|
Бисерный почерк |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ЛЕКАЙ, "Ъ" |
— Как давно в России появился бисер и бисерное искусство?
— Как диковинка, завезенная из Византии, бисер у нас появился только в XVII-XVIII столетиях. У нас же испокон веков шили жемчугом разных цветов, просверливали в нем дырочки и получался тот же бисер. Конечно, работать с жемчугом — идеальный вариант, можно сделать образ мирового уровня, но мне, по понятным причинам (дорого), пока шить жемчугом не приходилось.
Бисер — византийское стекло — в XVIII веке ценился на вес золота. Шить бисером считалось чуть ли не царским делом. Сегодня же мы имеем перепроизводство полное и вседоступность.
— То есть в Москве много мастеров, которые занимаются бисером?
— Много не мастеров, а мастериц-рукодельниц, которые по вечерам, смотря сериалы, от нечего делать шьют лики — Богоматерь, к примеру. Раньше это тоже продавалось. После кризиса они взялись за писательство: за издание книг, где рассказали все тайны, все разжевали, увеличили бисеринки под микроскопом, под микроскопом же показали, как вдевается нитка и т. д. Но с искусством здесь покончено. Так не научишь, потому что бисер чувствовать надо.
— Если по книге бисерному искусству не научишься, то как тогда можно стать бисерным мастером?
— Бисероплетению как таковому научиться не проблема: кружки всевозможные есть практически при каждой школе, клубе и т. д. Но к тому, чем я занимаюсь — шитью бисером, это не имеет ни малейшего отношения, такой работе не учат нигде. В свое время я пытался сам набирать учеников, но из этого ничего не вышло: не потянули. Это как в любом искусстве: либо дано и ты делаешь, либо не дано.
— Вы сами у кого учились?
— Была у меня учительница-самородок, которая вышивала Сталина и Ленина золотой нитью, расшивала флаги, Корнеева Мария. Она уже умерла. Я считаю, что она — одна из лучших учителей.
— А другие учителя кто?
— Я обычно отвечаю: София Киевская. Там везде мозаика, фрески, а бисерная работа сродни мозаике. Вы на станции метро "Киевская" тоже посмотрите: там же все мозаикой выложено. Туда согнали лучших мастеров в сталинские времена. Кроме того, с XVII-XVIII веков бисерных мастеров в России было море. Их работы — в каталогах, антикварных каких-то магазинах есть. Из тех работ, которые еще не повывозили за рубеж. Какие еще учителя нужны?
— Как давно вы занимаетесь бисерным делом?
— Около 15 лет. Мне привезли из Египта несколько древних бусинок. Как-то задело, начал интересоваться. Я сам от этого был далек, по образованию — лесоинженер, но стал заниматься бисером, правда, с перерывами. На каждую крупную работу тратится около двух-трех месяцев ежедневной работы. Это очень выматывает, приходится делать перерыв.
— Что значит — серьезная работа?
— Это серьезная тема, образ. Образ рублевской иконы — серьезный, глубокий образ. Здесь масса смыслов заложена. И это надо чувствовать. Тот же Спас. Эта икона и под поленницей лежала, из нее ступеньку делали и по ней ходили. От нее остался только фрагмент — сам лик. Но ценность образа ведь от этого не пострадала. Маленький кусочек, а там больше ничего не надо — все есть. Такие работы отнимают много сил. Бывают еще удачные и неудачные лики — как складывается. Я же не могу, как тот же художник, перерисовать неудавшуюся работу. Это, скорее, как со скульптурой: если что-то не выходит, приходится брать новый камень и начинать все сначала. Перешивка не допускается изначально.
— Ваши работы кажутся объемными. Как получается этот эффект?
— Это заложено в самом материале: он имеет круглую форму, которая специфически отражает свет.
— По технике и сложности исполнения работы отличаются?
— Все работы сложные. Это же не канва с прорисованным цветочком и уже подобранным бисером по цвету и размеру, что любят делать сейчас. Мастер сам должен подобрать образ, цвет и калибровку (размер) бисера и т. д.
У меня сейчас какая палитра есть, той и пользуюсь. При этом нельзя делать работу слишком маленькой: там очень сложно правильно угадать и достигнуть точности изображения. Чем больше работа, тем дороже она стоит, а миниатюры не смотрятся.
— Вы шьете бисером не только иконы?
— Тематика работ — древние цивилизации вообще. Я от икон ушел к Древнему Востоку: Япония, Египет, остров Пасхи и т. д. Хотел даже сделать пирамиды, которые нашли на Марсе, но как-то сил пока не хватает.
— С чего начинается работа мастера по бисеру?
— С приобретения материала, что раньше было настоящей проблемой. В свое время мне пришлось ездить в Харьков на завод, который когда-то работал в оборонной промышленности, а в перестроечные времена перепрофилировался и стал заниматься выпуском всего подряд, в том числе и изготовлением бисера. Пришлось ездить несколько раз, договариваться о расцветке и размере, так как нужные мне коричневые и "лицевые" (телесные) полутона достать было вообще невозможно. В результате у меня на антресолях сегодня лежит две тонны бисера на $45 тыс.
— А в России до сих пор нет своих предприятий-изготовителей?
— Насколько мне известно, нет. Зато могу сказать точно, что в Чехословакии уже наладили еще более дешевое, чем украинское, производство бисера.
— Вижу, что чаще всего вы используете бисер желто-коричневых тонов...
— Здесь я таким образом пытался передать аромат времени. А вообще, чем меньше тонов и чем глуше цвет, тем выше искусство, тем работа гармоничнее и художественная ценность этой работы выше: показать глубину через неброскость.
— Бисер есть. Что дальше?
— Когда образ выбран, допустим, это икона Донской Богоматери, делается его увеличенная ксерокопия. Она прикрепляется к брезенту, по которому работа, собственно, и шьется, а бисер идет уже поверху ксерокопии. Пришито все толстыми капроновыми нитками специальными иголочками.
— Как выбираете образы?
— Приходится изучать по ходу дела. Для работ по древним цивилизациям читал Кастанеду, изучал йогу. Пытаюсь каким-то образом проявить, показать старых богов по-новому.
Правда, со штучными работами из бисера сложно сегодня пробиться: лидируют мастера тиражного типа. Они делают удачную находку и, если она продается, тиражируют ее. Кстати, скульпторы так и работают: они делают одну вещь — она пошла, и сразу же набираются люди, чтобы ее клепать и в разные города. Это тоже неплохо, но не для бисерного искусства.
— Когда было проще всего работать?
— Одна из волн заинтересованности и популярности была во времена перестройки, когда все русские ремесла и искусства стали вдруг модными. Мастера тогда пребывали в иллюзии, что так будет и дальше, что Россия — духовная страна, что надо постараться и мы можем снова быть на первом месте.
Тогда существовала даже постоянно действующая выставка: с 1990 года была открыта одна из первых галерей "Экспериментальный центр декоративно-прикладного искусства". Тогда работа, вышитая бисером, была некоторым откровением. У нас появились знакомства в администрации президента: опекать и быть меценатами было модно. В результате нас пригласили в галерею при администрации президента РФ на Старой площади. Было и такое, что оформляли для приемов хасбулатовский кабинет. Приезжают гости из округов, а тут образа, шитые бисером,— престижно.
После кризиса 1998 года меценаты не смогли больше содержать галерею, и она распалась. Сегодня я бываю только на вернисаже на Крымской набережной, рядом с Петром и казино "Валерий Брюсов". В выходные здесь на открытой площадке можно показать свои работы. Сейчас я должен становиться коммерсантом и как-то лавировать: смотреть по обуви, у какого покупателя сколько денег, и назначать соответствующую цену. Правда, если раньше икону из бисера можно было продать за $8 тыс. в среднем, то сейчас за нее же просим от $500-1000. А на самом деле нужен просто толковый менеджер и постоянно действующая выставка.
— В других выставках вам не предлагают участвовать?
— Сейчас мне звонят с трех православных выставок, но участвовать в них у меня нет особенного желания. Устроителям все равно, какой ты мастер: хороший ли, плохой ли. На одну подобную выставку как-то вынесли несколько работ, и я в том числе. Оказалось, сделали глупость. Там входишь — вино, водка, камины, кинжалы, бижутерия. Для бисера не место. Да и вообще, если раньше на выставке мастер был мастером, то сейчас он, скорее, просто дойная корова.
— Как выкручиваетесь?
— Сегодня большинство мастеров перепрофилировались: кто-то и дворником работает. Одна моя знакомая набрала клиентуру и обшивает модниц бисерной бижутерией. У нее сбылось — зарабатывает деньги. Большинство же и слышать не хотят о бисере, так как он не оправдал их надежд на обеспеченное будущее. Просто сегодня никто из нас не может позволить себе такую роскошь: переждать какой-то период и думать о том, что будет через пять лет, а теоретически должна наступить новая волна заинтересованности. Это же вещи вечные, они не подлежат конъюнктуре, не стареют, они со временем только улучшаются.
— Наверняка вашими работами больше интересуются иностранцы?
— Они-то в бисере не разбираются вообще. Ориентируются на гида: только если тот скажет, что им предлагают стоящую вещь, купят, и то им подавай чего-нибудь попроще.
— А существует какой-либо союз бисерных мастеров по типу Союза художников, например?
— При нынешнем укладе это невозможно: конкуренция сплошная, каждый отстаивает свою коллекцию.
— На сегодня у вас много готовых работ?
— Больше 30, и около десяти пока не доделаны.
— Вы собираетесь и дальше заниматься бисером?
— Я думаю, что часть работ, которые я не доделал, доделаю. Мне этого лет на пять еще хватит, а там посмотрим.