Во Всероссийском государственном институте кинематографии проходят торжества, посвященные 80-летию института. Свой юбилей ВГИК отмечает как бы совместно со 100-летием режиссера Льва Кулешова. Кулешов умер почти 30 лет назад, но до сих пор остается главным вгиковским авторитетом: он преподавал в институте в течение 50 лет и побывал его директором, заведующим кафедрой кинорежиссуры и руководителем творческой мастерской.
Даже для двоечника-вгиковца, кулешовских книг не открывавшего, первое, что ассоциируется с фамилией Кулешова,— это открытый им монтажный эффект. "Эффект Кулешова" заключается в том, что выражение человеческого лица, запечатленного на кинопленке, меняется в зависимости от того, что изображено на соседних кадрах. В начале 20-х годов Кулешов взял "короля экрана" Ивана Мозжухина с его невесть что выражающим загадочным взглядом и смонтировал это инфернальное лицо с изображениями женщины в гробу, тарелки супа и играющей девочки. Одно и то же лицо актера при этом казалось то грустным, то веселым, то голодным. Это использование нехитрых законов восприятия было сочтено радикальным открытием и по сей день дает пищу для самых изощренных теоретических рассуждений.
Не то чтобы Кулешов считал исполнителя всего лишь универсальным материалом в режиссерских руках. Он любил работать с актерами, предлагая вслед за Станиславским ставить перед актером простую физическую задачу, а не запутывать его сложными психологическими мотивировками.
Однако больше, чем работа с актерами или приемы внутрикадровой композиции, Кулешова занимал все-таки монтаж. В 1919 году он возглавил секцию перемонтажа киноотдела Наркомпроса. По сути, он занимался киноцензурой: западные фильмы он разрезал на части и собирал их вновь так, чтобы они соответствовали коммунистической идеологии, о чем Голливуд преступно не заботился. Именно тогда он смог оценить искусство западного монтажа и динамизм американского кино. На первых порах он даже мог этим бравировать. Об одной из самых популярных своих картин — "Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков" (1924) — Кулешов писал: "Весь наш коллектив во что бы то ни стало решил снять 'Веста' по всем статьям максимально профессионально, так, чтобы картина не отличалась от заграничных, достигших в те годы, особенно в Америке, большого технического совершенства".
Ориентация на Америку в те годы казалась вполне своевременной — вместе с тракторами, автомобилями, специалистами по сельскому хозяйству советская культура получала и прививку кинематографического американизма, которую Кулешов не без основания считал прививкой кинематографической грамотности. Но вскоре режиссера, считавшего отечественную реальность "некиногеничной", начали упрекать в формализме, дилетантстве и "американизме". У Кулешова, за которым прочно закрепилась репутация формалиста, возникали проблемы с советской цензурой. Его фильм "Кража зрения" (по одноименному рассказу Льва Кассиля о классовой слепоте) был законсервирован как порочный и не вызывающий классовой ненависти. Не был выпущен на экран фильм "Мы с Урала" (1943) — о двух подростках-фэзэушниках, рвущихся на фронт. Как писал министр кинематографии Большаков, "наша молодежь и интересы, которыми она живет, в этом фильме показаны искаженно".
Кулешову оставалась только преподавательская работа, и здесь ВГИКу очевидно повезло. Его записали в отцы-основатели, а портретами его увешаны аудитории. Репринтное издание кулешовских "Основ кинорежиссуры" 1941 года, конечно, входит в список обязательной литературы. Но интересы нынешней вгиковской молодежи глубоко противоречат установкам Кулешова на четкое, внятное и динамичное кино по-американски. Достаточно было посидеть несколько дней на вгиковском фестивале, чтобы убедиться — ориентация на бойкий американский кинематограф до сих пор считается дурным тоном среди начинающих творцов.
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА