Проклятый и приговоренный писатель Салман Рушди рискнул показаться на публике: на Франкфуртской ярмарке он представлял свой новый роман "Последний вздох мавра". Рекламная акция была яркой, но опасной — не мстить писателю обещал официальный Тегеран, но не фундаменталисты.
Умер Ролан Быков
Отвергнутый тремя театральными институтами и одним театром, он начинал свою актерскую карьеру в ТЮЗе, а режиссерскую — в студенческом театре МГУ. Впервые о парадоксальности своего творческого мышления он заставил говорить, снявшись в главной роли в экранизации гоголевской "Шинели". Сразу стало ясно, что самое вроде бы подходящее Быкову амплуа "маленького человека" всегда будет для него лишь поводом разыграть эксцентрический карнавал по своим собственным правилам. Даже наиболее реалистичные его роли — в фильмах "Служили два товарища", "Комиссар", "Звонят, откройте дверь", "Мертвый сезон" — таят в себе иронию, попытку поспорить с режиссером и сценарием.
Многие упрекали Быкова в том, что игра его не столько эмоциональна, сколько рассудочна. За его импровизациями стояли хитрые и искусные логические построения, оттого они и действовали на зрителя точно и безотказно. Привычка думать над своими ролями иногда даже больше, чем они того требовали, сделала для Быкова вполне естественным переход к кинорежиссуре. Начав со светлых шестидесятнических комедий, таких как "Семь нянек", "Айболит-66", "Внимание, черепаха!", подтвердив репутацию лучшего детского автора в фильме "Автомобиль, скрипка и собака Клякса", вершиной своего режиссерского творчества Быков все же считал снятую уже в 80-е, после восьмилетнего перерыва, знаменитую картину "Чучело". В последнее время Быков прибавил к своей славе актера и режиссера авторитет общественного и политического деятеля. Но запомнят его все же не как члена президентского совета по культуре и председателя Фонда Ролана Быкова, а как капитана Локоткова из "Проверки на дорогах", как скомороха из "Андрея Рублева", как Бармалея из "Айболита-66".
Комикс по Достоевскому
В Музее кино прошли сеансы "специальных мультфильмов" Тэдзуки Осамы, чрезвычайно популярного в Японии автора комиксов.
Осама начал рисовать комиксы в одиннадцать лет, а в восемнадцать уже опубликовал свои первые работы. Ему не было и двадцать пяти, когда он стал ведущим автором комиксов манга. Японские комиксы манга отличаются от привычных американских тем же, чем все восточное отличается от западного,— большей сложностью. С помощью комиксов манга можно, например, не моргнув глазом пересказать роман Достоевского "Преступление и наказание", что и проделал однажды Осама. Тем не менее, овладев искусством утонченного японского комикса в 50-е годы, в 60-е он отправился в Америку учиться традиционной западной мультипликации в школе Уолта Диснея.
Вероятно, не без американского влияния Осама стал одним из первых японских художников, которые всерьез отнеслись к работе на телевидении. В его мультфильмах американская технологичность соединяется с японской созерцательностью и верностью традициям. Впрочем, эта черта вообще присуща Осаме: уже посвятив себя мультипликации, он продолжал учиться медицине, поскольку родился в семье врачей.
Тэдзука всегда интересовался русским искусством: в 30-е годы, когда он формировался как художник, в Японии был очень популярен русский абстракционизм. Творчество Осамы носило скорее коммерческий, развлекательный характер, и лишь в конце жизни, в 80-е, он пробовал себя в экспериментальной анимации, которая сразу же получила признание на международных фестивалях. Он умер в 1989 году от рака, вернувшись с одного из фестивалей в Восточной Европе.
В косоворотке — в XXI век
Неделя дней экономики Баварии в Москве была увенчана Вечером балета двух хореографических училищ — Московской академии хореографии и Мюнхенской балетной школы, организованной 20 лет назад при Фонде им. Хайнца Бозля. В ходе вечера выяснилось, что отечественная система подготовки юных артистов уступает немецкой примерно так же, как экономика Московской области — экономике Баварии.
Железная леди немецкого балета Констанс Вернон, возглавившая школу всего четыре недели назад, привезла в Москву добротный европейский репертуар: старшеклассники азартно резвились в "Симфонии до мажор" Гайдна — знаменитой пародии Иржи Килиана на штампы классики и неоклассики, а 12 эпизодов из "Кармины Бураны" Карла Орфа в постановке Хайнца Маннигеля позволили баварцам выплеснуть избыток жизненных сил. Репертуар же московской академии напоминал староарбатский сувенирный ларек: нетленный "Танец маленьких лебедей", непременный русский перепляс в сапогах и косоворотках, траченное молью так называемое классическое наследие — па-де-труа Александра Горского "Океан и Жемчужины", смахивающее на пародию благодаря манерной наивности хореографии и безысходной старательности танцующих учеников. Программа, отфильтрованная знаменитой директрисой московской школы Софьей Головкиной, отразила как эстетические, так и социальные пристрастия 83-летней наставницы юных питомцев Терпсихоры. В частности, стало очевидно, что в правящих кругах престиж отечественного балета пошатнулся. В прежние времена в концертах училища зрители могли увидеть внучек Фурцевой, Андропова, Горбачева, а на этот раз солировали дети Винокура, Куклачева, а также любимая внучка самой Головкиной.
Рушди видели на ярмарке
6 октября вечером на открытии Франкфуртской книжной ярмарки появился заочно приговоренный иранскими фундаменталистами к смерти английский писатель Салман Рушди. Его новая книга "Последний вздох мавра" была представлена на ярмарке. Рушди улыбался и явно был доволен тем, что иранские власти отмежевались от призывающей к казни фетвы Аятоллы Хомейни. Кроме самого писателя, сохранению его жизни радовались иранские издатели, английские налогоплательщики и компания "Бритиш Петролеум".
В 1988 году, когда Хомейни издал фетву, в которой объявил Рушди достойным смерти за книгу "Сатанинские стихи", писатель мгновенно стал незаслуженно знаменитым, спрятался под охраной английской полиции и стал ждать. Как выяснилось, ждал он падения мировых цен на нефть и начала европейской торговли с Ираном.
И дождался. С одной стороны, иранские власти в связи с дешевизной нефти уже не могут позволить себе прежней непримиримости. С другой стороны, британским компаниям очень хотелось бы покупать у Ирана нефть, но мешает спровоцированный делом Рушди запрет парламента. А разрешилось все очень просто. 24 сентября министр иностранных дел Ирана Камаль Харрази заявил, что его государство казнить Рушди не собирается. Впрочем, это и так известно: фетва Хомейни всегда была лишь рекомендацией религиозного лидера. Каковая и осталась в силе.
"Воробышек" с мировой славой
Со дня смерти французской певицы Эдит Пиаф минуло 35 лет. Ее ностальгическую манеру пения, одинаково легко передаваемую и довоенным патефоном, и новейшим лазерным проигрывателем, как эстафету, пытались подхватить сначала Мирей Матье, а позднее Патрисия Каас. Талант Пиаф был разносторонним — она лучше, чем большинство эстрадных артистов, снималась в кино, играла драматические роли, нередко сочиняла мелодии и слова своих песен.
Именно Пиаф принадлежит первый неанглоязычный шлягер в истории американских хит-парадов ("Нет, я ни о чем не жалею" Шарля Дюмона). Ее до сих пор обожествляют российские галломаны. В ее глубоком вибрато и в самом деле было что-то архетипически галльское. Уличная девчонка-сирота образцово люмпен-пролетарского происхождения стала звездой, не меняя ничего ни в своем имидже, ни в образе жизни. Она страстно оплакивала трагическую гибель своего спутника жизни — боксера и столь же страстно любила своего последнего избранника, заурядного 19-летнего певца, о котором забыли сразу же после похорон 47-летней Пиаф. Кроме песен, Пиаф оставила после себя и автобиографию с безыскусным названием "Моя жизнь". Книгу она все-таки не решилась назвать так же, как одну из лучших своих песен,— "Жизнь в розовом свете".