 |
До принятия конституции никто толком не знал, чем станет в итоге объединяющаяся год за годом Европа — федерацией, конфедерацией или чем-то еще.
Против создания федеративной сверхдержавы выступил британский премьер Тони Блэр. Островная Британия, традиционно привыкшая проводить политику, отличную от континентальной Европы, не хотела лишиться такой возможности. Кроме того, были опасения, что разные части Соединенного Королевства — Уэльс, Шотландия и Северная Ирландия — захотят входить в новое общеевропейское государство наравне с Англией, что неизбежно приведет к уменьшению политического веса Лондона. Сепаратисты в этих провинциях Великобритании с самого начала громче других выступали за единую Европу.
Диаметрально противоположную позицию занял глава МИД Германии Йошка Фишер, который в 2000 году выдвинул тезис "федерализации Европы". Логика Йошки Фишера тоже понятна: поскольку в большой Европе Германия играет роль экономического донора, ее элита имеет все основания претендовать на лидирующее положение в новой федерации.
Разработчикам основного закона Европы приходилось учитывать противоположные требования. И проявив чудеса изобретательности, конституционное совещание сумело удовлетворить всех. В итоге новая Европа становится чем-то средним между федерацией и конфедерацией — по-своему уникальным государственным образованием, для которого европарламентарии придумали определение "федерация наций".
И "федералисты", и "конфедералисты" воспринимают принятие европейской конституции как свою победу. Противники слишком тесной интеграции Старого Света объявили, что им удалось спасти народы Европы от брюссельских бюрократов. А сторонники более тесного объединения праздновали победу, считая, что сделали еще один важный шаг к федерации.
 |
ФОТО: AP  Тони Блэр не хотел бы увидеть представителей Шотландии, Северной Ирландии и Уэльса на групповой фотографии европейских лидеров |
Сторонникам федерации импонирует то, что структура власти в "федерации наций" будет практически неотличима от структуры обыкновенного государства. Возглавлять Европу будет президент, назначаемый советом глав государств на два с половиной года с возможностью остаться на второй срок. Впрочем, его функции будут скорее представительскими. Исполнительная власть будет находиться в руках премьер-министра, в роли которого будет выступать председатель комиссии ЕС — европейского правительства. Министрами станут представители стран--членов ЕС по принципу "одно государство — один министр". Утверждать европейского премьера будет Европарламент. Он же будет одобрять бюджет и принимать законы. За тем, чтобы законы не противоречили друг другу, а чиновники не переругались, будет следить суд ЕС. Он же становится высшим арбитражем для экономических споров и принимает на себя функции конституционного суда, который должен определять соответствие законодательства "субъектов федерации" — входящих в ЕС государств — законодательству единой Европы.
Казалось бы, получается настоящая федерация. Однако фокус в том, что все вышеперечисленные органы будут действовать лишь в тех сферах, которые им отдали суверенные государства. В отличие от России, где центр делится с субъектами своими полномочиями, государства единой Европы, как следует из основного закона, сами делегируют ЕС в лице Еврокомиссии свои права и обязанности, но не все, а лишь некоторые. Например, в области формирования единых для Европы экологических стандартов. Однако новая конституция не дает европейскому правительству права заставить, скажем, Лондон отказаться от доброго старого фунта в пользу единой евровалюты. Решение же ключевых финансовых, внешнеполитических и оборонных вопросов, к радости приверженцев конфедеративного устройства Европы, останется за национальными государствами.
До последнего времени государства пытались списать на центр все свои беды и проблемы. Как только европравительство вторгалось в какую-то область, считая ее сферой своей компетенции, в ответ с мест немедленно сыпались обвинения в адрес брюссельских бюрократов. В Европе вошло в привычку обвинять центр в росте индекса цен и снижении жизненного уровня. В то время как успехи обычно связывались исключительно с деятельностью местных правительств.
Новая конституция позволяет всем остаться при своем. Брюссель сохраняет видимость контроля над объединенной Европой. А ее субъекты сохраняют право действовать по собственному усмотрению. Например, хотя принцип свободной конкуренции и является общефедеральным, каждая из стран будет и дальше добиваться для себя особого положения, как она это делала раньше. В частности, Франция будет продолжать спонсировать своих фермеров, а Германия, отказавшаяся от самой сильной в Европе марки в пользу евро, сохранит за собой контроль за общефедеральным центробанком.
 |
ФОТО: AP |
Новая конституция Европы должна решить и вопрос о едином бюджете ЕС. Недовольство тем, как расходуются бюджетные средства, выражали практически все. К примеру, в Германии многие были не согласны с тем, что страна вынуждена быть ключевым донором ЕС, хотя у нее своих проблем хватает. Например, немцы негодовали, что их средства идут на покупку итальянской мебели для десятков тысяч европейских чиновников.
Сейчас европейский бюджет составляет около 90 млрд евро. С приемом в будущем году новых членов он перевалит за 100 млрд. Около половины этих средств составляют прямые отчисления входящих в ЕС государств. Причем на пять наиболее экономически развитых стран приходится 90% этой суммы. На втором месте идет налог на добавленную стоимость, доля которого, составляющая около 30 млрд евро, поступает в европейскую казну. Наконец, чуть больше 10 млрд приходится на таможенные и прочие сборы.
Около половины бюджета ЕС тратится на дотации убыточному сельскому хозяйству стран--членов Евросоюза. Чуть меньшая часть расходов направляется на бюджетное выравнивание, то есть на поддержку наиболее отсталых из коренных стран, а также новых членов. На все же остальные статьи расходов, включая внешнюю, внутреннюю и оборонную политику, идет чуть более 10% бюджета — всего-навсего около 10 млрд евро. Для сравнения: в США только военный бюджет превышает $300 млрд.
Проект европейской конституции содержит в себе четкую схему утверждения и формирования бюджета единой Европы, а также основные статьи расходов. При подготовке конституции сторонники сохранения финансовой независимости стран--членов ЕС выступали за введение единого европейского налога, который бы напрямую шел в бюджет ЕС, являясь основной статьей дохода. Это упразднило бы действовавший до последнего момента принцип "кто платит, тот и заказывает музыку", лишив государства-доноры рычагов воздействия на остальных.
Однако государства-доноры, прежде всего Германия, эту идею отвергли. Прежние принципы формирования бюджета сохраняются, и это, похоже, всех вполне устраивает. Для новых членов федерации единый бюджет — это прежде всего гарантированные субсидии на долгие годы вперед. Они больше других ратовали за интеграцию — только бы их продолжали кормить. В свою очередь, Франция и Германия в качестве платы за спонсорство будут по-прежнему требовать от новых членов строго следовать федеральной внешней и оборонной политике. То есть указаниям, поступающим из Берлина и Парижа.
 |
ФОТО: AP Сторонник федеративной Европы Романо Проди не хотел бы увидеть ее противников нигде, кроме как на групповой фотографии с силами правопорядка |
После того как единая Европа так и не смогла выработать солидарную позицию по Ираку, сторонники интеграции настояли, чтобы в проект европейской конституции вошло положение об общей внешней политике стран--членов ЕС. Однако противники интеграции все-таки провели в проекте идею о том, что общее решение может быть вынесено только путем консенсуса. Что практически нереально даже при нынешних 15 членах, не говоря уже о будущих 25.
Через какое-то время Франция и Германия, вероятно, попытаются подправить нынешний вариант конституции и обязать страны ЕС придерживаться общей внешней политики. Фактически это будет означать, что подписавшие и ратифицировавшие дополнение государства станут придерживаться политики Парижа и Берлина. Теоретически к ним могут присоединиться не только традиционные союзники Франции и Германии — страны Бенилюкса,— но и большинство новых членов, экономически зависящих от Берлина.
 |
ФОТО: AP |
Религия
До принятия проекта европейской конституции оставался неясным и вопрос о том, что же будет объединять европейцев помимо общей валюты. И если приверженность граждан единой Европы принципам прав человека и демократии не вызвала никаких споров, то религиозные убеждения стали предметом оживленной дискуссии.
Оказалось, что в этом вопросе национальные конституции вступают в жесткое противоречие друг с другом: в большинстве стран признана свобода вероисповедания, но в некоторых существует государственная религия. Эти страны вместе с папой римским стали добиваться включения в европейскую конституцию упоминания о христианстве, мотивируя это его огромным влиянием на европейскую историю. Сторонники светского правления во всех странах стали энергично возражать.
Впрочем, главный вопрос — как быть с теми, кто исповедует другие религии, прежде всего ислам. Доля мусульман уже сейчас во многих европейских странах превышает 10%. А поскольку число мусульман растет (как за счет более высокой рождаемости, так и за счет притока иммигрантов), уже через 10-15 лет они могут составить до четверти населения Франции и Германии.
В итоге упоминание о христианстве в европейскую конституцию не вошло. Вместо него в преамбулу была включена компромиссная обтекаемая формулировка "культурное, религиозное и гуманистическое наследие Европы".
Глава комиссии по разработке проекта европейской конституции Валери Жискар д`Эстен предложил в качестве возможного названия нового объединения "Соединенные Штаты Европы". Идея, выдвинутая еще сто лет назад Владимиром Лениным, нашла весьма неожиданное воплощение.
ЭРНЕСТ СУЛТАНОВ
Председатели Европы
|
