Создание Евразийского экономического союза рушит стереотипы Запада о евразийской интеграции, заявил председатель комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков. Заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин и заведующий отделом стратегических оценок Центра ситуационного анализа Института РАН Сергей Уткин ответили на вопросы ведущего Петра Косенко.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ / купить фото
29 мая президенты России, Белоруссии и Казахстана подписали договор о создании Евразийского экономического союза и договорились о формировании единого рынка товаров и услуг. В полной мере он заработает не раньше 2025 года. К этому времени создадут единые рынки газа и нефти. В рамках союза будет гарантировано также свободное перемещение капиталов. Кроме того, три страны будут согласованно действовать в ключевых отраслях экономики — промышленности, энергетике, транспорте и сельском хозяйстве.
П.К.: Господин Жарихин, насколько значителен этот документ для России, насколько серьезные изменения нас ждут до 2025 года?
В.Ж.: Это соглашение — это, конечно, серьезный шаг, но если мы будем отталкиваться от того примера, который всегда имеем перед глазами, — Европейский союз, то мы прошли этап перехода от союза угля и стали к общему рынку. Как мы помним, период формирования общего рынка, после которого уже создавался Европейский союз, был довольно длительный, и поэтому нас тоже ждет серьезный период до 2025 года. Поэтому с одной стороны, это серьезный и важный шаг, с другой стороны, таких шагов для того, чтобы нам достичь такой степени интеграции, как, например, в Европейском союзе, должно быть достаточно много.
П.К.: Спасибо. Сергей Валентинович, насколько действительно Евразийский союз может составить противовес или конкуренцию ЕС?
С.У.: Нет, противовесом он не будет. Я даже не думаю, что Пушков так считает. Он говорит, скорее, о стереотипах, которых действительно довольно много. Само по себе подписание договора их не сможет развеять. Их сможет развеять разве что практика функционирования. Что касается непосредственно договора, то здесь появляется единственный момент, связанный с правосубъектностью этого образования. Оно становится в международно-правовом смысле субъектом, который может участвовать в переговорах, может заключать соглашения с какими-то третьими сторонами.
Соответственно, по тому спектру вопросов, который отнесен к компетенции Евразийского экономического союза, людям, которые захотят взаимодействовать, допустим, с Россией, нужно будет говорить не просто с Россией, а именно с Евразийской экономической комиссией. Ее нельзя будет обойти, собственно уже сейчас ее нельзя обойти. Действительно в Европейском Союзе были некие иллюзии, что, может быть, это не надолго, может быть, этот проект таможенного союза скоро закончится и не получит продолжения, так что связываться с ним не надо. Теперь связываться придется.
Здесь главное — это именно понимание третьих стран, что это выход на российский рынок. Потому что, по большому счету, в экономическом смысле Евразийский союз — это Россия плюс. Совокупный вес Казахстана и Белоруссии и в демографическом смысле, и по экономике — это примерно как Болгария и Румыния, вместе взятые.
П.К.: Есть противоречивая информация относительно возможности создания валютного союза. Господин Жарихин, насколько это реальная история?
В.Ж.: Есть совершенно определенный пример, когда была такая попытка в рамках союзного государства России и Белоруссии. Она закончилась ничем, потому что в ней не учитывали реальность. Реальность такова, что без создания политической надстройки невозможно создание единой валюты, потому что эмиссионный центр должен быть по определению наднациональный, а для этого должны быть наднациональные политические структуры такие, как, например, Европарламент, ЕЦБ, которые должны кем-то избираться, создаваться.
П.К.: Господин Уткин, вы согласны с вашим коллегой?
С.У.: Я бы по-другому расставил здесь акценты. В четверг по этому поводу давал достаточно осторожно комментарий господин Христенко, глава Евразийской экономической комиссии. Действительно это не ближайшая перспектива, и здесь я не связывал бы это с какой-то политической настройкой. На самом деле, та же самая Евразийская экономическая комиссия имеет, в общем-то, наднациональные полномочия, в этом и суть содержания именно интеграции, а не просто некой международной организации. Другое дело, что для того, чтобы перейти к вопросу об общей валюте, нужно проделать всю ту работу, которая намечена как раз до 2025 года.