В 90-е годы Александр Грушин был самым титулованным лыжным тренером мира: ведь это он возглавлял непобедимую женскую сборную России. После Олимпиады в Нагано он принял неблиставшую мужскую команду, и уже на следующих Играх, в Солт-Лейк-Сити, его ученик Михаил Иванов завоевал "золото". А сейчас занимающего должность старшего тренера команды АЛЕКСАНДРА ГРУШИНА, с которым в Италии встретилась корреспондент Ъ ВАЛЕРИЯ Ъ-МИРОНОВА, обвиняют в развале российского мужского лыжного спорта.
— Какую цель поставили вы перед собой и своими пятью лыжниками на чемпионате в Валь-ди-Фиемме?— Возможно, это прозвучит и претенциозно, но приехали мы сюда бороться за медали. Главным образом на печально уже закончившейся для нас "тридцатке", а также на 50-километровой дистанции. За неудачу в гонке на 30 км винить, кроме как себя самого, мне больше некого. И перед ребятами — Владимиром Вилисовым, Виталием Денисовым, Михаилом Ивановым и Андреем Шлюндиковым — я каюсь в том, что ошибся со смазкой, обработав только что поступившие к нам мягкие лыжи по шаблону, то есть так, как раньше это делал, когда спортсмены бегали на более жестких. Что же касается марафона, то здесь основную ставку я сделал на призера прошлого чемпионата мира Сергея Крянина.
— А что же наш олимпийский чемпион Михаил Иванов совсем нынче безнадежен? Хотя понятно, что ему, специалисту классического хода, здесь, на коньковом "полтиннике", ловить вроде как и нечего...
— Остается еще маленькая надежда на дистанцию 15 км классикой. Но если честно, то Миша сегодня лишь набирает форму, и говорить о той кондиции, когда бы он мог реально бороться за медаль, преждевременно.
— В чем же причина столь резкого спада?
— История знала случаи, когда лыжники выигрывали несколько Олимпиад подряд, а в неолимпийские годы оставались в тени. Ну что поделаешь, если человек, если так можно выразиться, ориентирован только на главный титул? Однако мне все же кажется, что с Ивановым произошло другое. Он после Олимпиады слишком долго отдыхал, приступив к регулярным тренировкам лишь в августе. А сейчас он пожинает плоды своей недотренированности. Мне бы, как тренеру, надо было проявить волю и заставить Мишу вовремя включиться в работу. Однако я, оказавшись в который раз в центре очередного вала разборок в нашей федерации, вынужден был пойти на поводу у Мишиного ближайшего окружения.
— А симптомов звездной болезни вы у Иванова не наблюдали?
— Было маленько. Хотя сразу оговорюсь, что сама по себе натура у Миши здоровая. А вот вокруг него ажиотаж и впрямь поднялся непомерный. Точно в такой же ситуации в свое время оказалась и моя ученица, трехкратная олимпийская чемпионка Тамара Тихонова. Видите ли, есть спортсмены от природы, обладающие огромным талантом: Елена Вяльбе — ярчайший тому пример. А есть другая категория — чуть менее талантливые, но тоже добивающиеся высоких результатов главным образом за счет трудолюбия. К ней относилась Тихонова и относится Иванов. Так вот, Тамаре тоже внушили, что она супергонщица, и она не сумела эту лесть правильно проанализировать. Перестала в полную силу трудиться и в конце концов окончательно потеряла чувство реальности. Чуть было это не произошло и с Мишей. Если он сейчас исправится — выйдет на прежний уровень, нет — человека мы потеряем. Я же сейчас оказался, повторяю, в такой ситуации, что прояви в отношении Иванова жесткость, это тут же было бы интерпретировано как применение неправильных методов в моей работе.
— Вы этого испугались?
— Нет. Но после Олимпиады определенный круг людей очень хотел, чтобы Миша из моей группы ушел, внушая ему и его личному тренеру, будто Грушин его гробит. Дал Миша себе послабление, а нажми я в тот момент, может, и впрямь он от меня бы ушел. Признаться, столько я уже натерпелся за всю свою жизнь в большом спорте... Вкладываешь в людей, вкладываешь, а потом они говорят, что ничего-то ты, оказывается, для их результата не сделал. И кроме вреда, от тебя никакой пользы. Так что, наученный горьким опытом, не хочу больше наступать на те же грабли.
— О чем, по-вашему, говорит отсутствие на чемпионате мира президента Федерации лыжных гонок России Анатолия Акентьева?
— Официальной версии, во всяком случае, никто не выдвигал. А свое личное мнение по этому вопросу здесь мало кто решится высказать. Я же считаю, что руководитель федерации не имеет права самоустраняться и присутствовать на главном лыжном форуме обязан.
— Вы уже слышали о том, что президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев назвал имя возможного нового главы вашей федерации?
— Так или иначе, господин Акентьев сам должен решить, уходить ему или оставаться. Это — дело его чести и порядочности. Я никогда не давал оценки его профессионализму, как, впрочем, ни разу не позволил себе плохо отзываться о нем как о человеке. Не мне судить людей. Но военачальник, на мой взгляд, должен погибнуть вместе со своим войском, спасти которое и вывести из патовой ситуации он не смог. А не обвинять всех подряд и продолжать руководить. Ведь и по прошествии года после Олимпиады мы так до сих пор и не услышали ответа на главные вопросы: что же там на самом деле произошло, кто виноват в том, что наши лучшие лыжницы оказались замешаны в допинговом скандале? А что касается названной Тягачевым кандидатуры, то есть Сергея Богданчикова, то мне не очень верится, что человек, занимающий столь высокий пост в компании "Роснефть", согласится возглавить лыжную федерацию. Но даже если это произойдет, то я скорее за, чем против. В конце концов, только благодаря финансовой поддержки "Роснефти" все мы и живем. Однако финансы финансами, но главный вопрос — как ими грамотно распорядиться и сделать так, чтобы у истоков нашего дела стояли истинные профессионалы? Как бы за шелестом купюр не упустить уровень работы. И если господин Богданчиков действительно придет к нам, сумеет понять основные наши проблемы и преодолеть их, лучшей кандидатуры не придумать.
— Правда, что вы снова всерьез задумались о смене деятельности?
— Не хочу скрывать, работать со сборной день ото дня мне становится все труднее. И особого смысла продолжать в создавшихся условиях педагогическую деятельность я не вижу. Возможно, уйду на должность какого-нибудь консультанта. Скажем, в лыжный центр в Острове или в Рыбинске. Кроме того, две известные зарубежные лыжные фирмы предлагают мне стать их представителем в России и ждут моего ответа до конца апреля.
— При каких условиях вы сможет откинуть гнетущие вас сомнения и остаться?
— За минувший год, в течение которого мы все погрязли в бесконечных дрязгах, я понял главное: моя работа никому, кроме болельщиков, в России не нужна. Не мне судить, имею ли я тренерский дар или абсолютно бездарен. Одни говорят, что я талантлив, а другие поливают площадной бранью. Так зачем же мне, лишнему человеку, ставить какие-то условия: кто мне подходит в качестве президента федерации, а кто не очень? Пройдясь недавно в поисках высшей справедливости по кабинетам наших высших спортивных начальников и не увидев ни малейшей их заинтересованности в том, чтобы разобраться, что же все-таки на самом деле происходит в крупнейшей и мощнейшей российской спортивной федерации, успех или не успех спортсменов которой в огромной степени способен повлиять на командный успех России на Олимпиадах, я сделал вывод, что им просто на все это наплевать.
— Похоже, руководителей отечественного спорта давно захватили свои игры...
— Так если мы, рабочие лошадки, им безразличны, зачем же мне в стену-то биться? Не желаю никого оскорблять, но мы — я, а также другие известные специалисты Борис Быстров и Виктор Иванов — пытались изложить свою точку зрения сначала господину Тягачеву, а затем господину Фетисову, который даже не соизволил с нами встретиться. Тогда я понял, что, отдав сборной 20 лет, напрасно трачу время. Плохие мы или хорошие тренеры, повторяю, не нам судить, но мы бросили все, свои семьи, дома, и пытаемся сделать так, чтобы наша страна завоевывала какие-то медали. И вот появляются люди, которые смешивают всю нашу работу с грязью, и ни один спортивный руководитель России не встал на нашу защиту. Раньше кто-то один против меня обычно воевал, а сейчас, чувствую, объединились, жаждут крови, бросились в атаку и хотят победить. Так пусть победят. Проще, извините, прогнуться перед начальством, чем что-то иметь в своей собственной голове.