обозреватель
Сравнение иракского аятоллы с его покойным иранским предшественником — первое, что приходит на ум в связи с триумфальным возвращением из изгнания лидера иракских шиитов. Однако исламская революция 1979 года в Иране — хотя и важный, но далеко не единственный пример, позволяющий лучше понять, что происходит сегодня в соседней стране, на развалинах саддамовского мира провозгласившей свой "джихад созидания". Дело не только в исламе и шиизме. Скрытых и порой неожиданных исторических аналогий и параллелей с Ираком гораздо больше, чем кажется. Причем как в недавнем, так и в отдаленном прошлом. И не только на Востоке, но и на Западе. Буржуазная революция 1789 года во Франции. Коммунистическая революция 1917 года и антикоммунистическая революция 1991 года в России. Крушение тоталитарных режимов в Германии, Италии и Японии в 1945-м. Наконец, масса примеров последнего десятилетия — Афганистан, Балканы и даже Гаити, пережившие свои ломки устоев. Все эти примеры позволяют рассматривать события в Ираке как еще одну революционную ситуацию. И поскольку история повторяется, можно с немалой долей вероятности прогнозировать, какое будущее ждет эту страну.
Вопрос, есть ли жизнь после Саддама и какой должна быть эта жизнь, который сегодня задают себе иракцы,— это разновидность старого вопроса, которым в эпохи больших потрясений задавались разные народы — есть ли жизнь после короля, царя, императора, фюрера, дуче, генсека. Людям, которые долгое время жили под прессом и в один день обрели свободу, опьянев от ее воздуха, свойственны нетерпение, радикализм мышления. Они не желают ждать. Они хотят новой счастливой жизни не в отдаленном будущем, а немедленно. Здесь и сейчас. Чтобы самим насладиться плодами свободы, а не тешить себя тем, что это сделают за них дети и внуки.
Однако история учит, что так не бывает. Взятие Бастилии не привело к немедленному торжеству либеральной демократии во Франции. А спустя 190 лет свержение шаха точно так же не привело к торжеству исламской демократии в Иране. И поэтому никто сегодня не помнит иранских "демократов первой волны", интеллектуалов и либералов той эпохи, всплывших на поверхность после крушения шахского режима. Имена иранских премьеров Базаргана и Банисадра, так и не реализовавших ожидания масс, благополучно забыты. Зато имя радикального исламского лидера имама Хомейни, в условиях всеобщего разочарования новой реальностью предложившего альтернативное видение будущего, знают все. Точно так же в свое время в Кабуле власть взяли талибы, пообещав положить конец анархии, наступившей после коллапса прежнего режима.
Опыт других стран убеждает в том, что в Ираке наиболее вероятны два сценария. Первый — реставрация или создание авторитарного, но лояльного США режима с опорой на прежние кадры. Второй — исламизация. Других путей быстро навести порядок не видно. Сценарий демократического развития Ирака, который обещают реализовать его "освободители", выглядит наименее реальным и жизнеспособным. Демократия — тот фрукт, который Ираку не по карману.