой стране таракан не проползет без разрешения вождя? Правильный ответ: в Ливии. А иностранец не стукнет ливийским властям. Так что у меня сформировалось двойное видение ситуации — как у ливийки и как у иностранки.
— Ливийское руководство называет свою страну социалистической. Вы это почувствовали?
— Если пытаться объяснить, что я больше всего почувствовала, то, я бы сказала, не столько социализм, сколько анархию. Причем полную. Каждый делает то, что ему хочется и что он считает нужным. Порядка нет никакого. Везде и на любом уровне: от мелкой лавки до госструктур. Кстати, лидер долго изучал труды наших российских анархистов — Бакунина, Кропоткина. Многие их идеи легли в основу его так называемой "третьей теории". От социализма же достались такие явления, как, например, система продуктовых пайков. Мне повезло — я не застала 80-е, когда не было даже мыла в магазинах. В 90-х ситуация улучшилась, но не благодаря государству, а из-за личной инициативы ливийских челноков. Это и помогло стране выжить. А вообще, и сегодня каждая семья имеет так называемую семейную книгу, кутейбу, где содержатся все данные о семье и определяются нормы выдачи товаров, вернее, прожиточного пайка: сахара, чая, риса, муки. Все это население покупает по очень низким ценам. В отличие от советских пайков никаких деликатесов нет. Фрукты, овощи, мясо — это стоит дорого, не каждый может себе позволить. А такие вещи, как креветки, которые ловятся здесь же, в море, стоят до 60 динаров, то есть $45 за килограмм. Социалистической революционной дисциплины на рабочих местах нет и в помине. Опять же — полная анархия. Найти кого-то на рабочем месте — большое везение. Даже за простой справкой можно ходить годами.
"Ливийцы повально увлечены мистикой и всякой чертовщиной"
— Поговорим о лидере ливийской революции. Что он за человек?
— Он хороший оратор, харизматическая личность. Полковник, безусловно, обладает даром артистизма. Это отмечали и иностранцы. Когда он говорит, его можно слушать часами, даже тем, кто не понимает арабский. Это завораживает. В его манерах есть некий шарм. Первое время лидер оставался для меня и моего мужа кумиром.
— Говорят, Каддафи склонен к мистике.
— Да ливийцы повально увлечены мистикой и всякой чертовщиной! Чуть не каждый второй посещает магов-шейхов. Например, у вас есть недруг. Вы идете к шейху, рассказываете о своей проблеме, он вас выслушивает и дает рецепт — типа записочки или какого-то предмета наподобие волоса тигра или другого животного. Вы должны подложить эту записку или волос под дверной коврик у дома вашего врага или, еще лучше,— в его машину. И проблемы решатся. Грешна, я сама как-то пошла к такому колдуну. Но приехала раньше времени. И, пока сидела в машине, увидела, как к дому за короткое время подъезжали одна за другой то машина с номерами службы безопасности, то армейская, то правительственная... И все эти, казалось бы, серьезные люди спрашивали у этого шейха совета для решения своих вопросов. В стране их тысячи. Но ценятся особенно около десяти. Это — самые крутые чернокожие маги из Центральной Африки. К ним наезжает и сам лидер революции. А его жена София, та предпочитает колдунов марокканского розлива.
— А как вам кажется, почему в последнее время Каддафи сменил политический курс?
— Я уверена, что только события в Ираке заставили Каддафи изменить позицию. А вообще-то, американцы ошиблись в приоритетах, ударив сначала по Саддаму. Надо было начинать с полковника Каддафи в Ливии. Саддам Хусейн был куда приличней. Это не мое мнение, а тех же самых иракцев, живших в Ливии. Но Каддафи умнее и хитрее Саддама, и поэтому он ловко уходит от удара. Иракские уроки заставили полковника пересмотреть свои взгляды. Поэтому он наконец согласился на посещение страны инспекторами ООН, заговорил о совместной борьбе с терроризмом. Совсем недавно этого нельзя было и представить! Вспомните, он считал себя самым яростным борцом с Израилем и сионизмом и призывал сбросить евреев в море. А теперь говорят, что его посланцы ведут тайные переговоры с представителями Израиля. В этом весь Каддафи: вчера — одно, сегодня — другое, завтра — третье. В этом вся его жизнь: говорить одно — делать другое. Подобное поведение допустимо, может быть, для женщины, но не для руководителя государства.
— Кстати, о женщинах. Женщину на арабском Востоке вообще принято считать существом второго сорта...
— Я бы не сказала. Женщина в Ливии чувствует себя свободнее, чем во многих других арабских странах. Возможно, это объясняется личной симпатией лидера к прекрасному полу. Женщины работают, довольно часто занимают высокие посты. И полным-полно таких, которые и посты не занимают, но по своему влиянию окажутся посильнее многих министров.
— Это как?
— Ливия, хотя официально страна социалистическая и, как утверждает лидер, прототип будущего строя землян, на мой взгляд, скорее страна средневековая. Здесь до сих пор живы такие понятия, как право первой ночи синьора. Синьор (он же лидер) — Казанова номер один. Он сам не знает, сколько тысяч любовниц, подруг или просто мимолетных связей у него было. Но надо признать, что бывшие его любовницы никогда не сетуют. Всех он оделяет деньгами, дает возможность заняться бизнесом, предоставляет хорошие должности, а самое распространенное — выдает замуж за людей, которых потом благодаря своим подругам контролирует. Всем известно о гвардии женщин-телохранителей. Самые симпатичные и покладистые очень быстро продвигаются по службе и затем пополняют когорту влиятельных дам Ливии... Многие из них запросто вхожи к лидеру и могут уладить или протолкнуть любое дело. Это гибрид проституции и бизнеса. Добиться в Ливии чего-либо по протекции проститутки (гяхбы) — нормально. Они решают многие почти "нерешабельные" вопросы, эти "сотрудницы" лидера. Одним словом, женщина в Ливии может быть очень влиятельной фигурой. Или же через женщину можно стать влиятельным, продвинуться по службе, если вы эту женщину (вашу дочь, сестру, жену) подсунули в нужный момент нужному человеку. Большинство мужчин даже считают это за честь — дать дочь или жену в пользование нужному человеку, который затем поможет с карьерой. Не хочу называть имен, но многие министры сделали карьеру именно так.
"Мой крик, говорят, переполошил весь квартал"
— А что говорят в Ливии об окружении Каддафи?
— Оно мало меняется. Это родственники, люди из его клана или близкие семье проверенные кадры. Кумовство — главный рычаг карьеры и продвижения. Причем характерная особенность лидера — вспыльчивость. Если ему сообщили информацию о ком-то, пусть и недостоверную, его первый порыв — немедленно наказать. Человека сняли, задвинули, проходит несколько лет, глядишь, опять вытаскивают на свет божий. "Сегодня князь, а завтра — в грязь" — есть такая, созвучная русской, поговорка в Ливии. Там нет юридической системы или какой-то защиты. С государством судиться нельзя.
— Вы почувствовали это на себе?
— Да. Мой муж защитил в Москве диссертацию по теме "Арабо-американские отношения в новейшее время". Среди прочих источников в его работе была упомянута книга французского ученого Ламбарди "Искусство государственных переворотов". Так вот, бдительные товарищи поспешили представить спецслужбам дело так, что в Ливию из Москвы приехал подготовленный специалист по свержению режима! Мужу стали чинить препоны по службе и даже угрожать. А работал он в европейском отделе МИД Ливии. Тогда он покинул МИД, а затем и страну.
— Теперь, уехав из страны, как бы вы ее описали?
— Ливия сегодня во всеобщей депрессии. В глубокой депрессии и весь народ. Это мой диагноз как доктора. Даже дети там агрессивны — все с ножами, то и дело закидывают машины камнями. На улицах драки. Царит закон джунглей. Клубов нет, театров нет. Искусства не существует. Недавно открылись интернет-кафе, откуда с трудом можно выйти на информационные сайты, зато молодежь легко посещает порнографические. Официально проповедуется исламская мораль, но процветает разврат и проституция. Страна якобы открыта, но получить визу почти невозможно. Ливия — кладезь памятников цивилизаций и очень богата живописными уголками. Но власти боятся развития туризма — ведь тогда весь мир узнает, какие ископаемые режимы существуют на планете. Ливия — какая-то заколдованная страна, королевство кривых зеркал. Это особенно заметно в сравнении, если вы, например, въезжаете в Ливию из соседнего Туниса. В Ливии — все наоборот. Все, названное там великим, оказывается враньем или мелочью, а подлинно великое остается незамеченным. "Мне стыдно, что я ливиец" — я не раз слышала такое признание от разных людей.
— А что вас больше всего потрясло в Ливии?
— Самые яркие впечатления всегда первые. Я в принципе знала, куда еду. Грязь, жара, мухи. Это все нормально. Но как-то я отдыхала в спальне и вижу — идет по полу гигантский таракан размером с маленькую собачку. Ну я удивилась его размерам и наглости, и вдруг этот зверь останавливается, раскрывает крылья и летит на меня. Я к этому никак не была готова. Мой крик, говорят, переполошил весь квартал. Затем я и к ним привыкла. Этих существ там называют "зигрила".
Ось зла - полюбишь и Каддафи
Каддафи добился того, что не удалось сделать Саддаму,— перехитрил Буша. И вот уже Запад готов заключить его в свои объятья. Прилетевший недавно в Триполи итальянский премьер Сильвио Берлускони — первый посланец западного мира в гостях у ближневосточного диктатора — расцеловал его как родного. Теперь можно со стопроцентной уверенностью утверждать, что, пока у власти в Вашингтоне будет оставаться та же команда, с головы Каддафи не упадет ни один волос. Чтобы он там у себя в Ливии ни творил. Как это ни парадоксально, но отныне не судьба Каддафи зависит от Буша, а судьба Буша, у которого на носу президентские выборы, зависит от Каддафи. Понятно, что не только от Каддафи, но в немалой степени и от него тоже. Ведь ливийский лидер выглядит образцово-показательным примером того, как твердость и непреклонность нынешнего главы Белого дома через год после свержения Саддама вроде как дает свои плоды. У американской публики создается впечатление, что эта твердость заставляет трепетать мировых негодяев, перевоплощая их в блудных сыновей, которые свое отблудили и все осознали. Сегодня Каддафи позарез нужен Бушу как доказательство того, что в Ираке он поступил правильно. И тут совершенно неважно, перестал ли Каддафи быть "плохим парнем". Важно, что он стал своим "плохим парнем". Сергей Строкань обозреватель |
