В уходящем году правительство России впервые официально признало неприятную правду — страна столкнулась с полномасштабной эпидемией ВИЧ. Власти попытались потушить пожар денежными вливаниями и удвоили до 40 млрд руб. средства, выделяемые на борьбу с заболеванием. Но даже эта сумма не сможет остановить эпидемию, если чиновники не реформируют саму стратегию борьбы с ВИЧ.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ / купить фото
Последние лет десять ответственные медики и сотрудники НКО совместно били тревогу по поводу высоких темпов распространения ВИЧ в стране, но власть и население старались это игнорировать. И гражданам, и чиновникам казалось, что ВИЧ — проблема гомосексуалов, «бездуховного Запада» или нищей Африки, но уж точно не наша. Плотину молчания удалось прорвать лишь этой весной, когда глава Федерального центра СПИДа Вадим Покровский на пресс-конференции прямо заявил: Россия оказалась на пороге национальной катастрофы и с этим срочно надо что-то делать. Сначала академика, как водится, гневно обозвали «иностранным агентом» и обвинили в очернении страны, но потом эти разговоры сами собой поутихли. Цифры, которые назвал господин Покровский, впечатлили всех: в мае в России проживали 721 тыс. ВИЧ-инфицированных, и это только официально зарегистрированные пациенты — каждый месяц этот список пополняют еще 8 тыс. человек. Особенно чиновников впечатлило, что в России инфицированы ВИЧ 2,5% мужчин в возрасте 30–35 лет и 1,2% женщин того же возраста — самая трудоспособная категория населения. Через несколько дней после выступления академика Покровского премьер-министр Медведев создал отдельную правительственную комиссию, которая должна к апрелю 2016 года представить концепцию борьбы с эпидемией ВИЧ.
На одном из обсуждений документа представитель Объединенной программы ООН по ВИЧ/СПИД (UNAIDS) Виней Салдана предупредил российских чиновников: «Мы не сможем переломить распространение эпидемии, если продолжим работать по старым принципам». Практика показывает, что с начала 2000-х в большинстве стран мира эпидемия ВИЧ пошла на спад — сейчас в некоторых странах Западной Европы за год выявляют гораздо меньше заболевших, чем у нас за месяц. Но для этого их правительствам пришлось полностью пересмотреть систему борьбы с заболеванием.
Не рассуждая о морали и духовных скрепах, западные чиновники вместе с медиками и социальными работниками изучили, каким образом граждане получают ВИЧ. Для наркозависимых разработали программу обмена шприцев — чтобы не кололись одним на всех. При этом социальные работники, раздающие закупленные за госсчет шприцы, налаживали контакт со своими уличными подопечными, помогали решать их бытовые проблемы, а заодно убеждали тестироваться и лечиться. Также во всех европейских странах начали работать программы заместительной терапии — когда наркозависмый под присмотром врачей регулярно получает метадон (синтетический аналог опиоидов) или даже медицинский героин. Одновременно таким пациентам выдают лекарства от ВИЧ, туберкулеза и других заболеваний, контролируют их прием, а также помогают наладить быт и устроиться на работу. В итоге ощутимо снизились и уровень уличной преступности, и распространение ВИЧ среди наркозависимых.
Другое направление работы — профилактика среди обычных законопослушных граждан, не имеющих отношения к инъекционным наркотикам. В школах уже много лет проводятся обязательные уроки сексуального просвещения, где специалисты рассказывают подросткам об ответственном поведении, болезнях, контрацепции — а заодно помогают решить психологические проблемы, частые в «переходном возрасте». Подобные занятия проводят и для родителей, чтобы они знали, как именно поговорить с ребенком «про это». Социальная реклама навязчиво призывает пользоваться презервативами, которые можно взять бесплатно в большинстве колледжей, вузов, ночных клубах — опять-таки за госсчет или с помощью грантов международных фондов. В ряде стран пошли еще дальше: так, в Германии была легализована проституция, и секс-работницы регулярно проверяются на венерические заболевания. В результате в Германии самый низкий уровень ВИЧ в Европе.
Ничего этого в российской концепции не предвидится и, более того, даже не обсуждается. На вопрос “Ъ” про обмен шприцев глава ФСКН Виктор Иванов ответил со смехом: «Вы же не хотите, чтобы такой обмен проходил рядом с вашим домом?». Московские соцработники из Фонда Андрея Рылькова ежемесячно собирают в парках столицы килограммы выброшенных шприцев, но их мнения никто не спрашивает – как, впрочем, и жителей близлежащих домов. Популистские заявления типа «наркомания не болезнь, наркоманы не люди» и «обмен шприцев – это пропаганда наркомании» без какой-либо аргументации повторял известный борец с наркотиками Евгений Ройзман. «Увидим, что кто-то шприцы раздает — переломаем руки и ноги»,— грозились его последователи. Из-за такого морального прессинга, продолжавшегося годами, социальным НКО Свердловской области было сложно наладить контакты с наркозависимыми, а теперь область бьет все рекорды по распространению ВИЧ.
Проституция в России процветает — и, по словам сотрудников НКО, является одним из основных факторов распространения ВИЧ, в том числе из-за полной незащищенности секс-работниц. Но из-за репутационных потерь всерьез обсуждать эту проблему не готовы даже представители оппозиции — проще спрятать голову в песок и сделать вид, что этих людей в стране просто нет. Покупать секс наши граждане научились, а вот честно обсуждать последствия еще не готовы.
Заместительная терапия давно используется не только в Европе, но и во всех странах СНГ — кроме Туркменистана и России. У нас депутаты, Русская православная церковь и ФСКН единым фронтом выступают против этого способа лечения, рекомендованного ВОЗ. Медицинскую процедуру, которая помогла остановить эпидемию ВИЧ в Европе, российские власти и силовики называют «аморальной» — и не хотят слушать аргументы медиков. Об уровне знаний законодателей по этому вопросу наглядно говорит такой факт: вице-спикер Госдумы Сергей Железняк во время дискуссии в качестве аргумента всерьез использовал интернет-байку о том, что препарат «метадон» якобы был придуман нацистами и назывался «адольфин». Сейчас господин Железняк возглавляет группу российских парламентариев, которые пытаются создать «коалицию стран, не использующую заместительную терапию» — вот только государств таких в мире почти не осталось.
О сексуальном образовании и бесплатных презервативах для школьников и студентов речь даже не идет – все боятся «морального большинства», которое кричит о недопустимости «пропаганды разврата». Сейчас две пачки качественных контрацептивов стоят больше, чем студенческая стипендия, и в итоге Россия занимает одно из ведущих мест в мире по количеству абортов и венерических заболеваний у подростков. Но «моральное большинство» это не смущает — даже в продвинутой столице депутаты Мосгордумы продвигают социальную рекламу в стиле «презервативы не спасают от ВИЧ, выберите одного партнера на всю жизнь». Специалисты хватаются за голову: после такой рекламы подростки не перестают заниматься сексом, а презервативы не покупают, раз они «не спасают». Но специалистов никто не слушает.
К сожалению, уже сейчас можно констатировать, что к серьезным изменениям авторы концепции не готовы. Главное, что они предлагают — выделить больше денег для того, чтобы лечить уже заболевших. В 2015 году бюджет предоставил для этой цели около 17,5 млрд руб., это обеспечивает бесплатной АРВ-терапией примерно 23% вставших на учет. Если удастся снизить цены на лекарства, этих денег хватит для 30%. На 2016 год правительство выделило дополнительные 20 млрд — благодаря этому лекарства получат 60% зарегистрированных пациентов. Но это лишь затормозит эпидемию, признает сама министр здравоохранения Вероника Скворцова: для серьезного перелома необходимо лечить минимум 90% больных, причем всех, включая тех, кто еще не знает о своем статусе. На это у государства денег уже нет и не предвидится. А воспользоваться опытом стран, которые смогли победить ВИЧ, в России не хотят.