|
Пищевая катастрофа |
 |
В России составляется новая Красная книга. Красная книга вымирающих сельскохозяйственных животных России. Потому что куры отечественные вымерли на три четверти, а крупный рогатый скот — наполовину. И если срочно что-то не предпринять, нас ждет настоящая пищевая катастрофа.
О чем поют в Юрлове
Недавние скандалы с американскими курами вызвали прилив патриотизма и заставили государственных чиновников лгать о том, что, дескать, американских кур нам не надо, а мы сами будем выращивать своих. Правда же заключается в том, что своих кур мы выращивать не можем. Потому что их нет почти, а есть только американские.
Биолог Александр Баранов показывает мне диаграммы в компьютере и рассказывает о юрловской голосистой курице. Есть, оказывается, в России такая порода, которая яйца несет не очень и мясо имеет тоже какого-то среднего качества, но зато поет что твой соловей.
— Подождите, Александр Сергеевич, какого же черта выращивать голосистых кур? Пусть канарейки поют, а от курицы требуется мясо, то есть американский бройлер...
— Нет! — Александр Сергеевич на Пушкина совершенно не похож, а похож скорее на Чернышевского в ссылке.— Здесь же отдаленные последствия. Вы в Америке были? Там люди какие?
— Толстые. Все время в качалку ходят и все время покупают супертаблетки для похудения без изматывающей диеты.
— Так вот, потребовалось сорок лет, чтоб понять, что если люди едят вскормленных на гормонах кур, то дети этих людей будут болеть ожирением. И можно раскрутить еще целую индустрию таблеток для похудения и целую систему шейпинга, которому следует посвящать все свободное от работы время. Видите ли, сельское хозяйство это же не просто машина по производству молока и мяса. Это переплетение традиций, климата, генофонда. Если что-нибудь выдернуть, рухнет все.
Дальше Александр Сергеевич рассказывает про кубанского гуся, у которого самая лучшая в мире гусиная печенка, самое нежное мясо и совсем немного жира. Фуа-гра из кубанского гуся во Франции стоит вдвое дороже местного фуа-гра. Маленькая баночка паштета — $30. В России кубанский гусь не продается.
Еще Александр Сергеевич рассказывает про карачаевскую овцу, ради которой даже в Париже есть рестораны "Карачаев". Из мяса этой овцы готовится лучший в мире шашлык. А романовская овца имеет шкуру тонкую, а шерсть густую. Дубленки из этой овцы получаются легкими и теплыми, как пуховые куртки. Только их нет, этих дубленок, потому что и романовской овцы уже, почитай, нет.
Про якутский скот рассказывает. Якутские коровы могут жить при температуре -60°C, и если якутская порода вымрет, то в Якутии не будет вообще никакого животноводства.
Опять же про кур рассказывает, что есть такая порода, которая несет зеленые яйца.
— Зачем,— спрашиваю,— зеленые яйца?
— На Пасху очень удобно. Красить не надо.
А тувинский як, например, вообще не болеет коровьим бешенством. А у ярославских коров содержание каппа-казеина в молоке доходит до 50%. И весной, когда сено, как всегда, кончается, их можно кормить березовыми вениками.
— Зачем,— говорю,— каппа-казеин?
— Без него сыр сделать нельзя, можно только обезжиренное молоко. В Европе каппа-казеин практически потеряли. Там целые научные институты думают, как восстановить его в молоке, и придумать не могут.
— А веники зачем?
— Так Россия же.
Проект, которым занимается биолог Баранов, так и называется: "Красная книга аборигенных пород сельскохозяйственных животных России". Курирует проект Международный союз защиты природы (IUCN). Сопротивляется проекту Министерство сельского хозяйства.
Дело генетиков
Дело в том, что у Министерства сельского хозяйства задача простая и благородная — накормить народ. А чем, никто не конкретизировал. Так что, когда в прошлом году работники сельского хозяйства праздновали небывалый урожай, то президент, поздравлявший тружеников села с этим чудесным праздником, не стал даже выяснять, что именно удалось собрать в таком большом количестве. Пшеница и пшеница. Никому не пришло в голову уточнять, сколько было собрано пшеницы твердых сортов, годится ли собранное для хлебопечения,— собрали много и слава богу. Картошка и картошка.
Биолог Баранов рассказывает душераздирающую историю про то, как, будучи членом комиссии по генетически модифицированным объектам государственной экологической экспертизы, участвовал только что в запрещении генетически модифицированной картошки. Эту картошку не ест колорадский жук, что выгодно. Зато картошка эта совершенно не хранится, так что засеяв ею поля один раз, фермер вынужден каждый год покупать у транснациональной корпорации дорогие семена. Кроме того, приходится — отказаться от традиционных методов хранения картошки, покупать у транснациональной корпорации картофелеперерабатывающий завод, штамповать полуфабрикат для "Макдональдса" и поддерживать еще одну транснациональную корпорацию.
Я начинаю думать, что биолог Баранов похож на сыровара Бове. Разве что Ясира Арафата защищать не ездит, а так — вполне антиглобалистские лозунги.
Баранов говорит "нет".
— Вы поймите, Валерий, на картошке живет триста видов насекомых. Мы боремся с одним единственным жуком и не знаем, как прореагируют все остальные живущие вокруг картошки твари. Могут произойти необратимые изменения окружающей среды, мы не знаем какие. Опять же сорок лет потребовалось, чтоб понять, что от применения пестицидов и гербицидов растет процент детей с даунизмом и психическими расстройствами.
— Постойте, выходит, надо просто ничего не менять в сельском хозяйстве и пахать сохой?
Баранов говорит "нет".
Он говорит, что ни в коем случае не выступает против генной инженерии, но технологии эти пока так же топорны по сравнению с традиционной селекцией, как работа молотобойца по сравнению с работой ювелира.
— Ген цепляют к вирусу и заносят в клетку! Куда он там становится, как от этого меняется весь генетический код, никто толком не знает. Отдаленные последствия не известны.
Тут Александр Сергеевич улыбается и рассказывает, что на Украине "зеленые" добились запрещения генетически модифицированной картошки под лозунгом "Не будем жрать картошку, которую даже жук не жрет!".
— Понимаете, Министерство сельского хозяйство воспринимает поголовье скота как просто такой самовосстанавливающийся мясной склад, а мы воспринимаем как генетический банк, где хранится множество различных свойств, большинство из которых даже и не используется, до тех пор пока не возникает в них нужда. Кого, например, волновало, что тувинский як не восприимчив к коровьему бешенству? Никого, пока не началась эпизоотия.
 |
К тому же вместе с исчезновением аборигенных пород сельскохозяйственных животных исчезнут и традиционные промыслы. Люди будут одеваться в одинаковую одежду, есть одинаковую еду и работать одинаковую работу. Я слушаю и думаю, что последнее обстоятельство совершенно не испугает человека, не понимающего, почему кашемир должен быть произведен обязательно в Кашмире, шелк — обязательно в Китае, шампанское — в Шампани, а шпроты — в Латвии.
— Нет,— говорю,— Александр Сергеевич, вы расскажите мне сценарий катастрофы, а то читатель справедливо подумает, что сохранять разнообразие домашних зверей надо только из эстетических, ностальгических или других каких-нибудь интеллигентских соображений.
И Александр Сергеевич рассказывает.
Сценарий катастрофы
Представим себе некую идеальную породу коров, которая дает так много мяса, что белковый голод, о котором так долго говорил главный санитарный врач, заканчивается. Предположим даже, что коровы эти никак генетически не модифицированы и при их выращивании не используются никакие гормоны.
Из хозяйства в хозяйство возят быков-производителей либо же их замороженную сперму. Так делали при советской власти в директивном порядке, только от директив колхозные председатели своих коров прятали, а от рыночной экономики корову не спрячешь.
Рано или поздно, если государство специальным образом не поддерживает поголовье ярославских буренок, транснациональная суперпорода все остальные породы вытесняет по элементарным законам рыночной конкуренции.
В стране наступает благоденствие и длится до того самого дня, пока не появляется случайно какая-нибудь новая болезнь вроде коровьего бешенства и не выясняется, что суперпорода хороша всем, кроме того, что очень восприимчива к этой самой болезни. Результаты катастрофические. Как в Англии. За один год поголовье сокращается процентов на семьдесят, мясо не продается или почти не продается. Либо продается по невероятно высоким ценам. Или — если суперпорода победила в планетарном масштабе, а не в одной стране — на земле вообще практически кончается говядина. Расплодить новое поголовье из немногочисленных аборигенных коров, затерявшихся где-нибудь в Сибири или в Центральной Африке, практически невозможно. Точно так же, как невозможным оказалось расплодить зубров из сохранившихся шестнадцати особей. Сначала вроде стало получаться, а потом из-за частого инбридинга зубры просто выродились и теперь наверняка исчезнут. Так что, любители фастфуда, представьте себе "Макдональдс" без гамбургеров. Рано или поздно всякий, согласившийся питаться фастфудом, вынужден будет перейти на пищу для космонавтов из тюбиков.
По подсчетам биолога Баранова, на подготовку его Красной книги должно уйти два года и $470 тыс. Основные расходы придутся на экспедиции, потому что надо объездить страну и провести инвентаризацию всех аборигенных пород сельскохозяйственный животных, каковых, по предположениям ученых, должно оказаться около 120, включая верблюдов и яков. Красная книга сама по себе уже является законодательным документом, и если зверь туда внесен, государство должно его охранять.
Я говорю:
— Александр Сергеевич, а сколько денег государство должно будет потратить потом на охрану всех этих ваших краснодарских гусей и карачаевских овец?
Баранов говорит:
— Нисколько. Селекционные станции по всей стране есть и худо-бедно работают. Племенные хозяйства есть, и по большому счету им все равно, разводить голштинских коров или сибирских белых черноухой масти. Надо просто ту же энергию, но в правильное русло.
ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН