15 марта 1963 года ЦК КПСС рассмотрел предложение Союза спортивных обществ и организаций СССР о начале работы всесоюзного тотализатора — лотереи «Спортпрогноз». Вопрос о том, можно ли развивать спорт, эксплуатируя склонность к азарту, к тому времени возникал уже много раз. И ответ на него не всегда зависел от состояния государственных финансов.
Спортивно-числовая лотерея, задуманная как дополнение к «Спортпрогнозу», появилась значительно раньше и не позволила ему стать полноценным всесоюзным тотализатором
Фото: Игорь Уткин и Александр Яковлев / ТАСС
«Целое лето в игре живут»
Всякий раз, когда возникал вопрос о ставках на выигрыш в соревнованиях, их пользе для спорта и вреде для жителей страны, дебаты принимали жесткий и упорный характер. Так было и в начале 1909 года, когда в финансовой комиссии верхней палаты законодательного органа страны — Государственном Совете Российской Империи — обсуждалась смета Государственного коннозаводства.
К тому времени получение доходов от ставок на выигрыш той или иной лошади на скачках или на бегах имело уже продолжительную историю. И в царствование Александра II эти пари или, как их чаще именовали, заклады на победителя решили упорядочить. К примеру, в уставе Казанского общества охотников конского бега, утвержденном императором 23 июня 1867 года, говорилось:
«Никакой заклад не может состояться на устроенном от Общества ипподроме без записки оного в книгу…
Делающие между собою заклады и подписки обязаны при записи в книгу предъявлять свои условия письменно секретарю Общества, с означением дистанции и суммы закладной или подписной.
В числе условий заклада должно быть непременно означено: кто за какую лошадь держит, ее пол, шерсть, приметы, возраст, завод, день и час, назначенный для состязания, затем все прочие условия представляются на волю закладчиков…
По записке заклада и подписки в книгу Общества, без общего согласия всех участвующих никакие перемены не допускаются».
Но не менее важной целью этого и других утвержденных самодержцем уставов было извлечение из закладов пользы для отечественного коневодства:
«При записке заклада в книгу закладчики обязаны внести к казначею по 10 к. с рубля с закладной суммы. Деньги сии остаются в кассе Общества безвозвратно, хотя бы заклад был впоследствии уничтожен».
Эти десять процентов, как и плата за вход на ипподромы, должны были использоваться для выполнения главной цели обществ — «поощрение и улучшение коннозаводства испытанием резвости и силы лошадей». Кроме того, много говорилось и писалось о том, что эти деньги помогут развитию конного спорта и улучшению конного состава кавалерии — главной ударной силы армии того времени.
Эти сборы существенно выросли после того, как в 1876 году общества увеличили минимальную сумму заклада, а также занялись своего рода рекламой денежных выигрышей на скачках. В уставе Императорского Московского общества охотников конского бега, к примеру, говорилось:
«Если заклад не менее 150 р., то о нем объявляется в "Московских Ведомостях" и особенными афишами накануне бега. Заклады менее 50 руб. с каждой стороны Обществом не принимаются».
Деньги эти по тем временам были немалые. Ведь офицерский денщик в 1876 году получал жалованье 2 руб. 10 коп. в год. Или 17,5 коп. в месяц. И даже воспитателю юного великого князя Николая Александровича, будущего императора Николая II, платили тогда 1500 руб. в год, или 125 руб. в месяц.
«Уже в 1885 году доходы от тотализатора свыше чем на 12 тысяч рублей превышают доходы с мест и затем растут ежегодно»
Но установленный финансовый барьер нисколько не мешал ограниченным в средствах игрокам — залоги все чаще делали вскладчину. А в том же 1876 году в России появился тотализатор, ставки в котором были доступны и людям с небольшим достатком. Об опыте его использования Императорским Санкт-Петербургским обществом поощрения рысистого коннозаводства составители истории общества Л. А. Велихов и А. А. Красовский писали:
«Беговой тотализатор в первый же год дал Обществу доход в 12.869 руб. и вскоре начал привлекать на рысистые испытания все увеличивающееся число зрителей. Десятипроцентные отчисления с оборотов игры и стали давать Обществу те крупные, постепенно растущие суммы, которыми оно могло широко пользоваться... Действительно, за первые четыре года своего существования тотализатор дал Обществу в общей сложности только 87.709 рублей, тогда как в то же время сбор за места — 91.093 рубля, но уже в 1885 году доходы от тотализатора свыше чем на 12 тысяч рублей превышают доходы с мест и затем растут ежегодно, достигнув 103.667 рублей в 1891 году, 217.918 рублей в 1894 году, а с введением осеннего сезона бегов, в 1896 году — 576.699 рублей. В 1902 году доходность тотализатора достигает 952.029 рублей».
Чем больше становилось зрителей на ипподромах, тем больше прибыли приносили тотализаторы
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
После небольшого спада поступлений, вызванного Русско-японской войной и первой русской революцией, доходы этого общества от тотализатора вновь начали бурно расти, и в 1909 году оно получило уже 1 901 145 руб. Еще больше приносил тотализатор в Москве, где в 1908 году при обороте 24 млн руб. чистый доход составил около 2,5 млн руб. Для сравнения: начальники учрежденных в 1908 году в городах сыскных отделений полиции получали не более 2000 руб. в год. А все расходы Министерства иностранных дел Российской Империи, включая вызывавшие острую зависть у всего чиновничества жалованья послов и других дипломатов, составляли в 1908 году 6 459 486 руб. 64 коп.
Время от времени широкой публике становились известны детали скандалов вокруг дележа игровых сверхприбылей в конных обществах. Но почти никто не знал о том, как в действительности, а не по отчетам расходуются огромные деньги, попадавшие в руки чинов Главного управления государственного коннозаводства, которому причитался процент от прибылей, приносимых тотализаторами.
Зато все знали о том, как образуются эти колоссальные суммы. В городах, где проходили скачки и бега с денежными ставками на выигрыш, наблюдалось повальное увлечение обывателей тотализатором, напоминавшее эпидемию игромании.
«В Москве, где скачки летом заполняют все и вся,— писал один из самых известных журналистов тех лет В. М. Дорошевич,— много людей, которые "целое лето в игре живут", а все остальное время "прозябают"».
Полицейские доклады были полны описанием преступлений, совершенных ради денег для тотализатора. А Московская городская дума пыталась запретить игру на выигрыши на скачках и бегах неоднократно и безрезультатно, поскольку решение зависело от высокопоставленных чиновников, многие из которых сами были коннозаводчиками или членами конных обществ.
Но после появления в России Государственной думы с депутатами из разных сословий и преобразования Государственного совета в верхнюю палату законодательного органа противники тотализатора получили шанс на изменение ситуации.
«Заманчивый вид равенства»
Вслед за тем, как финансовая комиссия Государственного совета империи предложила, «чтобы правительство вновь обсудило вопрос о возможности упразднения практикуемой ныне на конских состязаниях игры на тотализаторе», это решение должны были утвердить на общем собрании верхней палаты. Но процедурный вопрос неожиданно перерос в ожесточенные дебаты, продолжавшиеся два дня — 2 и 4 марта 1909 года. Один из лучших ораторов страны академик, сенатор и член Государственного совета А. Ф. Кони, выступая, напомнил коллегам об исследовании тотализатора, проведенном в 1889 году московским городским головой Н. А. Алексеевым:
«Когда тотализатор вступил во все свои права и пустил свои ростки и корни повсюду, подобно тому, как развивается злокачественная опухоль на теле, тогда он, Алексеев, сам пошел в среду тех, которые играют на тотализаторе, и в течение 10 дней сидел у кассы тотализатора на земле с рабочими, мастеровыми, мелкими торговцами, прислугой и т. п. Он убедился, что по всем фабрикам и заводам, по разным торговым учреждениям рыщут особые факторы, которые берутся отовсюду, из всяких отбросов общества, из хулиганов и т. д., и эти-то посредники бедному человеку, у которого праздничный день, единственный день отдыха, говорят: поди, сыграй на "Fine Mouche" или на "Гладиатора", это очень выгодно. И действительно, вскоре оказывается выигрыш, но затем, когда расходившаяся страсть побуждает играть, то наступает почти неизбежный проигрыш, и вдали уже выдвигается скамья подсудимых и тюрьма».
В той же речи Кони ссылался и на судейскую статистику:
«В 1903 г. на Дворянском собрании председатель московского окружного суда Н. В. Давыдов сказал следующее: "Пред моими глазами прошел целый ряд уголовных дел, и я не ошибусь, если скажу, что из каждых десяти таких дел четыре состояли в преступлениях, совершенных в увлечении азартною игрою на тотализаторе; преступления эти — растрата, мошенничество, кражи и даже два случая убийств". Нельзя не призадуматься с горечью над этими словами».
Кони доказывал, что существование тотализатора нарушает положения Свода законов Российской Империи, запрещавшие азартные игры. Но сторонники иной точки зрения не собирались сдаваться.
«Защитники тотализатора,— говорилось в истории Императорского Санкт-Петербургского общества поощрения рысистого коннозаводства,— соглашались, что азарт, как свойственная людям страсть, неискореним, но признавали вместе с тем, что денежные пари на бегах и скачках, во-первых, являются наименее азартными из всех игр подобного рода, так как они основаны не столько на случае, сколько на знании лошадей, их свойств и резвости и на изучении реальных условий состязаний; что, во-вторых, игра на тотализаторе ограждена организованной законной защитой, не допускающей обмана публики при расчетах; что, в-третьих, игра в тотализатор менее всего допускает пагубные увлечения ввиду самих условий игры, т. е. определенности как размера ставок, так и количества заездов, длительности промежутков между испытаниями и явной невыгодности играть крупно, так как при увеличении ставки на избранную лошадь уменьшается выдача на каждый билет; и что, в-четвертых, тотализатор имеет побочную полезную цель, поддерживая скаковые и рысистые испытания лошадей, необходимые, по единодушному признанию специалистов, для всего коннозаводства страны».
«Но, господа, возможно ли допускать улучшение конской породы ухудшением и развращением людской породы?»
В своей речи Кони отреагировал на повторявшийся много раз тезис о пользе тотализаторов для улучшения конского поголовья:
«Жертвы азарта пошли по пути заимствования "господских" пороков и встретили на нем игру на тотализаторе, которая представляет заманчивый вид равенства пред игрою случая. "Все это,— говорят нам здесь,— ничто перед успехами коннозаводства и улучшением конской породы!". Но, господа, возможно ли допускать улучшение конской породы ухудшением и развращением людской породы?»
Но в руках его оппонентов был куда более весомый аргумент — огромные прибыли от тотализаторов.
«Вопрос о тотализаторе,— констатировали Л. А. Велихов и А.А. Красовский,— возбуждался в Совете Министров, который не встретил возражений против тотализатора, в Правительствующем Сенате, согласно разъяснениям которого, игра на скачках и бегах не может быть признана азартной, в Государственной Думе, комиссия которой высказалась за сохранение тотализатора, и в Государственном Совете, признавшем тотализатор необходимым для нужд государственного коннозаводства».
«Чистый доход — около 60 млн рублей»
Советская власть сделала азарт отдельных граждан источником пополнения общенародных бюджетных средств
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
После революции разговоры о пользе азарта для коннозаводства не прекратились. Разница заключалась лишь в том, что тотализаторы в 1923 году отнесли к зрелищам, облагаемым промысловым налогом по самому высокому — пятому разряду. И затем год от года увеличивали сборы со ставок и билетов на ипподромы. С 1 августа 1930 года, например, к стоимости билета на бега или скачки начали добавлять налоговый сбор в 60%. А в 1932 году был введен налог на билеты тотализатора, устанавливаемый местными властями в размере не более 25% от стоимости билета. Параметры налогообложения тотализатора уточняли затем в 1940-х годах.
Теперь уже сложно сказать, что больше повлияло на снижение интереса к игре на скачках и бегах. Исчезновение ли частных коннозаводчиков и элитарных конных обществ, кровно заинтересованных в привлечении новых игроков. Отсутствие ли свободных денег у советских людей и суровые наказания за хищения, делавшие непривлекательным незаконные пути получения средств для игры. Или упразднение кавалерии как рода войск и снижение интереса к конному спорту вообще. Но тотализатор мало-помалу превращался в развлечение для достаточно узкой группы людей. Ведь в городах, где не было ипподромов, многие люди не имели ни малейшего представления о тотализаторе.
Однако на рубеже 1950–1960-х годов, после начала хрущевских административных реформ, в непростое финансовое положение попали многие спортивные команды и общества. Финансировали эти организации по большей части министерства, областные и республиканские власти, а также крупные предприятия. Ни для кого не было секретом, что советские спортсмены-любители получали деньги как офицеры армии и МВД, рабочие высших разрядов или спортинструкторы предприятий.
Но в ходе преобразований министерства упразднялись. У флагманов промышленности менялась подчиненность, и на фоне возникавших проблем с кураторами, поставщиками и смежниками поддержка спорта оказывалась третьестепенной задачей. А после разделения обкомов партии на промышленные и сельские стало непонятным, кто из них будет — и будет ли вообще давать указания о материальной помощи местным командам.
«По расчетам Центрального совета в ближайшие два-три года общая сумма от продажи лотерейных карточек составит до 150 млн рублей»
Выход из ситуации напрашивался сам собой. Организовать всесоюзный тотализатор — «Спортпрогноз» и числовую лотерею, часть прибыли от которых пойдет напрямую спортивным обществам. Но в ЦК КПСС отнеслись к предложению настороженно. В справке, подготовленной идеологическим отделом ЦК КПСС 15 марта 1963 года, говорилось:
«Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР внес предложение о проведении в стране спортивных лотерей — "спортпрогноз" и "спортивно-числовая", в целях привлечения средств населения на финансирование работы по физической культуре и спорту и, прежде всего, строительство спортивных сооружений.
По расчетам Центрального совета в ближайшие два-три года общая сумма от продажи лотерейных карточек составит до 150 млн рублей, из них чистый доход — около 60 млн рублей».
Спортивные функционеры в своем предложении ссылались на то, что такие же лотереи проводятся в Чехословакии, Польше, Венгрии, Болгарии, Румынии и других странах. Но убедить сотрудников ЦК КПСС этот аргумент не помог:
«Идеологический отдел ЦК КПСС рассмотрел указанные предложения Центрального совета и считает нецелесообразным организовывать в СССР спортивные лотереи, так как предполагаемые денежные доходы от них не смогут оправдать морального ущерба, который был бы нанесен воспитанию молодежи и других слоев населения нашей страны.
Некоторые факты из практики проведения подобных лотерей в Чехословакии и Югославии, а также на наших ипподромах показывают, что вокруг лотерей создается вредный ажиотаж, развивается стяжательство, жажда к нетрудовым денежным доходам, создаются условия для действий жуликов и проходимцев. Сам факт незначительного процента вероятного выигрыша (до 2% от числа участников) выглядит в известной мере как обман населения».
А финансовые прикидки Союза спортивных обществ и организаций СССР выглядели настолько неубедительно, что, несмотря на тяжелую ситуацию с доходами бюджета, Министерство финансов СССР отказалось поддержать организацию всесоюзного тотализатора.
«Считаем нецелесообразным»
Розыгрыш призов на стадионах после матчей (на фото) в 1963 году решили преобразовать в спортивный тотализатор союзного значения
Фото: А. Бочинин / Фотоархив журнала , А. Бочинин / Фотоархив журнала "Огонёк"
Но идея получения средств на развитие спорта прямо и непосредственно от азартных граждан страны выглядела слишком привлекательной, чтобы отказаться от нее раз и навсегда. Три года спустя Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР направил в ЦК КПСС доработанные предложения об организации тотализатора. И получил поддержку заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК А. Н. Яковлева и зав. сектором физкультуры и спорта И. Зубкова, сообщавших Секретариату ЦК КПСС:
«Центральный совет Союза спортивных обществ и организаций СССР вносит предложение о еженедельном проведении лотереи "Спортпрогноз".
Цель лотереи — привлечение средств населения на строительство спортивных сооружений и организацию физкультурно-массовой работы.
Лотерею "Спортпрогноз" предполагается проводить следующим образом: лица, уплатившие за участие в лотерее 30 копеек, заполняют и пересылают в бюро "Спортпрогноз" специальную карточку с указанием своих предположений о результатах предстоящих в ближайшую неделю всесоюзных и международных соревнований по футболу или других видов соревнований.
Подробные условия проведения лотереи предполагается опубликовать в газете "Советский спорт" и в соответствующих республиканских или областных молодежных газетах».
Финансовые расчеты на этот раз вызвали гораздо большее доверие у Министерства финансов.
«На выплату выигрышей,— писали Яковлев и Зубков,— предусматривается выделять 50 процентов от суммы, поступившей за участие в лотерее, за вычетом организационных расходов. При этом полагаем возможным установить, чтобы максимальная сумма разового выигрыша не превышала двух тысяч рублей.
По предварительным расчетам Центрального совета, проведение лотереи в большинстве городов страны может дать доход от 25 млн рублей в год. Предполагается 70 процентов этих средств использовать на строительство спортивных сооружений и 30 процентов — на проведение массовой спортивной работы.
Министерство финансов СССР предложение о проведении лотереи "Спортпрогноз" поддерживает».
«Вокруг лотерей иногда создается вредный ажиотаж»
Кроме того, авторы записки, предвидя возражения секретарей ЦК морально-этического характера, немного скорректировали проект спортивного тотализатора:
«Аналогичные лотереи-конкурсы организованы в Чехословакии, Югославии, Финляндии и других странах, а также на наших ипподромах.
Некоторые факты из практики их проведения показывают, что вокруг лотерей иногда создается вредный ажиотаж, развивается жажда к нетрудовым денежным доходам.
Отдел пропаганды и агитации ЦК КПСС, принимая во внимание, что подобные рецидивы возможны и при организации спортивной лотереи в нашей стране, считает, что первоначально лотерею целесообразно провести в ограниченных масштабах: в г. Москве, в городах 17 областей РСФСР, 10 областей Украинской ССР и в крупных городах Грузинской ССР с тем, чтобы с учетом практики рассмотреть вопрос о целесообразности проведения лотереи в дальнейшем».
Но 19 апреля 1966 года Секретариат ЦК решил, что вопрос следует дополнительно изучить. И в его новом рассмотрении кроме заведующего отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС В. И. Степакова участвовали председатель КГБ В. Е. Семичастный, секретарь ЦК ВЛКСМ А. Х. Везиров и секретарь Всесоюзного центрального совета профсоюзов Н. Н. Романов. Принимавший участие в обсуждении председатель Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций Ю. Д. Машин пытался возражать, но безрезультатно. 23 мая 1966 года Секретариату ЦК была направлена записка, в которой говорилось:
«Многочисленные факты из практики проведения аналогичных лотерей-конкурсов в Италии, Чехословакии, Финляндии, Болгарии, Югославии, а также на наших ипподромах показывают, что вокруг лотерей создается вредный ажиотаж, развивается стяжательство и жажда к нетрудовым денежным доходам. Следует ожидать, что эти явления появятся и у нас в стране с организацией лотереи "Спортпрогноз", чем будет нанесен моральный ущерб воспитанию населения, особенно молодежи.
Исходя из этого, считаем нецелесообразным организовывать в СССР лотерею "Спортпрогноз"».
А 15 июня 1966 года Секретариат ЦК КПСС принял решение от организации лотереи «Спортпрогноз» воздержаться.
Но всесоюзный тотализатор в СССР все-таки появился. Случилось это двадцать лет спустя, во время перестройки, когда Госкомспорт СССР предложил именно таким способом обеспечить ему дополнительное финансирование. И 19 сентября 1986 года Совет министров СССР разрешил проведение лотереи «Спортпрогноз» на условиях, предлагавшихся в 1966 году. С той лишь разницей, что четверть прибыли от нее получали республиканские, областные и местные организации.
Возможно, при длительной и массированной рекламной поддержке «Спортпрогноз» мог стать самой востребованной из спортивных лотерей. Но реклама еще только прокладывала себе дорогу на советское телевидение и на страницы печати. А в эпоху гласности СМИ сообщали о множестве новостей, ошеломлявших читателей и зрителей гораздо больше, чем сообщение о начале работы всесоюзного тотализатора. Так что на фоне уже завоевавших популярность лотерей «Спортлото» и «Спринт» появление «Спортпрогноза» прошло почти незаметно.