Виктор Кривулин, поэт, публицист, педагог, общественный деятель, умер в субботу от рака легких в возрасте 56 лет.
Он был неформальным лидером поколения, которое его сверстник Виктор Топоров назвал поздними петербуржцами. Они окончили школу и поступили университет в хрущевскую оттепель, исполненные надежд на нормальную самореализацию, но были презрительно отторгнуты брежневско-романовским Ленинградом. Кривулин придумал, как выжить в заморозки 70-х.
Инвалид с детства (у него были парализованы ноги), он был перманентно бодр, открыт всему, что называется, любил жизнь. На общем фоне депрессии, снобизма, недоброжелательства, присущих среде, которая его окружала, почти детская радость проживания, которую он испытывал и излучал, делала его центром притяжения. Он дружил и с Борисом Гройсом, и с Борисом Гребенщиковым, и с соседом-милиционером. Постепенно обрастал учениками. Был окружен поклонницами и бывшими женами; его дни рождения по многолюдности соперничали с вернисажами и театральными премьерами. Во времена, когда знания о литературе и истории передавались изустно и эпическая традиция снова стала актуальной, Кривулин играл роль скальда-просветителя, чего-то среднего между Баяном и Николаем Новиковым.
Он создал один из первых литературных самиздатских журналов "37", организовал в крохотной комнате своей коммуналки на Петроградской философский семинар, зарабатывал деньги репетиторством, писал и читал стихи, прозу, искусствоведческие эссе. Виктор кристаллизовывал вторую литературную действительность — подпольные структуры городского гражданского общества.
Это был чисто петербургский персонаж, важнейший элемент ленинградского текста русской культуры. "В темный угол пусти иностранца. Приживется, повесит гравюрку над кроватью. Любовь к Петербургу — нечто вроде отсохшего пальца". Панихида по Виктору Кривулину пройдет во вторник во Владимирском соборе в полдень.
ЛЕВ Ъ-ЛУРЬЕ, Санкт-Петербург