Выставка эротика
Еще недавно мужское ню в искусстве было не так популярно, как женское. Ситуация изменилась — это доказывает выставка "Обнаженные мужчины" в венском Музее Леопольда. Без ложного стыда ее рассматривал специально для "Ъ" АЛЕКСЕЙ МОКРОУСОВ.
От бесконечных женских ню музеи перешли к "Обнаженным мужчинам". В венском Музее Леопольда отобрали лучших в виде 300 полотен и рисунков, скульптур и видеоработ. Сама тема для изобразительного искусства не нова — в академиях всех времен и народов первым делом изучали мужскую натуру. Но в музеях ей не уделяли того же внимания, что и женским ню. Немногие были готовы воспринять мужское обнаженное как особый сюжет, увидеть в мускулах и потаенных местах приметы высокого.
Выставочный каталог открывается статьей с символичным названием "Долгая тень фигового листка". Иллюстрацией к тезису о выходе из тени стали работы сотни авторов из Европы и Америки, представленных сейчас в Музейном квартале,— от Дюрера и Рубенса до Джакометти и Кокто, от Сезанна и Мунка до Уорхола и Мэпплторпа.
Прорыв в сознании совершила эпоха Просвещения, увенчанная Великой французской революцией: первый раздел выставки посвящен классицизму. Следом идет венская революция рубежа веков, соединившая модерн с не по-фрейдистски откровенным интересом к половому вопросу (здесь много графики Эгона Шиле, собранием которого известен Музей Леопольда). А завершает рассказ послевоенный взгляд на причинные места, взгляд прежде всего женский, феминистский.
Но хронологии сборных выставок всегда условны: самый ранний экспонат датирован 2400 годом до н. э. и относится к искусству Древнего Египта, другой хит еще недавно приписывали древнеримскому ваятелю. Но, как выяснили исследования середины 1980-х, бронзовый юноша с горы Магдалены, украшающий сегодня венский Музей истории искусств, всего лишь копия эпохи Ренессанса.
В античности кроются и корни нынешнего отношения к обнаженному телу. В результате сексуальной революции 60-х оно лишилось сакральных смыслов, но сегодня, кажется, все изменилось. Свою роль сыграла реклама: на выставке напоминают, как ню используют для продвижения пива. И все же обнаженные герои выглядели естественнее в прежние века, чем сегодня, когда трое знаменитых футболистов на полотне Пьера и Жиля "Да здравствует Франция" стоят без всяких фиговых листков посреди поля, а обрамлением им служат тысячи французских флагов. Единственная одежда футболистов — гетры синего, белого и красного цвета — тоже отсылает к национальной символике.
Обнаженных спортсменов любило искусство начала ХХ века: Музей Леопольда показывает фотографии борцов и атлетов, запечатленных Луи Игу и Эмилем Байяром, полотна с тяжелоатлетом Эжена Фредрика Янссона и купающихся подростков Людвига фон Хофмана.
Классицизм с просветителями тоже пытались научно взглянуть на проблему стыда и изменить подход к обнаженным прелестям. Но именно в модерне возникло новое понимание тела, связанное и с эмансипацией, и с новым взглядом на гигиену, предполагающим большую раскованность в повседневности и готовность обсуждать проблемы интимного публично, и с поэтизацией обнаженного тела в быту. От нового нижнего белья до моды танцевать в чем мама родила в Альпийских горах — контекст нового тела был очень широк. Но разделяли его не все. На того же Шиле власти ругались. Свое отношение к его работам император Франц-Иосиф определил энергичным "ужасно". Последствий для автора не было (в тюрьму Шиле попал из-за совращения малолетних), законов о порнографии тогдашний парламент Австрии принимать не стал. Но для искусства последствия были, они ощутимы до сих пор, ведь разрушение табу — вещь посильнее "Фауста" Гете.
От феминистских эскапад в адрес все еще пытающейся доминировать мужественности до полной потери привлекательности обнаженного тела, принадлежащего бомжу и клошару,— таков диапазон современного искусства. Аргументами служат в прямом смысле слова грандиозные тестикулы в исполнении Луиз Буржуа и творчество классиков послевоенного австрийского искусства, автора "Женского Лаокоона" (1976) Марии Лассниг и Эльзы Кристуфек.
Рано или поздно на подобной выставке неизбежно возникает гомосексуальная тема. И Дэвид Хокни, и Гилберт & Джордж смотрятся своими парнями в контексте размышлений о мужском экстерьере и мужских отношениях. Да и фотосерия Бориса Михайлова "Men`s Talk" (2011), запечатлевшая двух персонажей в армейских трусах, здесь тоже на своем месте.
Что вопрос о наготе и сегодня еще не решен окончательно, подтверждает история "футбольной" работы Пьера и Жиля. Ее разместили на выставочном плакате, развешанном по всей Вене. В какой-то момент Музей Леопольда решил прикрыть причинные места футболистов фиговыми листочками. Комментариев по поводу проапгрейденных плакатов было много, самые точные свелись к маркетингу. После такого хода публика возбудилась, в итоге выставку продлили до 4 марта.