|
Гонки на выжимание |
 |
| Фото: ОЛЕГ КЕССЕЛЬМАН |
14 евро за легенду
Это — довольно странное кино. Десять минут одним планом нон-стоп. Возможно, при определенном стечении обстоятельств эта картинка могла бы попасть в конкурсную программу какого-нибудь андеграундного кинофестиваля. На меня будет накатываться одна из самых легендарных гоночных трасс в мире — Нюрбургринг со всеми ее 195 поворотами, и мне поначалу придется напрягать протестующий вестибулярный аппарат, чтобы фиксироваться на траектории движения камеры. Ведь именно по этой траектории и только по ней можно перемещаться на пределе собственных возможностей и возможностей автомобиля по большому кольцу. Круг за кругом — до тех пор, пока лобовое стекло не покроется расплющенными трупами неразумной мошкары, пока высокооктановый бензин в баке будет не в литрах, а в граммах, пока запиленная абразивом асфальта резина не начнет плеваться в каждом повороте черными горячими ошметками, пока пот не пропитает насквозь многослойный комбинезон, пока механики в боксах не разыграют блицкриг с заменой шин и дозаправкой, а твой отдохнувший партнер не подаст руку, чтобы помочь выбраться из машины. Помочь, чтобы тут же занять твое место. А ты, сдернув подшлемник, рухнешь на стул перед монитором, глотнешь воды без газа, и будешь следить по цифрам хронометража за тем, как едет сменивший тебя парень. А заодно — как едут 200 других пилотов, те, кого ты считаешь своими соперниками. И так полтора часа. Чтобы снова сесть за руль, отдохнувшим...
Длинные гонки в Нюрбургринге, заезды на четыре, шесть и 24 часа, проходят на большом кольце длиной 29 километров. Четыре километра — по новому кольцу Гран-при, известному нам по этапам "Формулы-1", остальные 25 — это старая, узкая, петляющая в лесах дорога, с закрытыми поворотами, трамплинами, спусками и подъемами. Первая гонка здесь прошла еще в 1927 году. Эта трасса помнит имена абсолютно всех, без кого немыслима история настоящих больших гонок ХХ века. Всех, кто надевал на подиуме лавровый венок. А также тех, кого уносили вперед ногами, накрыв брезентом. "Формула" ушла отсюда в 75-м, после страшной аварии Ники Лауды, когда будущий трехкратный чемпион мира чуть не сгорел заживо в том, что осталось от его болида. Стало ясно, что обеспечить безопасность королевских гонок здесь уже не удастся. И теперь в обычные дни большое кольцо открыто для всех жаждущих острых ощущений, на любых автомобилях и мотоциклах — лишь бы номерные знаки были. Плати 14 евро за круг, и вперед.
Дави на газ
 |
| Фото: ОЛЕГ КЕССЕЛЬМАН |
| Нюрбургринг — лишь малая часть трассы длинных гонок. Все остальное — старая лесная дорога |
Олег поехал в длинных гонках два сезона назад с подачи Клаудии Хюртген. Фанатичная, странная на первый взгляд преданность Нюрбургрингу талантливой молодой гонщицы, только волею трагической случайности не переступившей порог "Формулы-1", передалась ему моментально — вместе с той самой кассетой с записанными траекториями прохождения поворотов и целой методикой подготовки к длинным гонкам. "Когда мы начинали с Клавой ездить по Нордшляйфе, она сидела справа и все время била меня по правой коленке: газ, газ, больше газа, у тебя там педалька такая маленькая есть, знаешь? А мне было страшно: здесь две трети поворотов закрытые, не видишь, что там, за ними. Едешь вслепую. Но я начал давить и понял — можно еще быстрее, и еще..." Олег бьет себя по коленке, изображая Хюртген. Сейчас он сам сидит за рулем, а я сижу справа. И мы едем с ним по тому самому Нордшляйфе, где он вчера, ловя в каждом повороте свой "Порше" на измочаленной резине, в течение последних десяти кругов вырывал второе место в классе. И вырвал. Огромный посеребренный кубок лежит на заднем сиденье. И огромный литовский мужик Витас, который ездит на другом "Порше", но в одной команде с Олегом, придерживает этот металлический сосуд в каждом повороте. "Осторожнее! Нам еще в аэропорт на этой колымаге ехать — тебя провожать!" — орет он Олегу. Собственно, машина-то Витаса, а Олег решил меня прокатить, чтобы я до конца прочувствовал, что к чему. Мини-вэн Chrysler Voyager, прямо скажем — не болид, и Кесельман, похоже, сейчас вывихнет челюсть, гримасничая от безысходности, когда мимо нас проносятся Lotus Elise, Golf GTI и даже какой-то умник на полугрузовой Renault Kangoo. "Неправильно траекторию пишет, чайник. Смотри — этот поворот проходят вот так",— и огромный "сарай", тряхнув кузовом, стал заныривать в поворот, повизгивая резиной. Витас сзади смолчал. Он тоже очень хотел, чтобы я понял, что такое Нордшляйфе. "Любите ли вы театр, как люблю его я?". Этот тот самый случай.
Витас, между прочим, уже тогда мог по этим поворотам гонять ночью без фар (теоретически, конечно), когда Кесельман только получал чемпионский кубок на московских местечковых гонках на выживание. Литовцы давно обжили Нюрбургринг и даже выставляли свою национальную сборную на 24-часовую гонку. Наши прописались здесь гораздо позже. Зато сразу "в дамках". Тот же Кесельман — прирожденный талант, чего греха таить, один из сильнейших российских пилотов в кольцевых гонках, реально мог претендовать на титул чемпиона России. Однако вот уже третий год подряд он если и появляется на домашних трассах, то весьма эпизодически. И дело здесь не только в ауре Нюрбургринга. Здесь есть и совершенно четкий профессиональный и экономический расчет... Оставим на время легендарную трассу ради небольшого, но важного для осознания ситуации отступления.
Элементы сладкой жизни
 |
| Фото: ОЛЕГ КЕССЕЛЬМАН |
| Серебряный кубок и второе место в классе Porsche Carrera — вот текущие достижения Олега Кесельмана |
И дела у ребят идут неплохо. Примеры тому — Роман Русинов и Михаил Алешин, которые выступают в молодежных "Формулах". Есть и другие, менее известные — скажем, Виктор Лабазов, чье пребывание в "Формуле" BMW обходится в кругленькую сумму с пятью, а то и шестью нулями. В сезон. Зато парень имеет настоящий болид, пусть и с мотоциклетным мотором в 1200 кубов, но зато по конструкции немногим в принципе отличающийся от тех, что мы видим в "Формуле-1". Стоит эта штука 48 тысяч евро, но к ней нужна еще и команда, инженеры, механики, куча инструментария и комплектующих — тех же шин, сликов и дождевых, за сезон изнашивается не один десяток комплектов. Можно арендовать машину в команде, что выйдет чуть дешевле. Однако это проблемы не мальчика, но мужа его мамы.
Парень же набирается опыта работы с точной механикой, учится летать — пилот. После каждого заезда к машине подсоединяется ноутбук, скачивается вся информация о параметрах работы узлов и агрегатов, а затем происходит разбор тех самых полетов. Здесь почему так резко на газ нажал? А здесь зачем тебе вторая понадобилась, когда на третьей надо было заходить? А этот провал откуда? Чего тормозил-то? На мониторе — "кардиограмма" двигателя. Можно отследить каждую секунду его работы на трассе. Парень смотрит, слушает тренера... А может, изменить настройки? Как тебе кажется? Давай чуть изменим угол атаки переднего антикрыла — ты в этом повороте будешь выигрывать сам у себя до десятой доли секунды на круге... И седовласый дед, который ногой может открыть дверь в любой бокс на гонках "Формулы-1", ибо его еще помнят в тех боксах, терпеливо слушает сбивчивые ответы. Но именно так становятся уникальными профессионалами. Или, по крайней мере, квалифицированными ремесленниками. Представить себе такую ситуацию в России просто нереально. Почему? Да потому что длинная гонка для российского кольцевого автоспорта только начинается, и начинается не так чтобы очень радостно...
Передний край
Наш мини-вэн проходит так называемую карусель, один из двух сильно профилированных поворотов на Нюрбургринге. "Вояджер" изрядно кренится, повинуясь законам физики и уверенной руке Кесельмана, описывает — будто вставлен в "козью ножку" — идеальную дугу по бетонным плитам, доставшимся в наследство от далеких 30-х. Не переделывают — чтобы помнили и гордились, что едут там же, где идолы. А нам нечего помнить... "Я вот тут недавно попробовал себя в Мячкове (импровизированная гоночная трасса на подмосковном аэродроме.— 'Деньги') на 'Формуле-1600'",— бросаю я явно не в то время и не в том месте. "Зачем?" — Олег распускает руль при выезде из "карусели" на прямую. Мы снова движемся параллельно земле. "Ты что, ездить там собрался?" Слово "там" повисло где-то в районе зеркала заднего вида...
Там нет ни одной полноценной гоночной трассы. Лучшее, что имеем,— Питер. Единственное стационарное кольцо в России, на 140 миллионов граждан и девять часовых поясов. Там нет внятной организации чемпионата страны. Там нет ни одного современного гоночного класса. В уходящем году в недолгую историю российского кольца вошли два наиболее серьезных с точки зрения инжиниринга и зрелищности — "Формула-3" (кстати, класс международный) и наш российский "Супертуризм", автомобили которого лишь внешне напоминали серийные и где с моторов в 1600 кубов снимались 200-220 лошадиных сил. Однако дорого оказалось. И никому не нужно.
Стоп. Еще одно отступление — разберемся с терминами. Кольцо, кольцевые автогонки — это когда много красивых и быстрых машин стартуют вместе и ездят круг за кругом — кто первый закончит заранее определенную дистанцию. В отличие от кросса ездят по гладкому асфальту и в отличие от ралли, где носятся из точки "А" в точку "Б", которые разделены десятками километров, здесь вся борьба происходит на виду у зрителя. Более того, именно кольцевые автомобили являются самыми передовыми с точки зрения технических решений: будучи опробованными на кольце, они потом используются в конвейерных "тазиках". Именно из кольца вышли дисковые тормоза (придя туда, впрочем, из авиации, так же, как и антиблокировочные системы), низкопрофильная резина, легкосплавные диски, многорычажные подвески, нагнетатели, антипробуксовочные устройства.
Так что уровень развития кольцевых гонок устойчиво, еще с 20-х годов прошлого века, ассоциируется с технологической мощью державы. Ну, а кроме того, это самый на сегодняшний день эффективный способ рекламировать автомобили, которые, в свою очередь, накручивая круги на глазах у публики на трибунах и телезрителей на диванах, являются одними из самых эффективных рекламоносителей. Мелькнет наклеечка, и хорошо. А если машина лидирует — ее долго показывают крупно, режиссеры ведут ее по трассе от камеры к камере, и тут уже все наклеечки видны, и отчетливо. И это гораздо дешевле, чем прокатывать 30-секундные рекламные блокбастеры и мыльные оперы.
Свое место
Слово "там" все еще висит... "Ты что, правда хочешь ехать?" Олег сбрасывает газ. Пусть обгоняют, тем более что четвертый член экипажа нашего "Вояджера", оператор Серега Семенов, начал желудком чувствовать всю прелесть еще не пройденных до конца 195 поворотов. "Ты сколько отдал за тесты?" Отвечаю в том смысле, что десять минут покатушек в Мячкове совершенно официально стоят 1800 рублей. "Мы едем круг за 14 евро — считай",— предлагает Кесельман. Моих познаний в математике, упершихся в непробиваемую стену логорифмов, хватило. "Слушай,— мудрый Витас подал голос,— за 800 евро ты арендуешь здесь, на Нюрбургринге, машину в двухлитровом классе, такую, чтобы доехала до финиша. За 1000 евро это будет хорошая машина, на которой, если сам сможешь, приедешь в очках. За полторы - чемпионский аппарат".
Я промолчал. С такими деньгами и думать нечего об участии в этапе российского чемпионата. Один стартовый взнос — $200-300. А ведь автомобиль надо еще привезти. Хорошо, если в Мячково, а то ведь в Питер или Тольятти (больше у нас нигде кольцевых гонок не устраивают). А еще надо жить, пить-есть, платить механикам, ремонтировать машину, которая сильно страдает от неровностей российских дорог, даже если они проложены по аэродрому, от выложенных на глазок плитами поребриков, на которые железно выскакиваешь в поворотах... И все это нужно помножить на традиционный бардак и латанную-перелатанную по большей части технику, намотавшую не одну тысячу в гоночных режимах в родном отечестве или изрядно потрепанную в Европе, где отношение к гоночным машинам совсем иное — это как кроссовки, ракетки, мячики. Почти расходный материал.
Правда, не для всех и не всегда, будем объективны. "Страховка, конечно, есть, но устроена она хитро.— Кесельман, сумевший во время гонки год назад 'убрать' 'Порше' в 'забор', делится опытом, который дорогого стоит.— Если ущерб меньше, чем на 5000 евро, за ремонт платит сам пилот. А что такое 5000, если один спойлер, например, у 'Порша', на котором я езжу, кевларовый и стоит под полторы. А кевларовые крылья, двери? В классах поменьше, не таких мощных, где машины ближе к серийным, все, конечно, дешевле... Да это что. После аварии, когда разбирались, еще один счет пришел — за поломанный 'забор' (вон, кстати, это место)". Мы как раз выходим из очередного скоростного поворота на "прямик". "Так вот, знаешь, сколько 30 метров отбойника стоят? 2000 евро! Такие дела..."
И все же они ездят здесь. И Олег, и Витас, и еще 300 с лишним одержимых. Ездят, по выражению Кесельмана, мудро. "Длинные гонки, гонки мудрых людей. Тут не как в спринте — за 40 минут выложиться, ехать на пределе, и все. Тут ты должен ехать в темпе, но сохранить машину для того парня, сменщика, а он будет ехать, и беречь машину для тебя". Олег вовсе перестал обращать внимание на обгоняющих "чайников" и даже не отреагировал на залетного аристократа на фиолетовой Ferrari Modena, который, видимо, решил покорить подругу своей удалью и нагло нас подрезал. Не мудрый.
А для таких, как Олег, длинные гонки и вправду — мудрое решение. У него нет богатого папы, да и к тому же он уже не мальчик, чтобы в юниорских чемпионатах ковать себе карьеру. Ее приходится практически делать с нуля, заявлять себя, проявлять и закреплять. Его цель — стать западным профи. То есть хорошо зарабатывать гонками на жизнь. Он умеет водить гоночный автомобиль, и умеет водить его хорошо. И это уже заметили те, кто платит. Кроме того, Нюрбургринг подобен самолету на высоте 10 тысяч. Здесь независимо от бюджетов, доходов, мощности двигателей и послужного списка все равны перед непредсказуемым исходом полета по большому кольцу. "Понимаешь, тут никто перед боксами крутых команд не стоит с рацией и маузером и не орет небе в лицо 'куда прешь!' (реверанс в адрес российского первенства.— 'Деньги'). Видел Альцена — у него машина под миллион евро стоит, но мы с ним стоим и говорим — нормально, просто как люди. А ведь этот парень пропускает этапы ДТМ (самая дорогая и престижная гоночная серия в Европе среди кузовных автомобилей.— 'Деньги'), чтобы выехать на Нордшляйфе. А этого видел?"
Я видел. Я видел на старте людей, знакомых по трансляциям "Формулы-1". Я читал их фамилии на машинах. Общаться с ними, ехать с ними по одной трассе — бесценный опыт. Но я видел и 60-летних дядек, которые усаживали трехлетних внучков за руль своих машин за час до старта. И хозяйку ресторана, которая носилась на маленькой "мини" по выматывающей трассе, а в боксах, перед сменой, ее смешно пытался целовать муж сквозь щель под забралом шлема. Но стоит только посмотреть на трассу, и понимаешь, что это настоящие "большие гонки", где каждый из экипажей находит свое место.
Уважаемые люди
"Порше" Альцена, 750-сильный черный монстр, пришел первым. С огромным отрывом. В абсолюте. Но кубками был заставлен весь подиум, ведь у каждого класса есть свои чемпионы, свои призеры, и классов этих — десять с лишним. Такой вот кубок получила молодая студенческая чета, которая на своем стареньком Fiat Ritmo оказалась сильнее других — на машинах с моторами в 1600 кубов. На Нордшляйфе каждый может достойно показать себя, надо только захотеть и еще --"понимаешь, эту трассу нужно уважать. Бояться не стоит, нет, хотя многие боятся здесь ездить. Но уважать — обязательно".
Мы подъезжаем к турникету, на второй круг не пойдем — пора ехать в аэропорт. Олег улетает домой, а Витас собрался отвезти нас с Серегой во Франкфурт, в гостиницу. "Я все равно здесь останусь еще на несколько дней, хочу с одним потенциальным спонсором поговорить, может, даст денег на следующую гонку". Витас с Олегом меняются местами. "Но я все равно поеду, а ты, Олег, через три недели прилетишь ведь на следующий этап?" Олег прилетел. Прилетел, и снова поднялся на подиум — стал вторым в классе Porsche Carrera по итогам чемпионата. А по дороге в аэропорт, развалившись в пассажирском кресле, глотнул из фляжки грамм 30 виски. Впервые за весь гоночный уикенд. Впервые потому, что Кесельман, как и все те, кто шесть часов кряду наматывал круги по самой сложной гоночной трассе в мире, уважает дело, которым они все занимаются, потому, что это дело — важное и почетное. И поэтому Кесельман там. И поэтому там и Алешин, и Русинов, и Лабазов.
И увы, они вряд ли в обозримом будущем вернутся в Россию в этом своем качестве — пилотов-профессионалов. Их можно понять, ведь возвращаться, по сути, некуда. Даже если вкладывать миллионы в сомнительные проекты все новых гоночных серий, которым для начала просто негде нормально ездить...
К счастью, у меня есть возможность насладиться другим зрелищем — 195 поворотов Нюрбургринга. Пока на видео, до рези в глазах... А там, глядишь, Олег выполнит обещание — возьмем по весне машину напрокат, комплект запасных тормозных колодок и поедем тренироваться. По 14 евро за круг.
АНДРЕЙ ЛЕОНТЬЕВ