Татьяна Окуневская — суперженщина нашего кинематографа. Не только потому, что была звездой знаменитых фильмов "Пышка", "Александр Пархоменко", "Последняя ночь". Не только потому, что в числе ее поклонников были Лаврентий Берия и Иосип Броз Тито. Но и потому, что, пережив кошмар лагеря, крах карьеры, одиночество, сохранила красоту, острый ум и столь же острый язык. ТАТЬЯНА ОКУНЕВСКАЯ отметила свой юбилей в канун женского праздника. Корреспондент "Коммерсанта" АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ взял у нее интервью.
— Татьяна Кирилловна, какую роль играла в вашей жизни внешность, красота? Помогала или мешала?
— Дело в том, что я совершенно не воспринимаю себя красивой. Все говорят об этом, ну что ж, наверное. Но сама я никогда не любила смотреться в зеркало, да и ничего особенного в нем не видела. Может быть, в этом смысле я не настоящая женщина. А то, что мною увлекались, на меня обижались, ценили меня — надеюсь, не только за красоту, за что-то большее,— это было.
— Каков ваш любимый мужской тип? Может быть, вы дадите понять это на примере актеров — наших или зарубежных?
— Только не актеры! Не воспринимаю их как мужчин.
— Почему?
— Не знаю. Не нравятся. А еще, Боже сохрани, если актер весь в мышцах, так просто идиосинкразию вызывает. Раз вы читали мою книжку, помните английского дипломата Идена? Вот кто для меня идеал мужчины — на всю жизнь. Утонченный, изысканный, хорошо промытый, с чистыми ногтями и руками. А еще — по контрасту — Хемингуэй.
— Несмотря на то что он, вероятно, не мог сосредоточенно "думать о красе ногтей"?
— Да, он охотился, рыбачил, воевал — ему было не до этого. Но потом возвращался и как следует мылся.
— Вам, наверное, приходилось читать в газетах, слышать по телевизору полемики по поводу феминизма?
— Упаси Господи. Я газет не беру в руки. У моей мамы от них делалась мигрень. Женщина с газетой в руках — это не дело. Ну, конечно, если обо мне какая-то статья, или звонят, говорят, что Окуневская по телевизору. А так я и телевизор почти не включаю. Но не подумайте, будто я сознательно бегу от жизни. Я живу радио — "Свобода", "Би-би-си". И я непременно должна быть в курсе всего. Вот вы мне задали вопрос...
— О феминизме.
— Видите ли, существует такой разрыв. Заграница — это одна стезя, в ней я ничего не понимаю, лезть в их жизнь не хочу. Вот недавно была в Париже — и впечатление самое тяжелое. Не понравился. Пускай считают меня сумасшедшей. Главная проблема у них — какие туфли надеть из ста пар, стоящих в шкафу.
— Вам удалось сохранить свою личность в нечеловеческих условиях, рассчитывая главным образом на себя. Это, наверное, и есть русский феминизм.
— Советская власть много всяких "бяк" наделала, пережевала и выплюнула нацию. Но самое страшное — она растоптала мужчину. Ведь мужчина и женщина — это два полюса на планете, два совершенно разных существа, созданных для разных целей. Женщина — чтобы рожать, растить детей. А мужчина — чтобы ей помогать, защищать, способствовать в продолжении рода.
В новой книге, которую я сейчас пишу, будет глава о русских женщинах. Чего они только не вынесли. Но посмотрите на нее: живет в нищете, буквально на грани, и при этом ухитряется следить за собой — губки накрашены, брови подведены, в глазах огонь. А мужчин советская власть превратила в ничтожеств.
— Но есть же разные мужчины... По-вашему, мужчин можно только пожалеть?
— Пожалуй. Вас не купят, не возьмут в сожительницы и очень в редких случаях примут в публичный дом.