Герои альманаха "Мнемозина" — маргиналы 20-х годов
Альманах "Мнемозина", составленный Владиславом Ивановым (М.: ГИТИС, 1996), посвящен русскому театральному искусству 1910-1920-х годов. Задача его — вспомнить и обдумать события, происходившие на околице театральной истории. Доказать, что творческие порывы и ходы мысли, малу к чему приводившие, интересны не менее, чем общезначимые триумфы.
Альманах открывается не без вызова: перепечатаны тексты художников-футуристов, публиковавшиеся смешливым "Театром в карикатурах" (1913-1914) на потеху читателям. Журнал был по-своему прав, измываясь над Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой: из проекта "Театра лучистов" ровно ничего не вышло и выйти не могло. Но не судите опрометчиво, остерегает "Мнемозина", вспомните: Гончарова и Ларионов так-таки сделались великими театральными художниками, а журнальчик смыло в Лету мировой войною.
За несбыточным проектом "лучистов" в первом разделе альманаха помещены: завиральная лекция Николая Евреинова "Театр и эшафот" (доказывается, что публичная казнь и пытка — прообраз театрального зрелища); манифесты эрудированного и патетичного Николая Фореггерама — апологета мюзик-холлов; воспоминания режиссера Алексея Грипича; фрагменты из записных книжек Хармса, убедительно подтверждающие, что обэриуты изредка ходили в театр и даже записывали свои впечатления, например: "Артисты играли ужасно и сама пиеса не слишком хорошо" (публикация слегка напоминает книгу Симона Дрейдена "В зрительном зале — Владимир Ильич", бывшую кошмаром нашей театроведческой юности).
Во втором разделе — статьи: об учении Жак-Далькроза и о российских ритмистах, его последователях; об экспериментах "Союза молодежи" — в частности, о представлениях "Первого в мире футуристов театра", который открылся 2-го и закрылся 5 декабря 1913 года ("Его наспех и плохо сыгранные спектакли стали предвозвестниками новых направлений в театре ХХ века..."); о спектакле ФЭКСов (Григория Козинцева и Леонида Трауберга) "Внешторг на Эйфелевой башне" и т. д.
Можно посетовать, что у "Мнемозины" коротковата память: ее хватает от силы лет на двадцать. Но именно в это время русский театр определяет пути мирового, говорит составитель, и с ним не поспоришь: определяет. Мало увлекательного? Что ж, "приятно иметь дело с материалами сенсационными". Но "существеннее реабилитировать... рутинную разыскательскую работу". Тоже правда.
Почему так тенденциозен выбор героев? "Может показаться, что нынешний сборник посвящен в основном маргинальным фигурам и явлениям в русском театре, — пишет Владислав Иванов. — Но, по нашему глубокому убеждению, всякий художник маргинален — и Станиславский, к примеру, быть может, самый великий маргинал". Вот тут позвольте усомниться.
Крыловский посетитель кунсткамеры был слишком прост и сказал удрученно: "Слона-то я и не приметил". Мы приметили. Но слон, по нашему убеждению, это очень большая коровка.
Лет десять назад, когда оформлялось несильное, но занятное движение новых театральных экспериментаторов, подобная логика вызывала доверие. Сегодня она вызывает лишь сочувствие. Первый альманах "Мнемозина", по сути, памятник двух недолгих периодов "игры и натиска" в русском сценическом искусстве. Будем надеяться, что пройдет какое-то время — и возникнет некое новое поколение маргиналов: жизнь культуры без них все-таки неполноценна. Тогда у альманаха, изданного трехтысячным тиражом, отыщутся десятки, может быть, даже сотни воодушевленных читателей.
АЛЕКСАНДР Ъ-СОКОЛЯНСКИЙ