"Я согласен с теми, кто говорит, что, несмотря на все проблемы, привлекающие внимание к Украине, мы, конечно, ни в коем случае не должны забывать про собственные проблемы. Одна из них, наиболее острая,— коррупция",— сказал президент Владимир Путин на заседании Совета по правам человека 14 октября. По его словам, он "сторонник ужесточения ответственности за коррупционные проявления". При этом президент считает невозможность амнистии по таким преступлениям "избыточной" мерой: "Мне кажется, что это жесткач".
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
Юрий Норштейн, режиссер, художник-мультипликатор:
— Коррупция разъела страну, и уже непонятно, с какой стороны начинать лечение: куда ни подойдешь, мгновенно возникает эта опухоль. Наверное, помогла бы сложная система трех-четырехуровнего контроля, когда сами коррупционеры не будут подозревать, что за ними следят. Но так же жить нельзя! Что это за страна, где все друг за другом доглядывают? Еще один карательный орган? Но он мгновенно попадет в эту же схему, когда взяткой решается проблема. Нам кажется, что если сделать какие-то резкие шаги в отношении преступников, то количество преступлений сократится. Иногда так бывает. В 40-х годах после отмены смертной казни на зонах резали и убивали со страшной силой, но, как только смертная казнь вернулась, количество убийств в лагерях сократилось. А в Америке за угон машины был символический срок — и угоняли много, но после увеличения срока до десяти лет угонять сразу стали меньше. Только не всегда ужесточение наказания способствовало сокращению преступлений. По-моему, мы упускаем очень важный момент — детей. С них надо начинать. Дети не понимают, что такое труд, мы его обесценили, у нас теперь не труд, а бизнес. А в обществе нет презрения к самому факту взятки.
Игорь Коган, заместитель председателя совета директоров Нордеа-банка:
— Ужесточение наказаний за коррупцию, создание эффективных карательных органов и прочее — это все методы, а главное в другом. В том, что в обществе нет четкого понимания, коррупция для нас благо или страшный вред. Общество не может решить, помогает она или, наоборот, мешает жить. Как только мы найдем однозначный ответ, дальнейшее уже дело техники.
Не пора ли тратить резервы?
На прошлой неделе глава Минфина Антон Силуанов заявил, что при нынешних ценах на нефть и курсе рубля федеральному бюджету в 2015 году может понадобиться 500 млрд руб. из Резервного фонда. А первый замглавы Минфина Татьяна Нестеренко уточнила, что всего в течение трех лет, с 2015 по 2017 год, ожидается использовать 1,5 трлн руб., то есть "почти половину Резервного фонда".
Игорь Руденский, председатель комитета Госдумы по экономике:
— Нет, не пора. Более того, я считаю, что такой необходимости и не будет, а сейчас правительство говорит лишь о такой возможности. Но не надо никого пугать тем, что вдруг понадобились какие-то резервы. Период санкций еще не закончился, правительство страхуется. У нас достаточно неплохо сбалансирован бюджет. Если цены на нефть упадут ниже $85, если у нас возникнет дефицит бюджета и проблемы с выполнением социальных обязательств, то на этот случай Госдума дала возможность правительству использовать этот страховой фонд. Он для этого и создавался.
Юрий Белоусов, директор Центра прикладной экономики:
— Резервный фонд создавался, чтобы его потратить, когда цена на нефть упадет. Момент настал. Страшного ничего не вижу, важнее вопрос, на что тратить надо и на что не надо. Например, я не вижу смысла в расходах на импортозамещение. Если будет долгосрочное падение нефтяных цен, сначала истратят Резервный фонд, потом будут занимать. России деньги всегда давали и сейчас дадут, несмотря на политическую ситуацию,— это же выгодно. Мы не Сомали, все равно расплатимся. Даже во время холодной войны СССР кредитовали.
Наталья Акиндинова, директор Центра развития НИУ ВШЭ:
— Резервы отчасти и создавались именно для такой ситуации, когда фактическая цена на нефть ниже базовой, заложенной в бюджете. В бюджете заложено $96, а по факту $87-88. Поэтому есть законные основания тратить часть Резервного фонда. Конечно, часть потери доходов будет компенсирована обесцениванием рубля, но, с другой стороны, сейчас нефтегазовые доходы падают, а наш бюджет довольно оптимистичный. Если будет тяжело либо слишком дорого занимать, то на эти цели могут быть использованы средства Резервного фонда. В принципе для следующего года использование резервов было бы разумной альтернативой повышению налогов.