Письма Пастернака на Christie`s

Рукописи поэта не нашли покупателя

       Вчера аукционный дом Christie`s, как и обещал (мы сообщали об этом еще летом), выставил на продажу рукописи стихотворений и письма Бориса Пастернака Ольге Ивинской, его многолетней возлюбленной, послужившей прототипом Лары в "Докторе Живаго". Эти 58 лотов — наиболее ценная часть архива Ивинской. Ни один, однако, не был продан: цены оказались слишком высокими: по оценкам некоторых экспертов, раз в 5-10 больше, чем следовало бы.
       
       Ивинская унаследовала обширный архив Пастернака, состоявший в основном из рукописей и писем последнего периода жизни поэта. Нуждаясь в деньгах, она продала часть архивных документов Тбилисскому литературному институту, оставив себе только самое дорогое. Использование именно этой части архива было очень важно для исследования творчества Пастернака и для публикации его стихотворений и писем. Эти архивные материалы и были выставлены на Christie`s. Они включают в себя черновые и окончательные рукописи большинства стихотворений из книги стихов "Когда разгуляется" (1956-1958), ряд стихотворений, включенных в роман "Доктор Живаго", стихи из неопубликованного поэтического сборника, а также 22 письма к Ивинской, написанных Пастернаком в больнице после инфаркта (1957), из Тбилиси (1958) и во время последней болезни (февраль-март 1960 г.). Кроме того, продается и неотправленное письмо Пастернака писательнице Галине Николаевой, порицавшей его за "Доктора Живаго".
       Среди выставленного на продажу — написанные характерным, по словам Анны Ахматовой, "стремительным, как полет журавля", почерком рукописи таких классических стихов, как "Две страны" ("С действительностью иллюзия..."), "Ночь" ("Идет без проволочек..."), "Снег идет", "Под ракитой, обвитой плющом..." и многих других. Цены были высоки: например, окончательный вариант знаменитого "Во всем мне хочется дойти до самой сути..." 1956 года оценен в 13-16 тыс. фунтов стерлингов, а кое-что и в 40 тыс. Обычно рукописи нашего столетия не достигают таких цен.
       Ольга Всеволодовна Ивинская родилась в 1912 году, дважды была замужем, у нее было двое детей — Ирина и Дмитрий. Пастернак познакомился с Ивинской в 1946 году в редакции журнала "Новый мир", где она в то время работала. Их роман начался в 1947 году и продолжался до самой смерти Пастернака (1960), который, однако, продолжал жить вместе со своей женой. В 1949 году в качестве предупреждения Пастернаку Ивинская была арестована и отправлена в трудовой лагерь на пять лет "по политическим мотивам". Она была беременна и потеряла ребенка в тюрьме, а освобождена по амнистии в 1953-м. Преследования ее продолжались и после смерти поэта. Умерла она в сентябре 1995 года.
       Ивинская была, как это часто случается, фактически секретарем Пастернака — редактировала рукописи, готовила произведения для публикации, вела переписку. Свою жизнь с поэтом она описала в книге "У времени в плену", которая впервые была опубликована в Париже в 1978 году.
       Эксперты Christie`s справедливо отмечают, что слава Пастернака в России достигла уровня мифа, частью которого является и Ивинская — "официальная муза Пастернака". Мифы же продаются всегда достаточно дорого — хотя не так дорого, как посчитали на сей раз специалисты. Все эти рукописи опубликованы, и купить их можно было разве что для дальнейшей перепродажи — но, разумеется, не себе в убыток.
       Мифологическое напряжение усиливается тем, что и стихи, и любовные письма Пастернака труднопереводимы. Впрочем, лучшее, самое сильное, самое трогательное в этих пожелтевших бумагах — то, что проще всего, буквальнее всего. Буквальность давалась Пастернаку с трудом, но он обрел ее перед лицом болезни и близкой смерти. Именно в эти, поздние годы написано не только учительское "Быть знаменитым некрасиво", но и гениально аскетическое "В больнице". О нем напоминают и строки из писем к Ивинской: "Дорогая Олюша, я не могу найти положения в постели, в котором без боли мог бы написать тебе". Или слова, обращенные к ней и к Нине Табидзе: "Я страдаю физически неизъяснимо... Молите Бога о скорой смерти для меня, об избавлении от этой пытки, равной которой я никогда не знал". И в конце всего: "Я тебя обнимаю страшно крепко, и почти падаю от нежности, и почти плачу. Твой Б.".
       
       ОТДЕЛ КУЛЬТУРЫ
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...