Сегодня исполняется 99 лет Лени Рифеншталь (Leni Riefenstahl). Мало кто сомневается в том, что тевтонская Валькирия благополучно встретит свое столетие, но нынешний год для нее едва ли не важнее. Госпожа Рифеншталь наконец добралась до страны своих предков и своих врагов — России.
Ее экстатический "Триумф воли" стал главным шедевром пропагандистского искусства Третьего рейха, а выпущенная несколько лет спустя "Олимпия" — образцом ритмического монтажа, гимном человеческому телу. Режиссер манипулировала 45 камерами, чтобы со всех возможных углов зрения снять берлинскую Олимпиаду на протяжении 200 часов и потом смонтировать в незабываемое четырехчасовое зрелище.
Убеждение в особой миссии и особой вине Лени возникло уже после войны, когда складывалась новая система политических и моральных оценок. Рифеншталь была интернирована американцами и французами, четыре года провела в тюрьмах. Прошла серию судебных процессов, ей официально вменили в вину использование для съемок цыганских узников концлагерей и то, что она снимала как фотожурналист немецкое вторжение в Польшу. Рифеншталь никогда ни в чем не раскаивалась, а свой политический выбор объясняла женской наивностью. Говорила, что ей все равно, о чем ее фильмы — о политике, овощах или фруктах. Демонстрировала фотографию, где она запечатлена с выражением ужаса на лице, когда немецкий солдат, разозленный ее протестами против жестокого обращения с пленными поляками, направил на нее автомат.В 1952 году суд снял с Рифеншталь основные обвинения, но общественное мнение продолжало считать ее главной пособницей гитлеровского режима. Только в самые последние годы прошли ее ретроспективные показы в Германии, однако лишь для узкого круга: распространение кассет с ее фильмами по-прежнему запрещено. Хотя ее книги фотографий и мемуаров продаются по всему миру, она сама стала героиней спектаклей и фильмов, но ее главное оружие — ролики с проявленной кинопленкой — по-прежнему остается табу.
Попытки творчески реабилитировать Рифеншталь неоднократно предпринимались в Соединенных Штатах — отчасти из соображений культурно-исторической справедливости, отчасти политической корректности: ведь Лени уже успела превратиться из преступницы в жертву преследований. Но вручавшиеся ей за океаном премии неизменно вызывали бурю протестов бывших узников нацистских лагерей.
Характерна именно эта избирательность и субъективность человеческой памяти. Быстро вернулся в кино создатель антисемитского "Еврея Зюсса" Файт Харлан и другие официальные режиссеры Третьего рейха, но Лени — единственная женщина и самая талантливая из всех — была выбрана символической жертвой. В этом, судя по всему, и была ее судьба, ее историческая миссия.
Трудно поверить, чтобы при таком волевом характере могли сорваться все ее кинопроекты на протяжении нескольких десятков лет, но это факт. Все началось еще при Гитлере: Рифеншталь совершила пропагандистское турне по США с "Олимпией" и "Триумфом воли" (никто тогда и не думал протестовать!), но на родине так и не смогла экранизировать "Пентесилию" Генриха фон Клейста. Начатый в 1940-м и сделанный в муках фильм "Долина" был кое-как закончен и подготовлен к прокату только четырнадцать лет спустя. Следующему большому проекту помешала травма, полученная Рифеншталь в автомобильной аварии. Но ведь ни это, ни другие подобные приключения (недавно она попала в авиакатастрофу в Африке) не помешали Лени прожить другую жизнь — выдающегося фотохудожника. Она издала книгу о туземцах Судана, а в 72 года она овладела аквалангом и стала снимать под водой.
Этим летом Рифеншталь посетила Петербург по приглашению фестиваля "Послание к человеку". Реакция — смесь инфантильных восторгов и столь же инфантильных протестов. Чего еще можно ожидать от страны, где даже робкие попытки поставить вопрос о моральной вине советских певцов сталинского режима моментально были пресечены. Мы по-прежнему "уважаем великое прошлое" и боимся хоть что-то "в запале перечеркнуть". Хотя речь идет, по существу, о тех, кто давно покинул сей мир. В Петербурге Рифеншталь наградили "Золотым кентавром" фестиваля. То ли за довоенные успехи в кинодокументалистике, то ли за то, что приехала. А вернее, за то, что она жива и потому не нуждается ни в разоблачении, ни в защите.
АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ