Некролог
В Праге на 101-м году жизни умер Отакар Вавра, на протяжении полувека — ведущий чешский режиссер, учитель пяти поколений режиссеров.
Два года назад Вавра в последний раз сходил в кино — на "Аватар". Что характерно, сходил с новой подругой, а потом кокетничал: слава богу, она не взяла с собой фотоаппарат: в очках 3D я выглядел полным идиотом.
Его имя ассоциируется, прежде всего, с монументальными историческими трилогиями о Гуситских войнах ("Ян Гус", 1954; "Ян Жижка", 1957; "Против всех", 1958) и судьбе Чехословакии в годы Второй мировой войны ("Дни предательства", 1973; "Соколово", 1975; "Освобождение Праги", 1978). Но официозным режиссером Вавра был лишь в одной из своих бесчисленных ипостасей.
Карьеру режиссера он начал в 20 лет абстрактной, авангардной короткометражкой "Свет пронзает мрак" (1931). Закончил — в 95 лет не менее авангардным жестом: снял видеоклип для музыкантов Михала Горачека и Петра Гапки.
В 26 лет фильм "Философская история" (1937) о революции 1848 года принес ему славу лучшего чешского режиссера и лучшего интерпретатора национальной классики. Он экранизировал весь чешский литературный пантеон: Алоиса Ирасека, Яна Отченашека, Марию Пуйманову, Карела Чапека, чью фантасмагорию об оружии массового уничтожения "Кракатит" (1949) он блестяще перенес на экран.
Век ловил его, но не поймал. Его карьера — да, что там карьера, сама жизнь — могла не раз трагически оборваться. Недруги уверяли, что его спасал оппортунизм, но оппортунизм никого не мог спасти от жерновов ХХ века. Скорее, Вавре немыслимо везло: в ХХ веке бывало и такое.
Премьера "Цеха кутногорских девиц" (1938), баллады о Микулаше Дачицком, поэте XVI века, ловеласе, пьянице, бретере и ненавистнике немцев, прошла за две недели до мюнхенского предательства Чехословакии англичанами и французами. Нацистские оккупанты первым делом запретили фильм, но в годы оккупации Вавра чувствовал себя комфортно и снимал по два фильма в год.
Но в 1945 году его не поставили к стенке. Напротив, он стал официальным певцом освобождения: сначала в документальном "Пути к баррикадам" (1946), потом — в игровой "Немой баррикаде" (1949). Фильм о битве под Соколово, где получил боевое крещение сформированный в СССР чехословацкий корпус, должен был сниматься в 1951 году. Но тут полетели головы высших офицеров, сражавшихся под Соколово: а Вавра опять вышел сухим из воды, только фильм закрыли.
Он был одним из создателей кинофакультета Академии изящных искусств, где выпестовал всех режиссеров Пражской весны: Веру Хитилову, Милоша Формана, Иржи Менцеля, Эвальда Шорма (среди его учеников и Эмир Кустурица). Но и сам он наполнил вольным воздухом 1960-х один из своих лучших фильмов "Романс для корнета" (1967), лирическую экранизацию поэмы Франтишека Грубина о взрослении чувств юного героя. На ввод танков Варшавского договора он откликнулся якобы средневековым "Молотом ведьм" (1969), прозрачной метафорой сталинских показательных процессов.
Казалось бы, теперь ему не избежать репрессий. Но запрет на профессию был скоротечен: в начале 1970-х Вавра снова на коне. Только крах Варшавского блока и восточноевропейского кино сумели положить конец его невероятной карьере. Возраст ни при чем: Вавра всю жизнь находился в отличной профессиональной и человеческой форме. Просто в кои-то веки история оказалась сильнее художника.