Татьяна Догилева решила стать режиссером
На сцене МХАТа имени Чехова состоялась премьера спектакля "Лунный свет, медовый месяц..." по пьесе английского драматурга Ноэла Кауарда в переводе Михаила Мишина. Афиша постановки, спонсированной Арт-центром "Московская антреприза" и Фондом поддержки русской культуры, привлекает внимание не только фамилиями популярных артистов, занятых в главных ролях, но еще и тем, что в графе "режиссер" тоже значится популярное актерское имя — Татьяна Догилева.
В годы застоя, если кто помнит, рассказывали такой анекдот. Ленин доказал, что государством надо управлять. Сталин доказал, что государством может управлять не каждый. Хрущев доказал, что государством может управлять каждый. Брежнев доказал, что государством можно не управлять вовсе.
Если уподобить государство театральной сцене, то Татьяна Догилева, решившая стать Хрущевым, оказалась в конце концов театральным Брежневым. Если бы не правила приличия, против слов "режиссер-постановщик" в программке спектакля можно было бы поставить прочерк. Никаких следов режиссерского — в традиционном понимании этого термина — вмешательства под "лунным светом" не обнаруживается. Танцевальные номера, коими заканчивается каждое из двух действий спектакля, не в счет. Они столь нелепы, что их можно рассматривать как чистые недоразумения, не способные бросить тень на абсолютную девственность режиссерского "рисунка".
Кстати, о девственности. Речь в пьесе идет о паре новобрачных, встречающихся на морском курорте. Не успев начаться, оба медовых месяца прерываются. Один из мужей и одна из жен, оказывается, были связаны брачными узами в прошлом, и чувство живо. Происходит рокировка пар, продолженная бегством, шутками и склоками вплоть до мордобоя. И хотя во втором действии разобраться, что к чему, не под силу уже никому, ясно, что восстанавливается исходный статус-кво и медовые месяца могут быть продолжены.
Сочинения такого рода требуют от постановщиков не вдохновения, но ремесла. Их ставить — как табуретки сколачивать. Мудрствовать лукаво тут ни к чему, но стоять на ножках продукция должна крепко и под пятой точкой не разваливаться. Если допустить, что возможность взять английскую пьесу на семейный подряд разбудила фантазию Догилевой, то наделить ее профессионализмом неспособны были никто и ничто. Сколачивать театр она не умеет.
Свято место, между тем, пусто не бывает. Актеры, оказавшись на свободе, взяли спектакль в свои руки. Мужчины, как им и положено, легче адаптировались к экстремальной ситуации. И хотя каждый из них не выходит за рамки своих привычных имиджей (Сергей Маковецкий — чуть рефлексирующий, чуть инфантильный, ко всему равнодушный нарцисс, Владимир Стеклов — хамоватый, знающий толк в жизни мужик), произведенный ими театральный товар вполне годится к употреблению. Женщины более уязвимы: Татьяна Аугшкап и Оксана Фандера, лишенные надзора, играют скверно.
Путь актеров в режиссуру проторен давно. Обычно они пускаются во все тяжкие, найдя для себя соблазнительную роль и не найдя при этом режиссера, которому они доверились бы в выигрышном, с их точки зрения, материале. Кроме того, есть актерские имена, в которых можно заподозрить тайное стремление к постановочным амбициям и которые к режиссуре подбираются упорно и долго. Догилева не из их числа. За режиссерским столиком она явно оказалась с бухты-барахты. Что в русской культуре решил поддержать одноименный фонд, одобрив чудачество Догилевой, остается тайной. "Не боги горшки обжигают", должно быть, вдохновлялась актриса именно этой народной мудростью. Народ всегда прав. Но ведь и получаются тогда — не горшки.
ПАВЕЛ Ъ-СИГАЛОВ
Последний из серии премьерных спектаклей будет показан на сцене МХАТа имени Чехова (Камергерский пер., 3) 14 февраля