Каноническая версия революции утверждена "Октябрем" раз и навсегда с такой пластической убедительностью, что его жестокие мизансцены воспринимаются как документы эпохи
"Октябрь" (Сергей Эйзенштейн, СССР)
Фото: РИА Новости
Рождение нового, урбанистически-симфонического жанра на стыке авангардистской вивисекции реальности и хроники повседневности
"Берлин — симфония большого города" (Вальтер Руттман, Германия)
Хичкок стал "тем самым" виртуозом саспенса в своем третьем фильме. Вариация на тему Джека Потрошителя содержит все основные его мотивы, начиная с метафизической вины, которую герой ощущает, хотя физически он неповинен в приписанных ему убийствах
"Жилец" (Альфред Хичкок, Великобритания)
Яша Рабинович, изменивший древнему благочестию с джазом, возвращается в синагогу отпеть отца-кантора. Всего-то бросив с экрана "Минуточку, минуточку, вы еще ничего не слышали", он вынес смертный приговор "великому немому", открыв эру кино, которое больше слушают, чем смотрят
"Певец джаза" (Алан Кросланд, Голливуд)
Великая мизантропическая антиутопия. Сцены гибели рая "элоев" под натиском мятежных "морлоков" непостижимым образом предсказали агонию тысяч берлинцев в затопленном метро в 1945-м
"Метрополис" (Фриц Ланг, Германия)<
Даже по сравнению с другими фильмами "Эдгара По киноэкрана" гран-гиньоль о "безруком" циркаче-душегубе, взаправду ампутирующем себе руки во имя любви, поражает градусом безумия
"Неизвестный" (Тод Броунинг, Голливуд)