В семидесятые годы, после огромного успеха фильма "Бумбараш", когда вся страна пела песню "Ходят кони над рекою", написанную на стихи Юлия Кима, ВЛАДИМИР ДАШКЕВИЧ стал знаменит. Поэтому свой первый фильм композитор вспоминает с большой теплотой.
В начале семидесятых я еще работал с Михаилом Левитиным в театре, но меня уже пригласил делать музыку к фильму "Бумбараш" киевский режиссер Николай Рашеев. Он попросил меня показать ему что-нибудь из моих сочинений, и я поставил ему музыку к спектаклю "О том, как господин Макинпот от своих злосчастий избавился". В эту музыку Рашеев совершенно влюбился. И весь фильм "Бумбараш" снимался под эту музыку. И даже в окончательный вариант монтажа Рашеев ее хотел поставить. Но для "Бумбараша" надо писать другую музыку. И я написал ее.
Приглашение писать для "Бумбараша" было не первым для меня. Почти перед ним меня пригласил работать в кино сам Сергей Юткевич, знаменитый советский режиссер, очень острый, очень театрально мыслящий человек. Он пригласил меня писать музыку к мюзиклу "Клоп" по Маяковскому, но мюзикл так и не вышел, потому что у Юткевича случился инфаркт. Но это приглашение привело к тому, что я познакомился с моим любимым бардом, поэтом и просто другом Юлием Кимом.
Встреча с Юлием Кимом — для меня громадное событие. Может быть, второе после встречи с Надеждой Яковлевной Мандельштам. Потому что вместе со знакомством с Юлием на меня обрушились совершено новые интонации, новый стиль, новый язык. Это был язык улицы, выраженный в блистательной театральной форме, совершенно фантастический по поэтике, по своей образности.
Поэтому, когда меня пригласили писать музыку для "Бумбараша", я сказал режиссеру Рашееву, что буду писать только с Юлием Кимом. И вот незадача: Юлик прочел сценарий, написанный сценаристом Митько, и текст ему не понравился. Надо сказать, что в чем-то это было справедливо. Потому что фильм, который был все-таки снят, очень сильно отличался от первоначального сценария. Кстати, во многом благодаря и нашим усилиям, и усилиям режиссера. Тем не менее я с самого начала чувствовал, что за этим сценарием что-то есть, и очень просил Юлика переменить свое мнение и согласиться писать стихи. И тут меня выручила моя былая страсть к шахматам, я ведь увлекался ими еще раньше, чем музыкой, и даже стал кандидатом в мастера, и Юлик про это знал.
И в один прекрасный день он пришел ко мне со своим другом, тоже кандидатом в мастера, и сказал мне: вот если ты его обыграешь "всухую" четыре раза подряд, тогда я буду писать стихи для песен "Бумбараша". А у меня уже была написана кое-какая музыка. Например, "Марш четвертой роты". Но это еще не все. Они принесли с собой бутылку "Старки", сказали, что они уже выпили одну бутылку, поэтому мне, чтобы сравняться с ними, надо было выпить полбутылки. Что и было мною проделано. Мы стали играть в шахматы, а Юлик вышел на лоджию. Задумываться. Я напрягся и обыграл этого кандидата в мастера четыре раза. Сообщил об этом Юлику. А он мне ответил, что тоже не терял времени даром и у него кое-что есть. И он, как сейчас помню, достает свой блокнот и читает: "Ничего, ничего, ничего, сабли, пули, штыки — все равно". Я был тогда очень разочарован. А потом эти слова стали текстом песни "Марш четвертой роты", где припевом идет рефрен "Ничего, ничего, ничего".
И так у нас, казалось бы, все было тихо и гладко, мы сочиняли стихи и музыку. Но только на первый взгляд. На самом деле все было не так, потому что в это время Юлик как один из московских диссидентов проходил по делу "О хронике текущих событий" Якира и Красина. Юлик в этой "Хронике" был редактором некоторых номеров. Он был еще женат на дочери Петра Якира, поэтому почти вся работа над "Хрониками" велась у него в доме. "Хроники текущих событий" — это факты нарушений прав человека на территории Советского Союза. Эти факты собирались в большую-большую ведомость, и она выпускалась как хроника текущих событий. Поскольку Юлик проходил по этому делу, то, куда бы он ни ходил, за ним следовала машина. И поэтому, когда мы работали над песнями у меня дома, под моими окнами дежурила машина, которая менялась каждые четыре часа. И это превращалось в проблему, потому что могло получиться так, что киевская студия Довженко (а Киев очень законопослушный город) могла запретить Юлику работать над этим фильмом. Мы нервничали.
Но тем не менее работа шла. Рашеев пригласил нас приехать в город Канев, где проходили съемки "Бумбараша". Мы моментально собрались, поехали в Киев, потом в Канев и поселились там в скромном маленьком номере гостиницы, которую строили по проекту Хрущева. Хрущев, когда был в Америке, увидел гостиницу из стекла и бетона. Привез этот проект домой. И такую же гостиницу построили в Каневе. Гостиница была уникальна тем, что номер, в который нас поселили, был как аквариум: его стены были сплошь стеклянными. Мы там были как две рыбки.
Юлик возил с собой пишущую портативную машинку. И когда мы приехали, он достал ее и стал что-то тюкать над моим ухом, а я заснул. Минут через двадцать он меня разбудил и прочел слова песни "Ходят кони над рекою". А еще через три минуты я, не совсем проснувшись, спел ему песню на эти слова. И в этот же вечер мы показали ее режиссеру и актерам. Песня предназначалась бандиту Гавриле, которого замечательно сыграл Юра Смирнов.
В общем, работа над "Бумбарашем" шла в сложный для Юлия Кима момент. И, когда фильм был уже готов, были большие сложности с его выходом. Потому что он получился очень острым. Но его высочайшее качество и достоинство были отмечены всеми, кто принимал эту картину. И на студии Довженко, и на телевидении у него было много сторонников, среди которых была Стелла Ивановна Жданова, заместительница начальника всего телевидения Лапина. Она совершенно неожиданно стала горячей сторонницей "Бумбараша". Более того, она выждала момент, когда один из курирующих телевидение партийных начальников ушел в отпуск, а другой — более либеральный — возвратился из отпуска. И именно в этот момент она выпустила "Бумбараша" на экраны. Фильм имел совершенно оглушительный успех. И с этого времени он не сходит с телеэкранов.
В семидесятые годы мы с моей женой Олей переехали с Кропоткинской в нашу квартиру, в которой живем до сих пор. В 1972 году у нас родилась дочь — Оля-маленькая.
Записала ИРИНА Ъ-ШКАРНИКОВА