Петр Порошенко хочет сузить зону силовой операции на востоке Украины. Об этом сообщила пресс-служба президента страны. Военный эксперт, заместитель главного редактора "Ежедневного журнала" Александр Гольц ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Алексея Корнеева.
Фото: Михайло Маркив / Пресс-служба АПУ, Коммерсантъ / купить фото
По мнению Порошенко, необходимо усилить защиту границ и полностью обеспечить защиту мирного населения — "населенные пункты, которые освобождаются от боевиков, должны немедленно получить гражданскую власть, которая сможет позаботиться о населении, восстановить инфраструктуру, наладить мирную жизнь, обеспечить социальные выплаты".
— Что значат эти слова господина Порошенко "сузить зону силовой операции на востоке страны", чем это может помочь?
— Если брать только эти слова, это значит, что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным.
— Теперь мне нужно вас расшифровывать, это что значит?
— "Сузить зону операции" — это значит вытеснить тех, кого называют ополченцами, из тех районов, которые они занимают. Правильное указание, только весь вопрос, как его реализовывать. Надо нарастить количество войск, надо усилить боевые действия по вытеснению этих ополченцев. Создается впечатление, что Украина сегодня действует на максимуме своих сил, все, кого можно было направить этот район боевых действий, уже направили.
— Какого-то запаса у украинских военных нет?
— Как мне представляется, я могу ошибаться — я не начальник украинского генштаба, у них есть какие-то резервы.
— То, что операция довольно долго продолжается, то, что идут боевые действия, это кому на руку на сегодняшний момент?
— Это, скорее, на руку ополченцам.
— Затягивание этой операции?
— На мой взгляд, когда украинская власть начала эту антитеррористическую операцию, она совершила большую стратегическую ошибку.
— Сегодня ополченцы уже пошли говорить о тактике, сообщили о том, что сбили очередной самолет украинской армии. К тому же, они говорят, что у них есть якобы собственные самолеты, как вы думаете?
— Один самолет, я слышал.
— Вообще, возможно использовать авиацию против военных?
— Почему нет? Если есть самолет и есть возможность атаковать, это идеальное условие, но надо понимать что у военных есть средство ПВО, которые могут вышеназначенный самолет сбить. Я ни на что не намекаю, но в качестве примера можно вспомнить, как во времена корейской войны воздушную поддержку северокорейских войск осуществляли советские самолеты, размещенные в Китае.
— Очевидцы конфликтов сообщают, что у ополченцев есть тяжелая бронетехника. Может ситуация дойти до того, что начнутся какие-то масштабные танковые бои?
— Вполне возможно, это зависит от количества бронетехники. Нам с вами, сидя в Москве, довольно трудно понять, что происходит, по одной простой причине — со всех сторон идет информационная война, и стороны сообщают новости, которые на поверку оказываются фейком.
— Довольно сложно ориентироваться в этой информационной непонятной массе.
— Поэтому, например, говорят о массированных артиллерийских обстрелах городов, но я видел в разных местах нашей планеты, как выглядит город после массированного артиллерийского обстрела. При всей трагичности тех кадров, которые нам показывают с востока Украины, это, скорее, некие одиночные артиллерийские выстрелы. Точно так же танковые сражения, это не Прохоровка будет, это два танка предпримут какую-нибудь дуэль, если у них будут снаряды.
— За последнее время, за последние дней несколько раз официальными лицами России заявлялось о том, что Россия может нанести точечные удары по Украине. Как вы думаете, велика ли вероятность этого? В понедельник пресс-секретарь президента эту информацию опроверг.
— В общем-то, это разумно. Вы понимаете, что, в случае, если Россия начнет наносить такие точечные удары, это будет означать вовлечение России в войну, надо отдавать себе в этом отчет, и я так понимаю, что люди в Кремле тоже такой себе отчет отдают. Аналогии с Турцией здесь не пройдут.
— Видимо, одни отдают, одни не отдают, там тоже, наверное, занимают разные точки зрения люди.
— У нас, хочется верить, есть верховный главнокомандующий, который в отличие от одних и других принимает окончательное решение.