Вчера напротив Госдумы, у гостиницы "Москва", хранители национального самосознания провели пикет в знак протеста "против антихристианской глобализации и тотального электронного контроля над личностью".
Еще до начала пикета среди его участников произошел раскол. Представители "Союза христианского возрождения" заспорили о том, где стоять — прямо у дверей Государственной думы или напротив, около гостиницы. Некоторые пикетчики с флагами Советского Союза и иконами встали на сторону Думы и начали петь молитвы. Было похоже на полный сбор городских нищих. Плохо одетые старушки под дождем держали в окоченевших руках плакаты "Глоболизация — это иудаизация", "Либерализм — ложь, содомия и блуд", "Не лишайте нас национальности", "Христианское имя на ИНН не меняем", "Против электронных паспортов", "Ликвидация графы национальность — это геноцид русского народа", "Отстоим паспорт с графой национальность, без вкладыша". Руководитель "Союза христианского возрождения" Владимир Осипов объяснял всем, что с введением российских паспортов нового образца, где не останется графы "национальность", а только электронная полоска, содержащая всю информацию о владельце паспорта, начнется "тотальная слежка за личностью".
— Они нас занесут в главный компьютер в Брюсселе, понимаете? — волновался господин Осипов.
— Не очень. А зачем? — поинтересовалась я.
— Для того чтобы тихой сапой ввести нас в Шенгенское соглашение. И будет концлагерь,— объяснил, все больше горячась, противник Шенгена.— Я не понимаю, почему демократы не протестуют против этого. Это же нарушение прав человека!
— Вот вы, девушка, объясните мне, почему, когда едешь за границу, в анкете есть вопрос, "девичья фамилия матери", зачем они его задают? Зачем? Нет, я вас спрашиваю! — кинулся ко мне один из активистов.
Но я не успела высказать хоть какое-нибудь предположение.
— Сестренка, хочешь, про золотой миллиард расскажу? — побежал ко мне человек с иконой.
Пришлось быстро перейти на другую сторону Охотного ряда, где находилась другая часть несанкционированного митинга. Там страсти тоже накалились до предела. Боевая старушка размахивала зонтом, рискуя поранить своих же соратников по борьбе против глобализации.
— В Израиле евреи всех неевреев мажут говном! — кричала она, и, стараясь произвести хорошее впечатление на тележурналистов, тыкала мне в лицо кулаком. Уворачиваясь, я наткнулась на пожилую женщину с плакатом "Чубайс урод, грабит народ". Она тоже погрозила мне кулаком и старательно закричала: "Верните наше телевидение. Телевидение — советским людям!" Конкурирующая старуха с зонтом тут же попыталась вернуть внимание к себе и запела: "Все вернем трудовому народу, восстановим советскую власть".
Менее революционно настроенные антиглобалисты не пели, а просто говорили гадости.
— У нас не телевидение, а жидовидение,— объясняла мне интеллигентная женщина Ольга.— Гусинский — кукольник, Березовский хоть один математик среди них, а Жириновский — вообще гомосексуалист. Эта его Галина Лебедева — так, для прикрытия, она ему и не жена вовсе.
— А вы откуда знаете? — спросила я.
— Да я же у него в партии работала. А что делать? Жить-то как-то надо. Мы же все на них работаем, мы их обслуживаем. Я там уже не работаю, я туда чай с девчонками хожу пить.
ЕЛЕНА Ъ-ВАНСОВИЧ