«КРИСТАЛЛ» И РОССИЯ СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА

Обстоятельный разговор с Сергеем Ивановичем Никульцевым, заместителем директора завода «Кристалл»

«КРИСТАЛЛ» И РОССИЯ СОЗДАНЫ ДРУГ ДЛЯ ДРУГА

— Сергей Иванович, мне, как человеку, много лет в прошлом проработавшему в разных ресторанах официантом, доподлинно известно, что «КРИСТАЛЛ» изготавливает более семидесяти видов алкогольных напитков. А что не изготавливается на вашем заводе?

— Безалкогольные напитки, вино и шампанское.

— Бытует мнение, что скоро ваше предприятие будет выпускать текилу, раппу, вильямовку?

— Нет. Традиционный русский напиток — это водка. Это все прекрасно понимают, и выпускать традиционные напитки других стран не целесообразно. Вы сами сказали, мы производим 72 наименования ликеро-водочных изделий. Это водки, это горькие настойки, сладкие настойки, ликеры, наливки, десертные напитки, — очень большой ассортимент, который удовлетворяет практически всех наших клиентов.

— А безалкогольные напитки выпускать не собираетесь?

— Мы рассматриваем вопрос выпуска безалкогольных напитков. Сейчас рынок, и все должны четко учитывать тот спрос, который есть у клиентов. И если у нас появится безалкогольная вода, например, «Кристалл», то она будет такого же качества, как и наша водка.

— Сергей Иванович, всем в мире известно, что настоящий коньяк и шампанское выпускаются только во Франции, а вся продукция подобного класса и уровня, выпущенная за ее пределами, — это бренди и игристое вино. Всем в мире известно, что настоящую водку производят только в России. Однако нет такой страны мира, где бы нам не «помогали» с ее выпуском. Может, стоит подобно французам запатентовать само слово «водка»?

— В принципе во всех рекламных проспектах, которые выходят и у нас, и за рубежом, везде написано, что «водка» — это исключительно русский продукт. Другое дело, что этот товарный знак сейчас не защищен, но, к сожалению, это не в нашей компетенции. Тем не менее мы постоянно ставим этот вопрос: если водка создана в России и считается традиционным напитком нашей страны, то другие страны не должны использовать это наименование.

— А сколько видов именно водки вы выпускаете?

— Около пятнадцати наименований. Это «Кристалл», «Юрий Долгорукий», «Столичная-Кристалл», «Московская-Кристалл», «Гжелка»,»Старая Москва», «Праздничная», «Привет» и другие.

— И какая из них пользуется наибольшей популярностью?

— Безусловный лидер продаж — «Гжелка», она сейчас занимает порядка тридцати пяти — сорока процентов объема рынка. Кстати, по слухам, и в Кремле это любимая водка.

— Скажите, а вообще Москва много пьет?

— Сложно сказать. В этом году мы планировали выпустить 7 млн. декалитров. Если учесть, что раньше мы выпускали и 10, и 12, и 13 млн., то, казалось бы, пить стали меньше. А на самом деле это не так. В Москве потребляется за год в среднем 12 млн. декалитров спиртных напитков.

— Бутлегеры вам не мешают?

— Они мешают не столько нам, сколько государству. Ведь что такое бутлегерство? В конечном счете это деньги, которые не попадают в бюджет. А если они не попадают в бюджет, то, естественно, не могут сослужить ту хорошую службу, которую должны были бы. Вот считайте: раньше наш завод выпускал порядка 10 млн. декалитров, а сейчас благодаря усилиям правительства Москвы мы вышли на 7 млн. Тогда 3 млн. — это информация к размышлению.

— А как обстоят дела с другими регионами? Я тут недавно побывал в Ростове и своими глазами видел палатку, на которой висел гордый плакат: «У нас вы купите НАСТОЯЩУЮ «Кристалловскую» водку!»

— Мы работаем в основном на Москву, однако сейчас все чаще приходят заказы и из других регионов. Но здесь есть определенные сложности. Местные лидеры зачастую устанавливают свои правила игры, при которых нашу продукцию довольно сложно реализовать. Тут и ввозные пошлины, и местные акцизы, и прочее. Порядка 200 — 300 тысяч декалитров у нас завод поставляет на экспорт.

— У завода есть долги?

— Нет. Мы платим все налоги в установленные сроки.

— Всегда есть некий зазор между тем качеством, которое есть, и тем, которое может быть. Насколько велик он у вас?

— Нет, вы знаете, дело в том, что мы все время совершенствуем технологию, поэтому качество изделий у нас всегда стабильно. Еще лет пятнадцать назад можно было сказать, что вот на экспорт у нас качество одно, а на внутренний рынок — другое, но сейчас мы никаких различий между партиями не делаем. У нас качество всегда одно — исключительно высокое!

— У вас на этикетках так много медалей...

— Скоро добавятся еще пять: в прошлом году на выставке в Бразилии наша водка получила золотую медаль, в этом году в Женеве нам дали «золотую звезду» за качество, в Израиле мы завоевали приз «Третье тысячелетие», а на нашей выставке «Продэкспо-99» мы получили «Гран-при» и три золотые медали.

— Значит, не все у нас в стране так плохо. Ведь многие на Западе считают Россию вообще чуть ли не развивающейся страной. И технологии у нас, дескать, устаревшие, и оборудование оставляет желать лучшего...

— Технология производства у нас всегда была гораздо выше западной, правда, с оборудованием раньше действительно были сложности. Сейчас технология осталась по-прежнему на высоком уровне, а технологическое обеспечение за счет внедрения современной техники значительно подтянулось. Нам приятно, что иностранные специалисты, посещающие наш завод, называют его предприятием двадцать первого века.

— То есть у вас конкурентов нет?

— Ну почему нет? Они всегда есть. И мы все время чувствуем за спиной их дыхание. Наш завод давно наработал себе фору, и вот сейчас мы работаем над тем, чтобы эта фора не сокращалась. Практически все водки, которые вы знаете, разработаны на нашем заводе, кому они принадлежат — это уже второй вопрос. Конкуренты есть, они тоже совершенствуют свои технологии, внедряют новое оборудование, ищут новые рецептуры, но все-таки хоть на полшага, но мы всегда впереди. Казалось бы, хорошо, когда нет конкурентов. Это с одной стороны. Но с другой, когда вы не чувствуете присутствия рядом серьезного соперника, нет стимула двигаться вперед.

— Сейчас, в преддверии выборов в Думу, многие партии выступают за введение госмонополии на алкогольную продукцию. Как вы думаете, возможно ли это и к чему может привести?

— Ну а что, раньше госмонополия была, и ничего плохого в этом не было. Нас это не пугает, лишь бы во благо. Кстати, в советские времена один наш завод давал одну двухсотпятидесятую часть госбюджета, а все ликеро-водочные заводы — сорок процентов того же бюджета.

— И последний вопрос. Чего вы ждете от двухтысячного года?

— Двухтысячный год будет посвящен подготовке к празднованию 100-летия завода, которое состоится в 2001 году.

А что ждем? Конечно, здоровья, счастья, любви, успехов, стабильности и экономического подъема России.

— Ну что ж, с приближающимся вас!

Константин ВОРОБЬЕВ