Конфискация имущества может вернуться в Уголовный кодекс в качестве дополнительного вида наказания для коррупционеров. С таким предложением выступил глава Следственного комитета Александр Бастрыкин в интервью газете «Известия». Конфискация имущества как мера наказания существовала в российском УК до 2003 года и позволяла следователям не доказывать, какое имущество было нажито преступным путем.
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Евгений Павленко, Коммерсантъ / купить фото
Однако возвращение такой меры может привести к использованию закона для давления, в том числе и на предпринимателей, уверен член Палаты адвокатов Москвы Артур Айрапетов: «Конфискация имущества в уголовном праве года не рассматривается в России с 2003 как наказание, а считается мерой уголовно-правового характера. Это значит, что институт конфискации по некоторым статьям — а их всего 74 в нашем УК, по которым мера может быть применена — работает только в том случае, если доказано, что деньги или то или иное имущество нажиты преступным путем, который инкриминируется конкретному, так сказать, злодею. В данном случае же господин Бастрыкин предлагает вернуть институт конфискации в качестве дополнительной меры наказания, меняя в корне уголовное право.
В таком случае независимо от того, доказана ли будет следствием преступность нажитых денег у обвиняемого в коррупции, государство будет изымать указанные средства.
Получается, следователю незачем искать свидетелей, улики, заниматься изобличением злодея, доказывать в суде, что деньги нажиты преступным путем, а достаточно только предъявить обвинение в коррупции, и тем самым суд уже автоматически при вынесении приговора будет руководствоваться тем, что необходимо все конфисковать. Кроме того, такая мера может привести, конечно, к раскулачиванию. Дело в том, что по делам о взятках — а в России очень часто фигурирует такое понятие, как "провокация взятки" или "провокация дачи или получения взятки" — мы, может быть, получим не очень благоприятную картину. То есть для сведения счетов с оппонентом по бизнесу будет достаточно спровоцировать его на получение или дачу взятки, и он лишится всего имущества».
Возвращение конфискации имущества облегчит работу следователям и усложнит защиту обвиняемым, отмечает профессор Высшей школы экономики, федеральный судья в отставке Сергей Пашин: «С точки зрения идей правового государства такая конструкция неприемлема. Согласно Конституции, имущество может быть изъято у человека только на основании судебного решения. Оно же должно приниматься на основе доказательств.
Эта идея направлена на то, чтобы избавить СК от собирания доказательств, следователей — от допросов, очных ставок, обысков, и в результате отбирать имущество на основании того, что человек осужден.
Это ставит в трудное положение его семью, близких и его самого, потому что затрудняет ему сбор средств на квалифицированную защиту».
По данным СК, при расследовании дел о коррупции среди чиновников в прошлом году суды изъяли имущество, деньги и ценности почти на 2 млрд руб., еще больше 1,5 млрд руб. фигуранты уголовных дел вернули «добровольно». За последнее время коррупционеры успели поставить и побить сразу несколько рекордов по суммам изъятого имущества. Подробности — в справке «Коммерсантъ FM».
Одно из самых громких дел с конфискацией имущества связано с бывшим полковником МВД Дмитрием Захарченко. В прошлом году суд перевел в бюджет найденные у него 9 млрд руб. Но это было не все имущество, которое Захарченко успел приобрести, как было установлено, преступным путем. Уже в этом году по иску Генпрокуратуры суд изъял имущество шурина бывшего полковника на 380 млн руб. — это 28 объектов недвижимости, среди которых квартиры и загородные дома, а также пять автомобилей. Кроме того, у супруги Захарченко и других его родственников потом изъяли ювелирные изделия, облигации и недвижимость еще на 484 млн руб.
В апреле у бывшего главы Серпуховского района Александра Шестуна по иску Генпрокуратуры суд изъял имущество на 10 млрд руб. Среди этого были, например, 780 объектов недвижимости, 22 автомобиля и даже речной транспорт. Чтобы перечислить все имущество, которое обратили в доход государства, судье потребовалось 40 минут непрерывного чтения.
В мае произошло еще одно рекордное изъятие — у экс-начальника банковского отдела службы экономической безопасности ФСБ Кирилла Черкалина и Дмитрия Фролова, а также их подчиненного Андрея Васильева. У них в пользу государства обратили денег и ценностей суммарно на 12 млрд руб.
Также, по мнению Александра Бастрыкина, следователи должны получить и прямой доступ к банковской тайне уже на стадии проверок. Сейчас правоохранительные органы могут получить подобную информацию только по особому запросу в рамках открытого уголовного дела, причем исключительно по решению суда. Раскрытие банковской тайны сотрудникам следственных органов — действенная мера, считает председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. Но, по его словам, финансовая информация должна оставаться секретной: «Подобные действия возможны, но в рамках оперативно-розыскной деятельности и с грифом "Секретно". То есть нужно, чтобы она имела соответствующий уровень допуска, и человек в случае ее разглашения нес жесткую уголовную ответственность. Старт от десяти лет лишения свободы будет сдерживать "рьяных" борцов, цель которых как раз — выяснение данных об активах граждан».
Также в Следственном комитете настаивают на введении института уголовной ответственности юрлиц, через которых чаще всего коррупционеры выводят деньги за рубеж.