На фоне многочисленных "лишних и маленьких людей" современной молодой прозы гораздо увереннее смотрится автор, занявшийся другими практиками, а именно "Практикой русского стиха". Так называется поэтический сборник Демьяна Кудрявцева, где заявлен новый лирический "герой нашего времени". Он является как Виктор Цой, приукрашенный Бродским: "здесь радостно вдвойне / что усомнившись / в теле ли / в листе ли / есть повод умереть не на постели / а / на войне". Войну рифмует с миром ("Войны и сигарет / жилья жены и денег"), не чувствует родины ("я обещал вернуться целым / вопрос — куда?"). Стих пока сворачивает слишком быстро, как самокрутку. В практических занятиях по русскому стиху у него, то и дело поминающего, например, "братву", лучше всего получается пополнение лексического строя.
Вместо необходимой для прозы четкости и определенности у поэта есть поэтическая маневренность. Тем самым, что удивительно, он заслуживает похвал одновременно от Андрея Вознесенского ("мысли его космополитичны в лучшем виде") и Эдуарда Лимонова ("В Демьяне есть все или почти все, что отличало молодых поэтов нашей, оставленной Великой Эпохи: страсть, ярость, готовность умереть за понюх табаку"). Андрею Вознесенскому поэт может видеться наследником футуризма — при том, что его рваные строки недостаточно парадоксальны, чтобы быть непонятыми. Эдуарду Лимонову может грезиться "искренний стихотворец, не думающий о хлебе насущном и потому блаженный", при том, что сам Демьян Кудрявцев, один из создателей "Ситилайна", прославился и как пионер интернета, и как вполне светская персона, например, покупавшая голос Жанны в телешоу "За стеклом" (что уже звучит как поэзия).Ровесник Демьяна Кудрявцева норвежец Эрленд Лу (Erlend Loe), уже известный российскому читателю по роману "Наивно. Супер", напротив, может высказать себя, только погрузив читателя в нескончаемый словесный поток. Чуть ли не единственный диалог в его романе "Лучшая страна в мире" смотрится желанным миражом: "Но меня ты же попросила ездить поосторожней? — Да".
Получивший карт-бланш автор всячески обыгрывает тему водной стихии: от неизбежного упоминания фильма "Водный мир" по роману Джеймса Балларда до вполне реального путешествия на байдарке в "логово скинхедов". Главный герой, журналист, воды боится, поскольку она намекает ему о движении. Шевелиться же "сотруднику СМИ", как он гордо себя именует, вовсе неохота. Он подписывает с финским посольством контракт на брошюру о Финляндии и даже идет потом в библиотеку и слушает в плеере Сибелиуса, хотя на самом деле вместо путеводителя хотел бы представить работодателям что угодно, хоть свой свитер в национальную финскую сине-голубую полоску. Сцены с приближающимся дедлайном — самые выразительные в романе. Какая-никакая, но власть печатного слова тешит его самолюбие: норвежские туристы могли бы хвалить или бранить соседскую страну по его указке. Казалось бы, не выполнив заказ, автор все же вплавит добытые в библиотеке и в плеере сведения в текст романа, но финские реалии скорее служат фоном для медитаций. Не случайно российские издатели вообще убрали Финляндию из оригинального заголовка (Facta om Finland), тем самым намекая: если в книге что от путеводителя и осталось, то это подойдет к любой из "лучших стран в мире".
Те, кто жалел персонажа "Наивно. Супер" за то, как он в незатейливой повествовательной манере распахивал перед всеми свой незлобивый внутренний мир, теперь могут быть спокойны. Тот самый простачок подрос, запродался в "брошюрописатели", стал циничнее и зауряднее. А его теперь шероховатая болтовня только поначалу кажется такой же уютной. Что в принципе и должно было обеспечить "Лучшей стране в мире" еще большие продажи по сравнению с прошлым хитом, поскольку среднеевропейцы всегда количественно побивали "супернаивных".
Демьян Кудрявцев. Практика русского стиха. М.: Издательство "Независимая газета", 2002
Эрленд Лу. Лучшая страна в мире / Перевод с норвежского И. Стебловой. СПб.: Азбука-классика, 2002