Фестиваль музыки Валерия Гаврилина проводится во второй раз. Первый, два года назад, начинали готовить как подарок к 60-летию композитора. Но в январе 1999 года Гаврилин умер, и фестиваль оказался мемориальным. Теперь предполагается, что Гаврилинские фестивали будут проходить регулярно. Прошлый фестиваль открывал Большой театр с балетом "Анюта". Нынешний — другие московские гости, БСО имени Чайковского под управлением Владимира Федосеева.
На пресс-конференции и в официальных приветствиях много говорилось о том, что же делает Валерия Гаврилина таким замечательным композитором. Общее мнение сводится к тому же, что в формульном виде высказал спикер Госдумы Геннадий Селезнев, выступавший на закрытии фестиваля два года назад: музыка Гаврилина "понятна и имеет народные корни". Говорили, что она "очень русская по содержанию и очень понятная". Некоторые также настаивали на ее оптимизме. А Владимир Федосеев, напротив, вспомнил, что от музыки Валерия Гаврилина слушатели плачут, причем не только в России, но и в Англии и Германии. Много было сказано о том, что гаврилинские сочинения идут от сердца к сердцу, что его мелодии — "это песня нашей земли" и что такое искусство способно продемонстрировать силу русского духа всему миру. Все это приводит в растерянность. Не только потому, что существенно умаляет и опошляет достоинства гаврилинского наследия. Даже и как чистая конъюнктура подобные вещи весьма сомнительны. Они поотстали от жизни. Если два года назад строй фестиваля давал повод опасаться, что Валерия Гаврилина вот-вот начнут превращать в "главного национального композитора", придавая его творчеству черты официоза, которого так сторонился он сам, сегодня понятно, что власти здесь ловить нечего, что важно и нужно все другое. Гаврилинской же музыке предоставлена счастливая возможность просто звучать.
В действительности именно сейчас для гаврилинского стиля настало очень хорошее время. Искусство больше не гонится за изобретением и новизной. Разделение "высокого" и "низкого", чистого и прикладного перестало быть качественно определяющим. Ценны узнаваемость, коммуникативность, укорененность в культурном опыте и причудливость сочетания всех этих качеств. Что искусство Валерия Гаврилина и представляет образцово.
Гаврилин — консерватор, к тому же ориентировавшийся на широкого слушателя. Однако от демократичного ширпотреба его музыку отделяет колоссальная дистанция. Композитор обладал редким и драгоценным мелодическим даром. Слушатели невольно влюбляются в его певучие мелодии, щемящие вальсы, напористые perpetuum mobile вроде знаменитой Тарантеллы из "Анюты", неизбежно подпадают под власть плачей-заклинаний и хоровых набатов. Музыка Гаврилина лирична, остроумна, обаятельна. Но в ней ощущается аналитическая изощренность ремейков этноматериала, а тени изысканной европейской классики витают над многими страницами "наивных" партитур.
Вокально-симфоническая поэма "Военные письма" (1972-1973), прозвучавшая во втором отделении концерта, представляет строй творчества Гаврилина образцово. Тревожные "зимние" кантилены, проводимые струнными, частушечные реплики детского хора, зловещая баллада мужской капеллы, голошение и деревенский романс — все вместе создает жутковатый, чем-то очень реальный и в то же время мифологический мир военной жизни. Несмотря на изъяны в исполнении хоровой партии, интерпретация Владимира Федосеева оказалась очень впечатляющей, и главное ее достоинство — выбор солистов. Традиционно на эти партии приглашались звезды советской эстрады Татьяна Калинченко и Эдуард Хиль. Федосеев же создал куда более радикальный дуэт: соединил меццо из Большого театра Ирину Долженко и актера Алексея Петренко. Созвучие грудных академических переливов и сипловатого мужицкого голоса при всей своей странности оказалось невероятно экспрессивным. Что же до московского оркестра, то он продемонстрировал свою безукоризненную выправку в первом отделении, ловко и легко, хоть и довольно пресно отыграв отрывки из балетов "Дом у дороги" и "Анюта".
КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, Санкт-Петербург