Вчера на 81-м году жизни скончался Петр Фоменко — один из самых знаменитых и любимых публикой, критикой и актерами театральных режиссеров России, выдающийся педагог, художественный руководитель московского театра "Мастерская Петра Фоменко".
Последние лет двадцать Петра Фоменко буквально боготворили. Редко бывает, чтобы и актеры, и критики, и публика были столь единодушны в благоговейном поклонении одному, бесспорному для всех, авторитету. Играть у него актеры считали за высшее счастье — раз встретившись с ним на репетиции, мечтали попасть в его руки вновь и вновь. В театр "Мастерская Петра Фоменко" попасть было не проще, чем на Таганку в годы застоя. Его высказывания и афоризмы передавали из уст в уста. Характеристика "ученик Петра Фоменко" (ее, как высшее звание, носят Сергей Женовач, Миндаугас Карбаускис, Олег Рыбкин. Елена Невежина и многие другие) открывала молодым режиссерам двери в любые театры. А при появлении этого седовласого, степенного человека в публичных местах даже нетеатральные люди почтительно расступались или устраивали стоячие овации, а каждому его слову внимали как данному свыше откровению.
Конечно, так было не всегда — в конце его жизни судьба словно извинялась за те невзгоды, что насылала на Петра Фоменко в молодости. Выпускник музыкального института имени Гнесиных, он поступил в Школу-студию МХАТ, но был отчислен с третьего курса за "хулиганство" — работы, которые показывал студент, противоречили, по мнению начальства, великим традициям психологического театра. Через несколько лет он все-таки получил театральный диплом, окончив режиссерский факультет ГИТИСа. Два спектакля, которые молодой режиссер поставил в 60-е годы, были запрещены цензурой — "Смерть Тарелкина" в Театре имени Маяковского и "Новая Мистерия-Буфф" в Театре имени Ленсовета. По сути это означало получение "волчьего билета", с которым Петр Фоменко вынужден был перебиваться случайными заработками в провинциальных театрах и чуть ли не в драмкружках.
70-е годы он провел в Ленинграде, ставил спектакли в Театре комедии и даже был назначен главным режиссером — но потом снят по указанию партийных властей с таким скандалом, что вынужден был уехать из города. В 80-х он работал штатным режиссером в Театре имени Маяковского, в конце 80-х перешел в Театр имени Вахтангова. Спектакли были интересные, магические, загадочные, у режиссера было особое, нежное и тонкое чувство театра, но, пожалуй, главное событие случилось все же 1981 году, когда Фоменко пригласили преподавать в ГИТИС — сначала обычным преподавателем, но потом дали набрать свой актерско-режиссерский курс.
Хорошо помню это время: мы учились на театроведческом, и преподаватели смотрели на нас сочувственно — чем же вы будете заниматься? Советскому театру вместе со страной был поставлен смертельный диагноз, и он, растерянный, слабел и метался, теряя зрителей и чувствуя, как почва уходит из-под ног. Но в это время именно в ГИТИСе вдруг родился новый театр — на курсе Фоменко, там, где один за другим выходили дипломные спектакли, "Волки и овцы", "Приключение", "Двенадцатая ночь" и т. д. Театр не спорил с жизнью, не хотел бежать впереди паровоза, не собирался заискивать перед новой, ждущей развлечения публикой. Он наслаждался свободой, не политической, а творческой, он играл с жизнью, восхищался ее деталями, подмигивал и подшучивал над ней, чувствуя себя спокойным и законным победителем. Петр Фоменко вдруг напомнил всем, какую силу может обрести компания актеров во главе с учителем, которые объединены доверием друг к другу и верой в магическую силу сцены.
Из курса потом родился новый театр — "Мастерская Петра Фоменко", и вскоре он стал для интеллигентной городской публики любимым и желанным. В этом не было ничего удивительного: с одной стороны, театр Фоменко опирался на традиционные театральные ценности, не рвал с расхожими представлениями о том, каким должен быть театр, с другой стороны, оставался свежим, радостным и живым, дарил ощущение причастности подлинным художественным открытиям. "Фоменки", как их все называют, явили миру доказательство того, что настоящий репертуарный театр может быть построен и сегодня. В применении к "Мастерской" люди все время говорили (и до сих пор говорят) о "легком дыхании", и в лучших спектаклях самого Петра Фоменко и его учеников действительно чувствовалось особое, дразнящее, буквально сотканное из воздуха, самозабвенное упоение сценой.
Сам же режиссер, превратившись во всеми почитаемого великого мастера и лауреата всех премий, кажется, до последнего дня не терял парадоксальности мышления и непредсказуемости, той самой склонности к "хулиганству", за которую наказывают власти и педагоги, но без которой немыслим настоящий театр. Он был артистичным мудрецом и насмешливым фантазером, не устававшим напоминать, что в театре мы, вроде бы наслаждаясь жизнью, на самом деле все равно заглядываем в бездну, которая поджидает каждого. Теперь он ушел, и все, кому он помогал коротать время до вечности с любопытством, удовольствием и азартом, будут часто обращаться к нему в мыслях и по нему тосковать.