 |
ФОТО: AP  Как и в России, в Иране либералы пошли на либералов. И теперь одни подают прошения об отставке, а другие их принимают (в президиуме — спикер парламента Мехди Кярруби) |
Как ни странно, почву для демократизации в Иране создал сам аятолла Хомейни, творец исламской революции, 25-летие которой только что отпраздновали в Иране. Четверть века назад аятолла призвал соотечественников повысить рождаемость, сказав что дети — это опора нации, ее будущие строители и защитники. Его верные последователи откликнулись на призыв вождя, и в итоге в 80-е в Иране произошел демографический бум. За два десятилетия население страны выросло более чем вдвое с 35 млн до 80 млн.
Иран очень молодая страна. Сейчас около 70% иранцев — люди младше 30 лет. Дети революции не видели, как их родители свергали шаха и жгли американские флаги, захватив посольство Большого Сатаны. Они куда более охотно смотрели пиратские видеофильмы, играли в компьютерные игры, катались на роликах и слушали американский рэп. Молодые иранцы оказались одними из самых продвинутых пользователей интернета в мире — по количеству постоянно действующих сетевых форумов, чатов и веб-дневников Иран уже сейчас занимает третье место в мире, уступая лишь США и Германии.
В 90-е в Иране началась иранская перестройка — как и советская, с перемен во внешней политике. В 1997 году президентом был избран Мохаммад Хатами, но этот богослов, имеющий духовный сан ходжатольислам, стал ездить с визитами в Европу и убеждать Запад, что диалог цивилизаций возможен, и пообещал либерализовать Иран. А на Западе, в особенности в Европе, Хатами немедленно окрестили "иранским Горбачевым" и стали возлагать на него большие надежды.
 |
ФОТО: AP "Иранскому Явлинскому и Немцову" в одном лице — лидеру крупнейшей демократической партии Мохаммаду Резе Хатами — уход во внепарламентскую оппозицию не очень страшен, пока его брат работает президентом |
У простых иранцев появилась возможность почувствовать вкус новой, незнакомой жизни. В Иране возник "островок капитализма" — свободная экономическая зона на острове Киш. В Персидском заливе, всего в 19 км от материка, еще во времена шаха существовал курорт для иранской знати с многочисленными казино и ресторанами. После Исламской революции "места разврата, центры распутства и пьянства" были закрыты, но на Кише запах западной жизни остался. Остров заполнили магазины беспошлинной торговли, ставшие местом паломничества иранцев-челноков, желающих воспользоваться благами Запада.
В 2000 году иранские избиратели пришли к урнам, чтобы безоговорочно поддержать тех, кто обещал им новую жизнь: светские реформы, либерализацию экономики, падение железного занавеса, свободы для женщин. Впервые за все время существования Исламской Республики Иран либералы одержали убедительную победу на парламентских выборах. В результате реформаторы, казалось бы, получили все козыри — они контролировали парламент, сформировали правительство, а президент Хатами оставался символом либерального движения. Предлагались грандиозные преобразования: приватизация госсектора, открытие иностранному капиталу доступа в экономику страны, ограничение власти аятолл. Реформаторы предлагали даже, чтобы духовные и революционные организации платили налоги наравне со всеми остальными — мера совершенно немыслимая еще несколько лет назад.
Однако еще со времен исламской революции политическая система Ирана устроена так, что помимо светской власти существует религиозная: надзирающая и направляющая. А значит, даже занимая формально ключевые посты в государстве, либералы не имеют возможности беспрепятственно проводить в жизнь свои планы. Над светским правительством по-прежнему стоят духовные авторитеты — наблюдательный совет, совмещающий функции центризбиркома и конституционного суда и состоящий из 12 правоведов и богословов, которые следят за тем, чтобы действия властей не противоречили нормам ислама. Любое нововведение, прежде чем появиться на свет, будь то экономическая реформа или закон о правах женщин, должно быть оценено на предмет соответствия мусульманскому праву. Каждый шаг правительства, признанный отклонением от ислама, немедленно блокируется.
 |
ФОТО: AP Нелицеприятный взгляд на происходящее в стране принес "иранской Хакамаде" — правозащитнице Ширин Эбади — Нобелевскую премию мира, но не сделал ее кандидатом в президенты |
Несмотря на "горбачевскую" внешнюю политику, страна не открылась в полной мере. Европа к Ирану очень благосклонна, но просит сделать более открытой его ядерную программу. США же продолжают упорно твердить, что Иран — часть "оси зла", ча это играет на руку консерваторам, требующим вновь отгородиться от "империалистов" железным занавесом.
В итоге возник порочный круг. Президент и окружающие его демократы продолжали обещать реформы, но никаких изменений не происходило. Молодежь получила от Хатами интернет и роликовые коньки, но этим новая жизнь и ограничилась. Экономического процветания не наступило. Всем надоело ждать перемен от людей, которые называли себя реформаторами, но сохраняли неизменными порядки, устанавливаемые престарелыми муллами.
 |
ФОТО: AP Глава государства - духовный лидер аятолла Хаменеи - любит указывать соотечественникам, куда восходит его вертикаль власти |
Поначалу либералы пытались бороться — они устроили сидячую забастовку в здании парламента и требовали вернуть их имена в бюллетени. Но когда их требования не возымели эффекта, в рядах демократов произошел раскол. Часть из них — вроде сторонников Мохаммада Резы Хатами — отказались идти на выборы и призвали избирателей к бойкоту голосования. Сейчас они рассчитывают стать внепарламентской оппозицией и намерены со страниц СМИ начать жестко критиковать верховные власти. Накануне выборов они выступили с очень резким обращением к аятолле Хаменеи, обвинив наместника Аллаха в нынешнем кризисе. "Вы привели страну к такой ситуации, в которой законные права и свободы народа попраны во имя ислама. Органы, которые вы контролируете, после четырех лет унижения парламента и торможения реформ лишили народ его основного права — избирать и быть избранным",— говорится в письме. Однако ни одна иранская газета не осмелилась опубликовать такое обращение.
Идея бойкота нашла сторонников, потому что в бюллетенях просто не осталось известных кандидатов. "Я не буду голосовать, потому что не знаю тех, за кого предлагают проголосовать,— заявила лауреат Нобелевской премии мира Ширин Эбади.— Я не собираюсь голосовать ради процесса".
Однако другая часть демократов поддалась давлению религиозных властей и отказались от бойкота. Спикер парламента Мехди Кярруби заявил, что хотя выборы и несправедливы, в них надо принять участие. Да и сам президент-реформатор Мохаммад Хатами, который сначала встречался с духовным лидером аятоллой Хаменеи и упрашивал его вернуть кандидатов в списки, грозя отставкой, затем пошел на попятную и обратился к нации с призывом выполнить гражданский долг. "Чем более страстным и вожделенным будет участие народа в голосовании, тем крепче будет его связь с руководством",— заявил он.
 |
ФОТО: AP "Иранского Горбачева" - президента Мохаммада Хатами часто упрекают в двуличии: будучи реформатором, он остается ходжатольисламом |
Неудивительно, что прокатившиеся по стране прошлым летом студенческие волнения проходили под гораздо более радикальными лозунгами, чем позволяют себе либералы в парламенте. "Смерть Хатами! Смерть Хаменеи! Даешь свободу!" — кричали студенты, закидывая камнями полицейских. А призвав сейчас избирателей идти на выборы, президент окончательно дискредитировал себя.
Но и те демократы, которые бросают вызов главе государства, устраивают одну шумную акцию за другой и громко кричат, что демократические завоевания последних лет оказались под угрозой, не вызывают у избирателей сочувствия. Как и их российские коллеги, иранские либералы так долго пытались встроиться в систему иранской "управляемой демократии", что запятнали себя постоянными компромиссами с властью. Им больше не верят.
Иранцы разочаровались в политиках вообще и в либералах в частности. После нынешних выборов Иран ждет реставрация старых порядков. Муллы снова будут твердить с парламентской трибуны о верности традициям, о защите от западной угрозы, о чуждости либеральных ценностей и усилении военной мощи. Демократизация Ирана, которой все так радовались в 90-е, окончена. Начинается стабильность. Правда, в иранском случае она скорее всего продлится недолго — ведь Иран, в отличие от России, еще очень молодая страна.
МИХАИЛ ЗЫГАРЬ