В Центральном доме предпринимателей завершился 36-й фестиваль японского кино (об открытии см. Ъ 21 ноября). Кинематограф Страны восходящего солнца стал посещать Москву все чаще и с каждым разом сопровождается все большим ажиотажем. Толпы японофилов отдавили ноги ЛИДИИ Ъ-МАСЛОВОЙ.
Предыдущий японский фестиваль проводился в феврале и имел крен в сторону женской тематики. Нынешняя же подборка фильмов носила воспитательный характер, и героями большинства фильмов были дети — если не по возрасту, то хотя бы в душе. Япония из всех кинематографических стран, вероятно, наиболее активно использует кинематограф с целью социализации подрастающего поколения. Дети и подростки заранее приучаются к мысли о том, что жить им придется в очень тесно сплоченном обществе с четко прописанными ценностями коллективизма и прилежного труда.
Систематически ваяет фильмы про школьников режиссер Йоджи Ямада, и на этот раз москвичи смогли посмотреть четвертый фильм из его сериала "Школа" (Gakko). Картина называется "Пятнадцатилетний" (15-Sai) и рассказывает о мальчике, который по юности еще пытается проявлять замашки социопата: бросает школу, огорчает родителей, мечтающих о его поступлении в институт, а потом и вовсе сваливает из дому в путешествие автостопом через всю страну, чтобы посмотреть на какие-то древние кедры, про которые он прочитал в стихах. Это все равно как если бы русский ребенок под воздействием стишка "На севере диком стоит одиноко..." рванул в Ханты-Мансийск. Японское дитя успешно продвигается к своей цели, рассказывая по пути дальнобойщикам, как он решился на такой резкий поступок, и в ответ получает аналогичные воспоминания. Подспудно вырисовывается образ страны, поголовно мечтающей на все забить и отправиться смотреть на кедры, но слишком хорошо понимающей, что тогда некому будет собирать "Тойоты".
Симптоматично, что в увенчанном густыми лаврами мультфильме "Унесенные призраками" (Sen to chihiro no kamikakushi) один неправильно ведущий себя персонаж ездит на непатриотичной "Ауди". А куда можно заехать на немецкой машине? Разве что в страну призраков, где тебя превратят в свинью и дочке твоей малолетней придется горбатиться на всякую нечисть, чтобы как-то поправить положение. "Унесенные призраками" мало проливают света на то, почему вдруг возникла мода награждать анимацию главными призами крупнейших кинофестивалей. Зрелищно, развлекательно, местами остроумно, но не так чтобы прямо умереть не встать. Зато опять же дети в соблазнительной форме получают инъекцию правильного мировоззрения: надо трудиться, любить родителей, даже если они свиньи, и вообще помогать всем, кому можешь.
Еще один детский фильм "Шалопаи" (Jubunairu) демонстрирует, мне кажется, тупиковую ветвь японского кино, пытающегося совместить подражание американским блокбастерам и их легкое пародирование. Неполовозрелые зрители на ура воспринимали появление говорящих роботов и ящерообразных пришельцев, способных принять облик любого землянина, однако для взрослого довольно утомительно восприятие этого фильма, отличающегося от голливудского только разрезом глаз персонажей.
Зато порадовал 90-летний классик Кането Синдо, чей байопик "Актер" (Sanmon yakusha) способен вселить надежду в режиссеров-долгожителей: в 70 мало кто из них способен похвастаться творческой потенцией, но если подождать пару десятков лет, есть шанс ощутить второе дыхание. Герой "Актера" Тайдзи Тонояма, начав сниматься в 1948 году у Акиры Куросавы в "Пьяном ангеле", за 40 лет переиграл несколько десятков эпизодов у большинства японских режиссеров. Умер он в 1989 году, дожив до 74-х, что довольно много, учитывая его образ жизни, когда такие непреходящие интернациональные ценности, как бабы и выпивка, то и дело оттесняли на второй план хваленое японское трудолюбие. Этим герой "Актера" напоминает самурая Дору Хэйту ("Бродячая кошка") из одноименного фильма, показанного на прошлом фестивале. "Бродячую кошку" снял Кон Итикава, тоже весьма пожилой человек, которому вроде бы не к лицу воспевать разврат и пьянство. Однако у Синдо (и у играющего главную роль Наото Такенаки) порочные наклонности героя выглядят еще более обаятельно, чем у Итикавы, да и вообще представляются единственным способом сохранить детскую способность к непослушанию. В этом смысле фильм Синдо тоже несет мощный педагогический месседж, но для совсем взрослых: если 15-летнему еще можно доказать, что вписанность в социум и карьера важнее индивидуальности, то 90-летний уже абсолютно уверен в обратном.