|
Наперсники возврата |
 |
| Фото: AP |
| "Коронационное" пасхальное яйцо Николай II лично заказал Карлу Фаберже; большевики же сочли его малоценным предметом |
Яйца оптом
В 2000 году министр культуры РФ Михаил Швыдкой говорил о проданных советской властью произведениях искусства: "Я был бы счастлив, если бы они вернулись, но я не сумасшедший и понимаю, что этого не произойдет никогда". И вот теперь Виктор Вексельберг купил девять императорских — самых лучших и дорогих — пасхальных яиц Фаберже и еще около 190 предметов: брошей, табакерок и чернильных приборов. Причем купил не просто оптом, а буквально увел из-под носа сотен коллекционеров Фаберже, которые с вожделением ожидали аукциона Sotheby`s, заявленного на апрель 2004 года.
По информации Ъ, господин Вексельберг заплатил за коллекцию свыше $100 млн и пообещал вернуть ее в Россию. Сумма велика, но перестает казаться чрезмерной, если учесть, например, что одно лишь яйцо из коллекции — "Коронационное", подаренное Николаем II императрице Александре Федоровне в 1897 году, с золотой скорлупой-гильоше и крохотной золотой каретой внутри — в аукционном каталоге было предварительно оценено в $18-24 млн. Исходя из этих и других данных, многие наблюдатели склоняются к мысли, что в реальности семье Форбс была предложена еще более внушительная сумма.
Искусство на вес
Точного подсчета, сколько и за сколько было продано Советами переведенных в разряд антиквариата художественных ценностей, нет и быть не может. Ведь до того, как в середине 1920-х добрались до музеев, распродавали национализированное добро, иногда с молотка уходили никем не зафиксированные "начинки" целых дворцов. Точно определена только хронология распродаж. В 1917-1923 годах продавали прежде всего золото. В 1925-м основной удар пришелся на Алмазный фонд — каталог ценностей императорского двора разослали всем иностранным представителям в СССР. Часть Алмазного фонда была продана английскому антиквару Норману Вейсу. Из почти 300 предметов в Алмазном фонде остался только 71.
В 1928 году начинается распродажа Эрмитажа. Пострадали и другие музеи (из Музея новой западной живописи были проданы четыре картины французских импрессионистов, из Музея изящных искусств — несколько десятков полотен, Третьяковская галерея лишилась части икон), но именно Эрмитаж власти считали главным источником твердой валюты. Сперва музею выставляли план продаж, а списки вещей на заклание составлялись сотрудниками музея. Однако раз за разом получая из музея "списки без шедевров", контора Госторга "Антиквариат" перешла к директивному ведению дел — Эрмитажу спускались предписания на определенные произведения. В них фигурировали практически все первые вещи музея — от Леонардо до скифского золота. Кое-что удалось отстоять, что-то вернулось уже с аукционов непроданное, но к 1934 году в "Антиквариат" было выделено 2880 картин, 350 из которых представляли собой произведения значительной художественной ценности, а 59 были шедеврами мирового значения. Мебель, скульптура, серебро, монеты и другие произведения искусства продавались десятками тысяч.
 |
| Фото: AP |
| "Избиение младенцев" Рубенса ушли на Sotheby`s за $76,2 млн. Если бы на аукцион попал "Портрет Елены Фоурмен", проданный большевиками за бесценок, он бы стоил еще дороже |
Растраченные утраты
Аналогов тому, что было продано, сейчас на антикварном рынке нет. Ведь это были произведения "старых мастеров" высочайшего уровня — что ни полотно, то шедевр. Бывшие эрмитажные картины и сопоставимые с ними произведения сейчас почти сплошь в музейных государственных коллекциях, то есть купить можно только те картины, что ныне в частных коллекциях. Их стоимость исчисляется миллионами долларов, и, даже имея эти миллионы, такую картину можно ждать всю жизнь — и ни разу не встретить ее на аукционе. Вещи такого рода попадают на торги лишь в исключительных обстоятельствах. И обстоятельства эти наперечет.
Обстоятельство первое — смерть коллекционера. Именно таким образом вышли на аукцион вышеописанные яйца Фаберже из коллекции Форбса. Другой пример — продажа на Christie`s коллекции скончавшейся в 1999 году баронессы Башевы Ротшильд.
Баронесса сформировала ее на свой, дамский вкус — много женских портретов и галантных сцен. "Портрет пожилой женщины 62 лет" Рембрандта, по качеству сравнимый с портретами, утраченными Эрмитажем, в декабре 2000 года был куплен за Ј19,803 млн (при предварительной оценке Ј4-6 млн; теперь он в частном музее голландца Роберта Нуртмана). Дороже Рембрандта с тех пор не продавали. "Артисты комедии дель-арте" Антуана Ватто из коллекции баронессы были похуже эрмитажных "Музыкантов", но и они ушли за $3,185 млн. Конечно, на стоимость картин в этом случае заметно влиял их провенанс: имя Ротшильдов — это синоним высочайшего качества и надежного происхождения живописи "старых мастеров".
Обстоятельство второе — реституция или возвращение шедевра наследникам старого владельца. Пример — распродажа коллекции австрийских баронов Альберта и Натаниэля фон Ротшильдов. Эту коллекцию из более 260 предметов искусства вывезли из венского особняка Ротшильдов нацисты. После войны обнаруженная в Тироле коллекция была передана австрийским властям, которые большую часть произведений вернули владельцам, за исключением десяти картин, отобранных для Музея истории искусства Вены. После того как в 1998 году австрийский парламент проголосовал за закон о реституции, касающийся всех конфискованных нацистами произведений, девять из десяти музейных работ вернули наследнице коллекционеров Беттине-Лорам фон Ротшильд (одну картину она оставила музею в знак признательности за долгую заботу о своих полотнах). Когда собрание в 1999 году выставили на аукцион Christie`s, его президент лорд Хайндлип признался: "За 36 лет практики я впервые имею дело с такой потрясающей коллекцией". Вот это были произведения, сравнимые с эрмитажными работами. Например, "Портрет Тилемана Роостермана" Франса Халса. Он продан за Ј8,251 млн, что и по сей день рекорд для голландского живописца. "Портрет мужчины" Франса Халса, где изображен неизвестный персонаж в темном, год назад продан на Sotheby`s за $2,920 млн.
 |
| "Мадонну Альба" Рафаэля вместе с еще 21 шедевром мастеров Возрождения купил прямо из коллекции Эрмитажа министр финансов США Эндрю Меллон. Сейчас эти полотна в собрании Национальной галереи в Вашингтоне |
Обстоятельство третье, самое редкое — вновь установленное авторство великого мастера. Появление новой картины любого из великих голландцев, фламандцев или итальянцев, чье наследие давно уже пронумеровано, занесено в каталоги и изучено вдоль и поперек,— вещь исключительная, но все же встречающаяся. Например, в июле 2003 года на аукционе Sotheby`s продали "Автопортрет" Рембрандта за Ј6,94 млн. "Автопортрет" обнаружили за полгода перед этим под изображением неизвестного господина в тулупе кисти неизвестного же мастера XVII века. Как предположили в амстердамском Доме Рембрандта, куда странноватую картину принес ее прежний владелец, "Автопортрет" был изменен учеником из мастерской Рембрандта с согласия самого автора. Ему приписали бороду и длинные волосы, серьги в ушах, одели в меховую шубу и шапку, чтобы придать сходство с заказчиком — то ли русским, то ли поляком. Все лишние детали реставраторы удалили, и картина теперь украшает личную коллекцию владельца сети казино в Лас-Вегасе Стива Уайна.
Еще более сенсационный случай произошел в июле 2002 года. Владельцы картины "Избиение младенцев" — среди них княжеская семья Лихтенштейн — были уверены, что грандиозное многофигурное полотно с изображением евангельской сцены истребления младенцев принадлежит кисти последователя Рубенса Яна ван Хоке, и с такой атрибуцией выставили ее на торги. Авторство великого фламандского живописца Питера Пауэла Рубенса было установлено экспертами аукционного дома, и в результате ее купили за $76,2 млн. Таким образом, "Избиение младенцев" стало самым дорогим полотном "старого мастера" и третьей по стоимости картиной в мире.
Из всего этого понятно, что если кто-то возьмется не то чтобы восстанавливать коллекцию Эрмитажа, а собирать произведения, равные по значению эрмитажным, то проблема будет даже не в деньгах. Многих художников просто нет на рынке.
Например, Тициан. Последний раз его полотно продавалось на Christie`s в 1991 году (ушло за $13,5 млн). Это была "Венера и Адонис" — картина, далеко не столь великолепная, как тициановская "Венера перед зеркалом" из Эрмитажа. Или Диего Веласкес. На Christie`s его полотно "Святая Руфина" было продано в январе 1999 года за $8,9 млн. Прошло уже пять лет, но больше на аукционах Веласкес не появлялся. А ведь "Святую Руфину" и рядом не поставишь со знаменитым "Портретом папы Иннокентия", который висел некогда в Эрмитаже. Что уж тут говорить о мастерах Возрождения! Последний раз имя Рафаэля фигурировало в аукционных каталогах в 1996 году. На Christie`s продавали его набросок головы и руки апостола — и продали за Ј5,281 млн, а ведь это всего лишь клочок бумаги с карандашным рисунком. Если бы теперь продавали рафаэлевскую "Мадонну Альба" — ту, что уплыла из Эрмитажа,— можно гарантировать: цена на нее перевалила бы за $100 млн. Боттичелли на торгах в обозримом прошлом не появлялся, только его "студия" или "последователи". Ван Эйк — та же история. В общем, добровольцу, взявшемуся возрождать наше разбазаренное национальное достояние, жизни на это может не хватить. Придется завещать эту миссию детям и внукам, если, конечно, не грянет мировая революция и картины снова не начнут менять на хлеб.
 |
Защитники идеи возвращения к России 1913 года скажут, что вернуть имеет смысл все. Многие из музейщиков, зомбированные неприкосновенностью своих коллекций, тоже, наверное, проголосуют за возврат. Найдутся сторонники и среди записных патриотов, ярых националистов, православных идеологов, даром что среди них как раз масса бывших коммунистов, чьи братья по разуму все это благополучно разбазарили.
Однако к реальности это не имеет никакого отношения. Вернуть все и даже значительную часть этого всего невозможно. Во-первых, никто толком не знает, насколько точно и что именно тогда ушло за кордон. Во-вторых, все эти вещи были проданы большевиками хотя зачастую и по бросовым ценам, но абсолютно законно. Тайна же, которой были окружены распродажи, была чисто идеологической, юридически здесь не подкопаешься. А если говорить языком права, то сейчас эти вещи — неотчуждаемая собственность их новых владельцев. Можно, конечно, кинуть клич, попросить: мол, верните России отнятое супостатами! Но, похоже, из нынешних хозяев откликнутся немногие.
Третья проблема — самая отрезвляющая. Практически все, что мы действительно хотели бы вернуть, то есть вещи первого ряда, теми или иными путями, но осели в музеях. А это значит, что они являются национальным достоянием совсем других наций и уже никогда не будут выставлены на продажу.
То есть "наших" тицианов, боттичелли, рембрандтов, ван эйков, ватто, ван дейков нам не видать. А укротит ли общественное желание исторической справедливости возвращение хоть и "наших", но никому, кроме специалистов, не интересных десятков сотен монет или сотен единиц фарфора, значащихся в том же списке утрат Эрмитажа, что и великая "Мадонна Альба" Рафаэля?
То, что произошло с коллекцией, выставленной Форбсами на продажу,— случай исключительный, и ждать следующего раза можно очень долго. Да и тут есть вопросы: так ли важна для некоего абстрактного национального достояния эта коллекция? Ведь в Оружейной палате достаточно пасхальных яиц Фаберже, чтобы понять, что к высокому искусству они имеют отношение весьма опосредованное, и уповать можно скорее на историческую ценность возвращающихся из Америки предметов.
Куда разумнее и реалистичнее было бы начать решать другую задачу — вернуть Эрмитажу и другим пострадавшим музеям утраченный при распродажах статус. Обозначить зияющие лакуны, превратившие один из богатейших музеев мира в просто богатый и неполный, и постараться их закрыть — цель хоть и утопическая, но куда более конкретная. Для этого, правда, сочувствующим государству меценатам надо вложить громадные деньги, а России в том или ином качестве стать постоянным и одним из самых активных игроков на художественном рынке.