Попугай Арнольд умер ночью. Оля, обнаружив его утром на полу клетки, начала метаться: «Где телефон? Звони 112! Звони 112!» Это было так смешно и страшно, что Дима растерялся. «Тихо, успокойся,— бегал за Олей по квартире.— Он уже холодный». Дима чувствовал вину: а что, если попугай получил инфаркт от ревности? Он ведь столько лет мирно жил с хозяйкой, старой девой, а тут явился какой-то мужик с цветами и шампанским — потрясение! Оля, хлебнув корвалола, тоже принялась корить себя: «Он умирал, хрипел, звал на помощь, пока мы целовались в спальне!» В общем, так себе финал первой любовной ночи.
Попугай Арнольд умер ночью. Оля, обнаружив его утром на полу клетки, начала метаться: «Где телефон? Звони 112! Звони 112!» Это было так смешно и страшно, что Дима растерялся. «Тихо, успокойся,— бегал за Олей по квартире.— Он уже холодный». Дима чувствовал вину: а что, если попугай получил инфаркт от ревности? Он ведь столько лет мирно жил с хозяйкой, старой девой, а тут явился какой-то мужик с цветами и шампанским — потрясение! Оля, хлебнув корвалола, тоже принялась корить себя: «Он умирал, хрипел, звал на помощь, пока мы целовались в спальне!» В общем, так себе финал первой любовной ночи.
Но Дима не смылся. Вместе с Олей стал решать: как хоронить. Нести птицу на помойку Оля отказалась, хотя соседка ей рекомендовала: «Я своего вон недавно в красивую коробку от айфона положила, написала маркером "Хомяк Муся", скотчем замотала и в самый красивый бак бросила... Ты поплачь, легче станет». Дима звонил всем знакомым, в том числе и мне. Советов ему надавали! Кто-то предложил: «Езжайте в лес, разведите костер, чтоб земля оттаяла, а потом ломиком. И обязательно сверху насыпьте жженой резины, а то звери раскопают вашего Арнольда». Кто-то делился опытом: «Мы пекинеса похоронили под березками на берегу реки. Лопатой выкопали могилку, с собой положили пакет хорошего корма». Но Оля сомневалась, да и не было у нее в квартире лопат и ломиков, чтоб долбить мерзлую землю. «Зимнее дело — хлопотно помирать-то»,— хотел процитировать Дима писателя Шукшина, но, глянув на заплаканную возлюбленную, сдержался.
Зато его двоюродный брат по скайпу весело признался, что на даче недавно похоронил по ошибке чужого кота — дети в тот день прибежали с улицы перепуганные: «Папа, нашего Ваську машина сбила!» Вышли, посмотрели, действительно: лежит на обочине рыжий Васька. Ну что делать, устроили погребение, сказали все по очереди добрые слова, дети цветы на холмик возложили, теща слезу пустила. А ночью настоящий Васька явился с гулек. Теща перед телевизором как раз уснула, а Васька к ней запрыгнул и стал орать, требуя еды. Ужас. Рассвет мертвецов! «Просто рыжие коты все одинаковые,— объяснил брат.— Ты там проверь, может, и попугай не ваш?»
Оля злилась, когда юморили в такой трагический день. В интернете к ее вопросу тоже отнеслись без должного почтения: «Примотайте Арнольда к фейерверку-ракете, и пусть летит к солнцу!», «Постройте из снега мавзолей», «Он у вас крупный или мелкий? А то закопайте до лета в цветочный горшок». На каком-то зоофоруме ей вообще внушили, что если позвонить в ветеринарку и оплатить услуги кремации, то прах питомца, мол, потом не отдадут. Да и вообще, скорее всего, просто выбросят покойного на свалку, к крысам, и все.
Но я настаивала на кремации: это для Оли попугай — член семьи, а по закону трупы животных — биологические отходы, которые должны уничтожаться в соответствии с ветеринарно-санитарными правилами. И Димке мое предложение понравилось. «Оля, за самовольное захоронение штраф полагается,— осторожно внушал он рыдающей женщине.— В Москве вон сколько ветеринарных ритуальных центров, пусть специалисты все сделают честь по чести, как надо, а, Оль? Я все оплачу». И оплатил. Индивидуальную кремацию, урну, даже место на кладбище домашних животных. «Теперь я поняла, как ты ко мне серьезно относишься»,— рыдала Ольга на попугаевых похоронах, обнимая Диму. А он стоял торжественный и строгий. Ее опора и поддержка. Тот, кого она искала всю жизнь.