Главным событием месяца можно признать конференцию ОПЕК в Вене 16-17 марта, на которой было решено сократить производство нефти на 1 млн баррелей в день (то есть на 4%). Это уже второе сокращение в этом году — в январе производство было уменьшено на 1,5 млн баррелей. Любые такие решения ОПЕК являются в определенном смысле событием повседневной экономической жизни России, потому что влияют на цену экспортируемой ею нефти. Но на этот раз Россия сама приняла в этом решении живейшее участие. Министр финансов, вице-премьер Алексей Кудрин в день открытия конференции выразил надежду, что нефтяные цены не особенно повлияют на состояние российского бюджета, потому что производители нефти способны с помощью решительных шагов обеспечить ценовую стабильность на рынке. А замминистра энергетики Алексей Миллер, представлявший российское правительство в Вене (Россия имеет в ОПЕК статус наблюдателя), подчеркнул полную поддержку правительством сокращения в 1 млн баррелей. Более того, он заверил членов ОПЕК, что Россия ни в коем случае не будет расширять экспорт нефти во втором квартале. А может быть, и снизит.
Заметим, что США и Западная Европа отнеслись к решению ОПЕК с явным раздражением, как всегда указав, что цены не настолько низки, чтобы их искусственно поддерживать. ОПЕК в ответ, как обычно, подчеркнула, что нефти на рынке слишком много и цены могут начать катастрофически падать. В общем, дискуссия по традиции шла о том, должен ли Запад платить за свое богатство. Запад, естественно, склоняется к тому, чтобы цены определялись каким-то относительно рыночным образом, а ОПЕК ссылается на то, что нефтедобывающим странам нужны деньги и в связи с этим любые действия, направленные на поддержание цен, оправданы. Как сказал в прошлом году главный идеолог ОПЕК венесуэльский президент Уго Чавес: "Где бы были западные страны без нашей нефти? Пусть платят за свое процветание. А нам деньги нужны для борьбы с бедностью во всем мире". Тем более что, как жалуется ОПЕК, от высоких цен на нефть нефтепроизводителям достается не так-то много: основную выгоду получают рыночные спекулянты и западные правительства, облагающие нефть и нефтепродукты налогами. Логика, конечно, оригинальная: искусственно создавать дефицит и при этом жаловаться на спекулянтов. Что-то подобное было в СССР.
Как бы то ни было, в этой теоретической дискуссии Россия в марте полностью, без оговорок присоединилась к ОПЕК. И аргументацию нефтяного картеля вполне разделила: нефтяные деньги нужны российскому бюджету для борьбы с бедностью (как Венесуэле) и еще для расплаты с самим Западом по долгам (как арабским странам). По словам первого заместителя министра финансов Алексея Улюкаева, в первом квартале этого года относительно приемлемые мировые цены на нефть позволили дополнительно привлечь в бюджет 14 млрд рублей, а по итогам года, нефтяные цены должны дать еще дополнительно 40-45 млрд рублей. Тогда с Парижским клубом можно будет расплатиться без ущерба для внутренних расходов.
Такая откровенность России симпатий Запада ей, естественно, не прибавила. Заметим, что Запад, со своей стороны, готов к ценовой войне. После мартовской конференции ОПЕК официальные представители США высказались в том духе, что договариваться с ОПЕК бессмысленно: нужно разрабатывать собственные нефтяные месторождения и смелее использовать стратегические нефтяные резервы.
Добьется ли Россия вместе с ОПЕК повышения цен? Что касается сокращения российского экспорта, то заявления об этом никто всерьез не воспринял — ни члены картеля, ни западные наблюдатели. Из присутствовавших в Вене стран, не входящих в ОПЕК, действительно способна сократить производство лишь Мексика — она уже это доказала в начале 1999 года. А Россия в начале 1998 года, когда цены были чрезвычайно низки, уже заявляла, что проведет вместе с ОПЕК согласованную акцию по сокращению экспорта с целью повышения цен. Только ничего не сократила — слишком уж деньги были нужны, чтобы отказываться от текущих поступлений в надежде на будущие прибыли. У ОПЕК, кстати, тоже тогда сокращения не получилось — по тем же причинам. Теперь России деньги нужны еще больше, чем тогда. Не будем уж говорить о том, что российские нефтяные компании по меньшей мере с непониманием отнесутся к любому административному сокращению экспорта. В конце концов, Россия пока еще не входит в ОПЕК и не обязана подчиняться дисциплине этой организации. А вот ОПЕК производство с 1 апреля действительно сократит. Вспомним, однако, что после январского уменьшения квот ОПЕК цены, которые сначала действительно пошли было вверх, очень скоро снова упали (не случайно понадобилось новое сокращение). Дело не только в весеннем снижении спроса, но и в резком сокращении потребительских расходов в США. Американцы вовсе не считают себя такими богатыми, как в прошлом году. И какие-либо ограничения производства пока не помогают: США просто не хотят платить требуемые деньги. После венской конференции цены продолжили свое падение, и ОПЕК заговорила о необходимости третьего сокращения. Тем не менее выхода не остается. Мартовские события показали: вся надежда у России теперь только на ОПЕК.
СЕРГЕЙ МИНАЕВ, НИКОЛАЙ ВАРДУЛЬ