Если поединок кетчистов может вызвать досаду от созерцания попорченных человеческих лиц, если собаки грызут друг друга долго и грубо, впившись в залитые кровью шеи, петушиный бой — благородная дуэль. Обманное движение, наскок, укол. Расплывшееся пятно на белом полотне рубахи — "сударь, сегодня ваша очередь попадать в суп".
Бойцовый петух лишь отдаленно напоминает то невзрачное, похожее на курицу существо, которое мы видим на прилавке и которое чаще всего не берем.
Он — воин: никаких разлапистых хвостов — перышко к перышку, компактный, защищенный перьями от случайных порезов и скользящих ударов. У него широкие плечи, мощная шея, мускулистые, вооруженные шпорами ноги. Он предназначен исключительно для боев. Он задирист и драчлив. Боевой петух как старый вояка, больше мало на что пригоден, — мясо его жилисто и невкусно. Кур он топчет без души.
Российская петушиная охота
По рассказам старожилов, начало петушиной охоте (охота — в смысле "страсть", "увлечение" — ср. "разохотился", "приохотился") на Москве положил граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский.
Известный меценат, вельможа екатерининских времен, полководец, — ратными подвигами, участием в цареубийстве и нескольких скабрезных историях граф прославился. Но увековечил свое имя граф Орлов как селекционер. Именно ему Россия обязана знаменитыми орловскими рысаками и орловскими голубями.
Он первым выписал из Англии бойцовых петухов, устраивал на потеху себе и гостям бои, сопровождавшиеся большими закладами. К селекции граф относился с большим вниманием, так что каждое снесенное яйцо у него со всей аккуратностью регистрировалось, и велась подробная родословная каждого петуха.
В то же время был в Москве другой известный петушиный охотник, граф Всеволожский, который также выписал птиц из Англии. Петухи у графа Орлова были красного пера, у Всеволожского — серые.
Петушиные бои скоро сделались модным придворным развлечением. Даже в 1812 году, при нашествии на Москву французов, боевых петухов вывозили в тыл наравне с государственным достоянием, а после в исторических хрониках было отмечено: "К сожалению, часть птиц сохранить не удалось, и это является серьезной утратой для державы".
По изгнании неприятеля английскую бойцовую птицу заводили уже многие, петухи же графа Орлова появились у диакона того прихода, где он жил.
От диакона порода перешла к дьячку Калитниковского кладбища (которое находится за теперешним Птичьим рынком в Москве), а тот сформировал знаменитых "калитников" — московскую разновидность английской птицы, которая считалась лучшей в Москве.
Английская по происхождению птица (настоящий "охотник" назовет петуха уважительно — "птица") хорошо принялась на российской почве, вырастала крупнее и статнее, и впоследствии московские петухи всегда на рингах побивали привозных.
Постепенно русские охотники стали приобретать более мощных бельгийских и малайских бойцовых, совершенствуя своих бойцов и выводя русскую породу.
В уходе за боевыми петухами важную роль играет отдержка петухов, отдельное содержание молодого петуха от прочих цыплят. Хозяин, наблюдая за выводком, примечал, какой из молодых петушков имеет краснее других гребень и щеки, а во время корма бьет других.
Этот так называемый староста отсаживался отдельно с курицей, старые охотники обрезали ему гребень и сережки и тут же давали ему их склевать. Считалось, что от этого он будет злее в бою. Затем из выводка таким же способом отсаживался подстароста.
Хозяин приучал петуха к себе и держал на специальном рационе. Некоторые охотники давали петухам пить красное вино. При правильной заботливой отдержке — каждый охотник имел свои тайны — тело петуха делается твердо и мускулисто, остаток гребня — ярко-красный, перо блестит. Охотники называют такого петуха птица в положении.
Каждому боевому петуху давалась кличка. Вот несколько кличек известных в прежнее время в Москве петухов: Протодиакон, Варвар, Улан, Сокол, Драгун, Судак, Офицер, Каторжный, Пересвет, Мужик, Бриллиант, Квартальный, Путаник.
Цена боевой птицы колебалась от 3 до 75 рублей.
Разумеется, чем больше боев выигрывает петух, тем он выше ценится. Пари на боях заключались порой до 300 рублей серебром, в то время как 8-10 рублей стоила корова, а за 300 рублей можно было отстроить хороший дом.
Местом сбора петушатников бывали трактиры, и обычно сам хозяин и половые были завзятыми охотниками. Тут же, на заднем дворе проводились бои.
Состав Общества петушиных охотников в Москве был до крайности разнообразен. Тут можно было встретить крестьянина, мещанина, чиновника, студента, купца, иностранца, лакея, отставного солдата, а порой и шулера.
Часто в руках плутоватого хозяина осеньчук — петух, выведенный в августе или сентябре — преображался в молодого, для чего ему подтачивали стеклышком шпоры. Такого петуха называли подделок. То некий проходимец намазывал своему петуху перья на шее деревянным маслом и посыпал перцем, от чего противник начинал неистово чихать и в конце концов оказывался побежден. Уличенный в подобном жульничестве бывал бит и с позором изгонялся из компании.
Охотники, часто очень колоритные фигуры, обычно знали друг друга по кличкам, не заботясь узнать ни имени, ни сословия.
Женщин в сем благородном собрании не случалось.
Неизвестная земля
Можно прожить жизнь, считая, что весь джаз — это Дюк Эллингтон и Элла Фицджеральд. Можно (повторимся) прожить жизнь, считая, что искусство — то, что висит в Эрмитаже.
Можно никогда не узнать о проблемах снежного человека или малых народов севера, можно никогда не попробовать на вкус альпинизма, подледного лова, Большой политики, Большого секса, Больших денег.
Можно никогда не увидеть петушиных боев.
И все же есть люди — в разное время число их различно — которые разводят боевых петухов. Подобно графу Орлову, они регистрируют снесенные яйца, ведут счет родословных, устраивают бои.
В Москве, вернее, под Москвой существует пять таких хозяйств, по пять или около того имеется в Орле, Владимире, Павлово-на-Оке, в некоторых других городах.
Два раза в году — обычно это апрель и сентябрь — петушатники съезжаются в подмосковную Салтыковку в гости к одному из известнейших любителей бойцовой птицы Борису Степановичу Антонычеву, который, кроме того, является председателем судейской коллегии Московского областного общества любителей птицеводства.
Приезжают со своими петухами из Средней Азии, из Германии, Венгрии, Румынии, — всего человек пятьдесят. Главным образом, это давние и хорошие знакомцы, многие состоят в переписке, хотя встречаются и новички.
Съезд в Салтыковке — не птичий базар и не зрелище на потеху публике. Как когда-то в Гамбурге встречались цирковые бойцы, чтобы выяснить, кто чего стоит в действительности, по "гамбургскому счету", так и тут - "каждый охотник желает знать", чего стоят его воспитанники — в том числе и в денежном выражении.
Цены на хорошую боевую птицу традиционно очень высоки. Еще недавно просили 500-700 тысяч, а теперь, после случившегося зимой мора, за производителя с хорошей родословной и дипломами предлагают новенькую "Ниву".
Здесь совершается купля-продажа птиц, обмениваются новинками и секретами ухода за курами, показывают выращенных в своем хозяйстве петухов. Что греха таить — любят и прихвастнуть доморощенным чемпионом.
То одного, то другого маленького воина поднимают на возвышение. Специалисты станут придирчиво осматривать птицу, подсчитывать шрамы на голове — украшение опытного бойца — ощупают клюв, чтобы убедиться в его твердости и остроте, проверят дыхание, и наконец, отпустят какое-нибудь ехидное словцо или наоборот, покивают одобрительно.
Кстати, если петух по недосмотру раздобрел, залоснился — его дисквалифицируют и отправляют в куриный гарем. Жизнь петушья вслед за этим очень может оказаться и долговечней, и счастливей, чем у жилистого и спортивного собрата. Много съест он зерен и кур еще потопчет, прежде чем топор прикончит жизнь куриную на плахе. Но восторг и счастье битвы не испытать ему больше никогда...
Салтыковская "ширма" (петушиный ринг) — квадрат два на два метра, выстланный тканью, чтобы петухи не скользили. Бои продолжаются 3-4 часа, от пяти до двадцати минут в среднем на пару. Случается, конечно, что схватка оканчивается и в несколько ударов.
Правила вкратце сводятся к формуле: "петух против петуха". Металлические шпоры не применяются, допускается птица не моложе переярка (петуха, перелинявшего два раза, то есть, не младше одного года). Ограничений по весу или породе нет.
Иногда московский бойцовый, доходящий до 5-6 кг, выходит против более легкой куланги, привезенной из Средней Азии, или малайского петуха из Нижнего. В зачет идет только победа, остальное — дело хозяев.
Бои происходят при полной тишине, нарушителя коей могут даже выпроводить.
Крики, улюлюканье зрителей, подначивание, науськивание, что составляет прелесть публичных боев в какой-нибудь Индонезии или Венесуэле, — ничего этого в Салтыковке нет.
Вам по-российски серьезно и обстоятельно — без единого звука — продемонстрируют смотр для "профи". И тут шумливого могут попросить на выход.
Зрители ставят "по маленькой" — развлечения ради. Зато хозяева, уверенные в своих питомцах и защищая честь своего хозяйства, идут на действительно крупные ставки. В недавнем прошлом, когда "жигули" стоили 6-7-9 тысяч, на боевую птицу нередко ставили двадцать. Сегодня ставки в 10 тысяч долларов — явление вполне стандартное.
Естественно, при таких ставках и такой цене на птицу владелец заинтересован, чтобы его петух остался более или менее цел. Раны на голове, пух и перья — не в счет, петухи быстро выздоравливают.
Убитая же птица или сильно искалеченная, потерявшая глаз, тут же отправляется предками завещанной дорогой — в суп. Бои завершаются дружеским застольем, на котором царит этот самый суп.
МИХАИЛ БЛАЗЕР