В Большом зале Петербургской филармонии состоялся концерт скрипача-виртуоза и композитора Роби Лакатоша, продолжающий концертную линию "Изысканный китч", придуманную филармонией в этом сезоне.
Роби Лакатош (Robi Lakatos) окончил респектабельную Будапештскую консерваторию имени Бартока, подписал контракт с Deutsche Grammophon (тираж диска 100 тыс.), играет на скрипке работы Страдивари, носящей имя собственное — del Gesu ("Божественная"). Но играет все, хоть Баха, хоть Кальмана, которые в его исполнении как один превращаются в хулиганистых лабухов. Хрестоматийные темы он тянет, выворачивает наизнанку, сдабривает цыганским надрывом, подпускает то блюзовую слезу, то этнический драйв, а скрипка в его руках способна заменить оркестр.
Идеальная биография скрипичной звезды. Династия венгерских скрипачей, берущая начало в XVIII веке: придворные музыканты Габсбургов, предок, игравший на Венском конгрессе европейских монархов 1814 года, прозвище Венгерский Орфей (паршивая овца только одна — старший брат нынешней звезды выбрал саксофон, хотя и тоже прославился). Предводитель квинтета виртуозов, похожих на цыган-конокрадов, но лауреат престижной премии Echo-Klassik. Демонический музыкальный гений в романтическом черном плаще, но с внешностью любителя венских сосисок и пива, короткими толстыми пальчиками и опереточными усиками.Пятеро музыкантов появились на сцене с цыганской театральностью — цветные жилеты, пижонские шейные платки, мафиозные хвостики, король — в черном плаще до пят, с пышной артистической гривой, тонко прорисованному рисунку закрученных вверх усов позавидовал бы и Сальвадор Дали.
После первых нот "Цыганочки", целомудренно поименованной в программке народной песнью "Две гитары", разношерстная публика поняла, что пришла не зря. Рыдающие скрипки, переборы гитары и рояля, мелодии, знакомые до пауз, "кабацкий" саунд ансамбля перенес в ностальгические условные времена золотого прошлого. Если перечислить, что играли (неизбежный "Чардаш" Монти, "Очи черные", "Я встретил вас" и "Танец с саблями"), стиль такой программы определяется музыкальным понятием "кабак". Весь вопрос, как играли. Лакатош, основавший после блестящей учебы в консерватории джазовое кафе, где завсегдатаем стал и Иегуди Менухин, сделал выбор, что исполнять и для кого. Академическая традиция, намертво зафиксированная в нотном тексте, кажется ему рутиной, он оставляет ее другим скрипачам. Относится к авторским произведениям как к джазовым стандартам, которые каждый музыкант переигрывает по-своему. В "Венгерских танцах" Брамса или рапсодиях Листа Лакатош обнажает цыганскую природу интонации. Фольклорные импровизации делают их более венгерскими, нежели о том могли мечтать их авторы.
Для Лакатоша и его музыкантов не существует проблем технических, интонационных или ансамблевых. Скрипка поет, рыдает, заливается трелями, цокает и стонет, феерическое пиццикато на его Страдивари слышно во всех уголках зала. Филармонические скрипачи, схватившись за головы, наблюдали за Бароном с жалкими улыбками тоскливой безнадежности. Лакатош, с усмешкой, доводящий умопомрачительной виртуозностью публику до экстаза, заставил вспомнить, что дьявол, наверное, не случайно предпочитает скрыпочку всем остальным инструментам.
АННА Ъ-ПЕТРОВА, ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург