Новые переводы Рильке

Рильке, которого можно читать

Вышла книга новых переводов Райнера Марии Рильке
       После долгого бума Рильке в России лет на пятнадцать наступила тишина. Новых изданий не было, вообще было не до того. Год назад я увидела в магазине роскошно изданную книжечку новых переводов Рильке и порадовалась, что все же издатели не забывают о классике. Я как раз думала о соотношении легенды и реальности, мифа и текста. Рильке в таких размышлениях вспоминается одним из первых. Все переводы на русский язык, которые доводилось читать, оставляли впечатление средних, скучных, выспренних стихов. Последнее же издание Рильке, выпущенное московским издательством "Скорпион", оставляет благоприятное впечатление.
       
       По мифу Рильке — гений. В России же у него и вообще особая история. Во-первых, странной любовью всей его жизни была экстравагантная женщина по имени Лу Андреас Саломе, родившаяся и выросшая в Петербурге, затем жившая "втроем" с Ницше. Втроем — из какого-то феминистского и одновременно духовного принципа. Как у нас жили втроем Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский и Дмитрий Философов. Потом также "втроем" жила она и с Рильке, то отдаляясь, то приближаясь, но всегда оставаясь для него путеводной звездой. Она привила ему вкус к русскому, он выучил язык и даже написал несколько стихотворений по-русски. Она привила ему ницшеанство, религиозный мистицизм, фрейдизм (с Фрейдом она тоже дружила). В общем, испортила жизнь и заморочила голову человеку, из-за чего он и стал гением, мучимым депрессиями и озарениями. Примерна такова была легенда в народном обращении. Ну и, конечно, переписка с Пастернаком, для которого, с его младых ногтей, Рильке был эталоном. Переписка с Цветаевой, которая была в него влюблена и все стремилась встретиться, увидеть живьем, но Рильке только писал сдержанные письма.
       Австриец Рильке после распада Австро-Венгерской империи, к которой относилась тогда и его родная Прага, жил везде понемножку и везде мучительно. Особенно в Париже, где его поддерживала только дружба с Роденом, вернее жажда проникнуть в творческую тайну великого скульптора, поскольку Рильке проникся идеей делать стихи как вещи — разумеется, вещи не материальные, а метафизические.
       Пиком легенды о Рильке в России стало то, что переведший его Константин Богатырев был убит КГБ. Убили, конечно, не за Рильке — за диссидентство. Переводы Богатырева стали считаться гениальными, а сам Рильке — еще гениальнее, чем прежде. Беда же в том, что это был Рильке не для широкого читателя, а для нонконформистов "московских кухонь", где Рильке-Богатырев стал одной из главных тем жарких бесед полушепотом.
       Теперь, в книжном магазине, прежде чем купить новые переводы Рильке, я стала на пробу листать одну книжку. И обнаружила там перлы типа "ложит длани на ланиты" — слудил какой-то петербургский графоман. Но издатели, опять же петербургские, чуя, что нужен хороший Рильке, взяли у Австрии денег и издали "Собрание стихотворений" в классических переводах: Александра Биска, Тамары Сильман, Константина Богатырева — в общем, разных, грамотных, профессиональных переводчиков, за исключением некоего А. Егина, не вполне кондиционного. Эту книгу я недавно купила, почитала и решила поставить на Рильке крест. Все равно мне не узнать, непереводим он или легенда значительнее текстов, что случается часто: великая древнегреческая поэтесса Сафо так и осталась легендой, никто же не станет зачитываться дошедшими до нас фрагментами стихов.
       И тут — опять книга Рильке ("Новые стихотворения", изд. "Скорпион", Москва, почему-то 1996 года, хотя вышла на днях), в новых переводах Владимира Летучего. Сначала я прочла предисловие к ней переводчика Евгения Витковского, под каждым словом которого могла бы подписаться. История русских переводов Рильке рассказана им как есть, без реверансов. По-моему, никто до этого не решался произнести вслух, что не стали шедеврами ни переводы Сильман, звучавшие в 14-й симфонии Шостаковича, ни переводы Богатырева. Впрочем, переводческих шедевров — по пальцам пересчитать. Шекспир Пастернака, Омар Хаям Германа Плисецкого, Ли Бо Александра Гитовича... Поэзия переводима как исключение, а не как правило.
       За переводы Рильке Летучий был удостоен премии Австрийской Республики для переводчиков. Не напрасно. В его интерпретации тексты Рильке гораздо более внятны, что нетрудно сравнить. Из стихотворения "Рождение Венеры": "И в чаше таза розовел живот,/ Как свежеспелый плод в руке младенца./ А в узком кубке ровного пупка/ Была вся темень этой светлой жизни". То же в переводе К. Богатырева: "И в чаше таза так лежало тело,/ Как на ладони детской свежий плод./ И этой светлой жизни тьма до капли/ Вместилась в рюмку узкую пупка".
       Или в стихотворении "Будда" у Летучего: "Но вблизи ты, как при виде чуда,/ Высотой его бровей сражен,/ Потому что это не посуда/ И не серьги, и не перстни жен". У Богатырева: "Но вблизи его захватит чудо/ Всем разгоном вздыбленных бровей:/ Ибо то — не кубки, не сосуды/ И не серьги жен и дочерей".
       У Летучего человеческий язык, поэзия дышит, а не корчится в неудобной позе, как часто в переводах. Не знаю, сколько лет или десятилетий работал он над Рильке, но понятно, что это тщательный, долгий и с полной отдачей сделанный труд. Как говорил Гораций: "Кто может — пусть сделает лучше". Пока никто не сделал.
       
       ТАТЬЯНА Ъ-ЩЕРБИНА
       
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...