Добившись мира со свободолюбивым чеченским народом, общественность утратила пацифистский задор и потому с безразличием отнеслась к очередному проигрыванию пластинки с любимой народной песней "Malbrough s'en va-t-en guerre, ne sait quand reviendra". Возможно, весь пыл души был истрачен на обличение античеченских замыслов Думы, возможно, пацифистов смутило то обстоятельство, что в роли Мальбрука выступил сам столичный мэр Юрий Лужков, но инициированное мэром заседание СФ касательно Севастополя не вызвало ни малейшего праведного гнева. Поклонники учения графа Л. Н. Толстого, Махатмы Ганди и г-жи Берты фон Зуттнер тихо промолчали, что несколько странно. Если раздувание конфликта, чреватого кровопролитием, есть дело предосудительное, то, очевидно, такая позиция должна носить универсальный характер, т. е. игры с огнем должны быть порицаемы безотносительно к тому, кто и в какой географической точке эти игры затевает. Ведь кровь и трупы в какой-нибудь джанкойской грязи будут смотреться ничуть не лучше, чем в грязи грозненской. Никакого подобного порицания не прозвучало, и, очевидно, взгляды либеральных пацифистов носят более диалектический характер: когда пытаются подавить бандитский мятеж на собственной территории — это обанкротившийся режим преступно и коварно развязывает "маленькую победоносную войну"; когда соседней крупной державе в ультимативной форме предъявляются территориальные претензии — это популярный политик-реформатор активно работает с общественным мнением в преддверии выборов 2000 года.
Другой популярный политик-реформатор, Евгений Наздратенко, сделал из песенки про Мальбрука напрашивающиеся логические выводы, с горечью указав: "Мы за последнее время не прирастили ни метра к Российской Федерации".
Такая печаль может обуревать не только российских законодателей. Обитатели Бурбонского дворца могут с такой же тоской посетовать на удручающую стабильность границ Французской Республики etc. Тем не менее они упорно воздерживаются от такого рода речей — то ли они в гораздо меньшей степени, чем Наздратенко, наделены гражданскими добродетелями, то ли им из родной истории известно, какой ценой переписываются границы.
Неприязнь сенаторов к новейшим европейским обычаям, предписывающим считать стабильность границ благом, а не позором, огорчительна, но сенаторов можно отчасти извинить тем, что многие практикующие в России иностранные культуртрегеры способны не столько пропагандировать европейские нравы, сколько внушать сильное их неприятие. Наблюдатель СБСЕ в Чечне Тим Гульдиманн обратил внимание на крайнюю скудость чеченской казны. По его данным, "наличных средств" у руководства ЧР практически нет. И нищета Масхадова, Яндарбиева, Удугова и пр. такая, что "правительство Чечни не в состоянии опубликовать тексты законов о выборах президента и парламента республики, которые были недавно приняты", и дело дошло до того, что даже самому Гульдиманну чеченские законы, точно клад, не давались в руки. Простейшая прикидка показывает, что (если, конечно, руководство ЧР не намерено во что бы то ни стало издавать избирательные положения в кожаном переплете и золотообрезном формате) для тиражирования данных законодательных актов в количестве, необходимом для обеспечения ими избирательных участков ЧР, нужно иметь всего-навсего ксерокс, 30-40 пачек бумаги и несколько скрепкосшивателей. Приобретение названных товаров обойдется в две, много три тысячи у. е., что существенно ниже, чем стоимость одного затруханного автомобиля, ежедневно и во множестве угоняемых свободолюбивыми чеченцами. Из деликатности не будем уже касаться интересного вопроса о зарубежных счетах Масхадова, Яндарбиева и пр., равно как и расходов на содержание наемников, закупки оружия и приуготовления к открытию посольств ЧР за границей.
В отличие от Удугова Гульдиманн все же не занимает официальный пост чеченского Геббельса, и склонность представителя СБСЕ исполнять присущие этому посту функции на общественных началах служит самым убедительным аргументом против раздающихся порой предположений о тайной миссии Гульдиманна, заключающейся в причинении России всяческого вреда по заданию мировой закулисы. Человек, выполняющий наряду с официальным также и тайное задание, неизбежно чувствует деликатность своего положения и потому ведет себя так, чтобы без надобности не возбуждать к себе ненужных подозрений. Очевидно, что говорить то, что говорит Гульдиманн, может лишь человек, руководимый в своей деятельности лишь абсолютно чистой совестью и феноменальными умственными способностями.
Фракция "Яблоко", конгениальная Гульдиманну в чеченолюбии, решила подражать представителю СБСЕ также и в приверженности к формальной логике, распространив воззвание, в котором правительству РФ предлагается в недельный срок погасить задолженность по зарплате шахтерам, после чего Счетной палате надлежит произвести проверку расходования бюджетных средств, выделяемых предприятиям угольной отрасли.
Коль скоро проверка Счетной палаты признается необходимой, очевидно, у фракции нет ясного мнения насчет того, на каком этапе пропали средства, потребные для выплаты денег шахтерам: разворовали их в правительстве, по дороге, непосредственно на местах или вовсе не выделяли. С такой похвальной осторожностью, демонстрируемой при анализе фактической стороны вопроса, странно контрастирует чрезвычайная решимость в оргвыводах. Неважно, кто умыкнул деньги — министры или само шахтерское начальство, — но требование подлинно гражданско-демократических сил всегда и везде может быть лишь одним — "Дать, е.. м..!", как подписывал записки в казначейство светлейший князь Потемкин-Таврический.
На этом фоне приятно выглядит конструктивная позиция начальника управления экономической безопасности СБ Сергея Глазьева и председателя СФ Егора Строева, не только предлагающих дать, но и нашедших, где взять. Неиссякаемым источником пополнения казны должна стать винная монополия — как образно отметил Строев, "это жидкая валюта, которая проходит мимо карманов пенсионеров, ветеранов и, естественно, подогревает события".
Строевская метафора отличается барочной усложненностью. Бесспорно, жидкая валюта отличается согревающим действием — как в смысле физиологическом ("Лампочка зажглась!" — принято говорить о приятном тепле в желудке, возникающем после приема внутрь жидкой валюты), так и в смысле социальном — массовые народные движения часто сопровождаются (а порой даже вызываются) неумеренным употреблением вина. Однако менее понятно, почему Строев недоволен тем, что жидкая валюта проходит мимо карманов пенсионеров, ветеранов — ведь как пенсионеры и ветераны, так и граждане в расцвете сил никогда не стремились наливать жидкую валюту себе в карман — для того есть горло. Причина недоразумения в том, что в сознании ликующего Строева смешались два вида валюты: хлебное вино, способное как выступать в роли всеобщего эквивалента (отчего его и называют жидкой валютой), так и служить для казны источником денежной валюты — и сама эта денежная валюта, независимо от ее трезвого или пьяного происхождения. Очевидно, при всей обоснованности тезиса о пьяном бюджете, как локомотиве русского экономического чуда, влекомая которым птица-тройка победоносно въедет в XXI век, заставляя постораниваться другие народы и государства, высшим государственным деятелям России все же следует посредством практических опытов правильнее уяснить себе особенности функционирования водочно-рублевой мультивалютной системы.
Тем временем шоумен Сергей Лисовский явил себя знатоком не только в области предвыборной агитации и картонной тары, но и жидкой валюты. Лисовский призвал временно вернуть на телеэкран рекламу алкоголя и табака, отметив что от нынешнего запрета "телевидение теряет деньги, а зритель 'получает менее качественную продукцию'".
С первым тезисом нельзя не согласиться: табачные и водочные фабриканты платят, и платят щедро. Что до сетований на страдания телезрителей, в отсутствие рекламы принужденных потреблять менее качественную продукцию, стоит напомнить, что до введения запрета фаворитами водочной телерекламы были "Распутин" и "Кремлевская". Вероятно, Лисовский имел в виду, что ныне зритель совершенно дезориентирован и не может понять, какие спиртсодержащие жидкости ему следует заливать в бачок для омывания ветрового стекла своего автомобиля.
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ