В 1942 году на Украине начал действовать отряд специального назначения НКВД СССР «Победители», на счету которого были ликвидации немецких генералов и чиновников, диверсии и нападения на войсковые и полицейские подразделения врага. В городах и селах активную помощь отряду оказывали подпольщики. Но после войны их неожиданно обвинили в бездеятельности во время оккупации.
«В годы Великой Отечественной войны,— писал полковник Медведев (на фото),— товарищем Лаврентием Павловичем Берия мне было доверено командовать партизанскими отрядами, выполнявшими специальные задания»
Фото: Фотоархив журнала "Огонёк"
Из письма Героя Советского Союза полковника Д. Н. Медведева И. В. Сталину, 9 февраля 1953 года.
В годы Великой Отечественной войны товарищем Лаврентием Павловичем Берия мне было доверено командовать партизанскими отрядами, выполнявшими специальные задания на временно оккупированной территории: сначала — в брянских лесах, затем — в лесах Ровенской области.
Во исполнение Вашего строго секретного приказа — о проникновении во все большие и малые оккупированные города (приказ №00189 от 5 сентября 1942 года, п. 7) — мне удалось связаться с целым рядом подпольных организаций и групп в городах Ровно, Луцке, Сарнах, Здолбуново и др. Эти организации, не имея никакой связи с «Большой землей», нуждались в повседневном руководстве.
По указанию из Москвы руководство их деятельностью было возложено на меня.
В середине 1943 года я связался и с Винницким большевистским подпольем. Выяснилось, что после двукратного разгрома их организации гестаповцами винницкие подпольщики дезориентированы, действуют небольшими раздробленными группами и нуждаются в помощи, руководстве и связи с «Большой землей».
Одновременно подтвердились имевшиеся у нас еще крайне туманные сведения, что в Виннице находится ставка Гитлера.
Придавая поэтому особое значение проникновению в Винницу наших щупальцев и установлению самой тесной связи с подпольем, Москва направила в тыл врага бывшего второго секретаря Винницкого обкома КП(б)У Дмитрия Тимофеевича Бурченко, назначив его секретарем Подпольного обкома. Одновременно мне приказано было подготовить в Виннице явочные квартиры, пароли и отзывы. Предполагалось послать туда специального человека.
Через некоторое время, по неизвестным мне причинам, Москва приказала подобрать у себя в отряде товарища, которого можно было бы направить в Винницу.
Мною была предложена кандидатура Калашникова, Григория Филипповича, члена партии с 1925 года, до войны работавшего в аппарате ЦК КП(б)У, а во время войны действовавшего в одной из подпольных большевистских организаций города Ровно.
Кандидатура Калашникова была утверждена Лаврентием Павловичем Берия, и Калашников был направлен в Винницу.
Трудно было, дорогой Иосиф Виссарионович, нашим товарищам работать в городе Ровно, превращенном гитлеровцами в «столицу» оккупированной ими Украины. Но неизмеримо труднее было работать в Виннице, где размещались ставки Гитлера и Геринга и где поэтому существовал наиболее жестокий гестаповский режим.
Какой критерий можно было бы применить, чтобы дать оценку работе винницких подпольщиков, в числе которых не было ни одного «специалиста» по подпольной работе, да еще в таких особых условиях? И все же у меня сложилось твердое мнение, основанное на фактах, что винницкие подпольщики проделали большую работу, что винницкое подполье — одно из самых значительных за время Великой Отечественной войны.
«А проверка проводилась не только местными партийными органами, но и специальными бригадами НКГБ СССР и УССР»
Правильно сделали винницкие горком и обком партии, когда в 1944 году после соответствующей проверки на месте, что называется, «по горячим следам» одобрили и утвердили отчет о работе подпольщиков. А проверка проводилась не только местными партийными органами, но и специальными бригадами НКГБ СССР и УССР.
Не требовали подпольщики ни наград, которые они, несомненно, заслужили, ни славы. Они считали, что выполнили свой долг перед Родиной и со спокойной совестью скромно вернулись каждый к своим делам.
Но вдруг, по прошествии ряда лет, этих товарищей стали обвинять в бездеятельности во время гитлеровской оккупации и исключать из партии!
«В 1951 году на экраны вышел кинофильм “Подвиг разведчика”. Это была злостная клевета на советских людей»
Фото: Киевская киностудия
Началось это вскоре после того, как в Винницу был назначен новый секретарь обкома КП(б)У М. М. Стахурский.
Дмитрий Тимофеевич Бурченко, бывший до войны секретарем обкома партии, во время войны секретарем подпольного обкома и пользовавшийся большим авторитетом среди членов партии и беспартийных, был к тому времени председателем Винницкого облисполкома, депутатом Верховного Совета Союза ССР.
С Д. Т. Бурченко я так ни разу и не повидался, поэтому мне неизвестно, почему он был вдруг освобожден от поста председателя облисполкома, долгое время был без работы, а потом был назначен председателем горсовета в Проскуров. Но из писем подпольщиков можно сделать вывод, что М. М. Стахурский «не сработался» с Бурченко и добился его отстранения.
Затем М. М. Стахурский создал комиссию по проверке деятельности винницкого подполья. Эта комиссия в течение некоторого времени занималась тем, что собирала материал, который мог бы скомпрометировать деятельность подполья. Это было сделано руками некоей Н. Гержовой и Т. Кузьмина, которые пользовались дурной славой у партизан и подпольщиков.
После отъезда из Винницы секретаря подпольного обкома Бурченко, которого не привлекали к «работе» комиссии, Бюро обкома по инициативе М. М. Стахурского отменило решение обкома за 1944 год о винницком подполье и вынесло новое решение, которое гласило о том, что после разгрома гестаповцами подпольной организации в 1942 году в Виннице подпольных организаций не было и что отчеты подпольщиков были фиктивными.
Это послужило началом избиения всех бывших подпольщиков.
Преследование этих товарищей принимало зачастую самые уродливые формы. Один из фактов подобной расправы был приведен в передовой газеты «Радяньска Украина» от 16 марта 1951 года.
В 1951 году на экраны вышел кинофильм «Подвиг разведчика». Автор сценария Маклярский (ныне разоблачен как враг и репрессирован) представил дело так, будто бы в Виннице после разгрома подпольной коммунистической организации гестаповцы оставили на свободе только трех подпольщиков (в их числе — предателя), чтобы таким путем вылавливать всех патриотов, которые вздумают начать борьбу и станут связываться с этой «тройкой». Получилось, что гестаповским террором гитлеровцы якобы сумели покорить советских людей, заставить их прекратить борьбу, поставить их на колени!
Это была злостная клевета на советских людей вообще, на членов партии и комсомольцев в особенности.
Пройти мимо этого я не захотел и решил, чтобы опровергнуть клевету, написать художественно-документальную повесть о том, как на самом деле боролись советские патриоты.
«Я просил обратиться к спецсообщениям, которые писались Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, и подписывались Лаврентием Павловичем»
Когда я собрал нужный мне материал и написал первый вариант повести, я еще не знал о том «курсе», который был взят Стахурским в отношении подпольщиков. А когда узнал — пытался добиться восстановления истины. Я просил обратиться ко мне, к Бурченко, к другим товарищам, имевшим прямое отношение к винницкому подполью. Наконец я просил обратиться к документам того времени: к моим радиограммам из-зa линии фронта и к т. н. спецсообщениям, которые писались Вам, дорогой Иосиф Виссарионович, и подписывались Лаврентием Павловичем.
Ничего не помогло! Винницкий обком выносил свои тенденциозные решения, а в Киеве их штамповали.
Неоднократно я обращался в КПК при ЦК ВКП(б). Здесь не утверждали решений парторганов Украины, но до конца дело не доводили, а возвращали их обратно на Украину, где они годами лежат нерассмотренными.
Будучи твердо уверенным, что правда восторжествует, что рано или поздно партия скажет свое слово тем сумасбродам, которые решили «ликвидировать» большевистское подполье, которого не могли задушить гитлеровцы, я в основном закончил свою документальную повесть. Год тому назад я послал ее в КПК при ЦК ВКП(б), а в №7, 8 и 9 львовского журнала «Жовтень» она была напечатана в сокращенном виде.
В этой повести я хотел показать (и мне это удалось), что в жизни винницкого подполья было три периода:
а) партия оставляет своих товарищей для руководства борьбой трудящихся с оккупантами. Эта борьба ведется. Но происходит провал, и руководство попадает в лапы гестапо;
б) советские люди — главным образом члены партии и комсомольцы — не хотят смириться с оккупантами: они два с лишним десятилетия воспитывались партией в духе непримиримости к врагам отечества, продолжают борьбу. Действуют разрозненно, неорганизованно. Постепенно нащупывают друг друга и связываются для совместной борьбы. Ищут руководство и связи с «Большой землей». Связываются с партизанским отрядом, через него — с Москвой;
в) Москва посылает в Винницу своего представителя, даже двух: из партизанского отряда и секретаря подпольного обкома. Начинается организованная целеустремленная борьба с оккупантами, которая и кончается освобождением области советскими войсками.
Те, кто избивал винницких подпольщиков и утверждал, что борьба советских людей, членов партии и комсомольцев кончилась с провалом «первого подполья» — в 1942 году, после опубликования в журнале повести решили пойти дальше: они состряпали хулиганскую рецензию, которую опубликовали в винницкой газете «Винницкая правда».
Для меня не секрет, какими «методами» они собирали материалы, чтобы обосновать свой выпад против подполья и повести. Эти методы и цена собранных материалов будут понятны, если за выяснение всего описанного возьмется авторитетная комиссия.
Дорогой Иосиф Виссарионович!
Пять лет тянется это вопиющее безобразие! И пять лет я не хотел беспокоить Вас, твердо веря, что найдутся в партии товарищи, которые положат всему справедливый конец!
Теперь, после опубликования хулиганской рецензии, которую к тому же поторопилась проштамповать «Правда Украины», я решил обратиться лично к Вам.
Убедительно прошу назначить комиссию, которая беспристрастно разобралась бы в этом вопросе.