На прошлой неделе Юрий Лужков обратился к москвичам. Он предложил им ответить на вопрос, что хуже: халтура или пренебрежение к собственной истории. Поводом для обращения стал проект реконструкции московского Гостиного двора.
Градостроитель Юрий Лужков вступил в пору зрелости — он реконструирует и реставрирует исторические памятники. Советские долгострои — Поклонная гора и Третьяковская галерея — завершены, теперь на вооружении у мэра лозунг "Москва — город с великим историческим прошлым".
Однако, как выяснилось, дореволюционная архитектурная история Москвы оказалось не совсем такой, как представлялось мэру. Ведь Москва была городом скорее провинциальным, чем столичным. Дореволюционная Москва — это поленовский "Московский дворик", в котором торжественного мероприятия не устроишь, масштабных празднований 850-летия не развернешь.
В общем, чтобы унаследовать историю, ее пришлось перестроить. Подходящих для этого объектов оказалось немного, можно пересчитать по пальцам одной руки. Храм Христа Спасителя — раз.
Два — это и есть Гостиный двор.
Гостиный двор (как памятник архитектуры находится под охраной государства) построен по проекту петербургского архитектора Джакомо Кваренги. Проект датирован 1789 годом, однако строительство затянулось до 1830-х годов. Руководили им московские архитекторы С. Карин и И. Селихов, а после войны 1812 года комплекс достраивал О. Бове. При этом единого подрядчика не было: каждому купцу предлагалось или оплатить возведение несколько арок, или построить их своими силами. Из-за этого возникали многочисленные отклонения от проекта.
Утверждается, что обновленный Гостиный двор необходим для торговых целей. Однако, учитывая, что по соседству расположены ГУМ и комплекс на Манежной площади, трудно поверить, что его реконструкция вызвана действительной потребностью в новых торговых площадях в центре столицы.
Что же касается крытого пространства внутри комплекса, то, как сказано в пояснительной записке к проекту, оно может использоваться для устройства фестивалей, ярмарок и других общественных мероприятий. А это, по словам архитекторов, все что угодно, вплоть до теннисного "Кубка Кремля". В общем, какая реальная нужда заставила перекрывать двор, непонятно.
Но зато понятно другое: проект этот окупится лишь где-то в необозримом будущем, ведь в аренду будут сдаваться только 10% площадей Гостиного двора. Для сравнения скажем, что срок окупаемости комплекса на Манежной эксперты определяют в 20 лет, при том что арендаторы займут половину всего подземного пространства.
Но зато по своей монументальности творение знаменитого петербуржца почти не уступает храму Христа Спасителя — это огромное сооружение, занимающее целый квартал в Китай-городе, ограниченное трехэтажной аркадой, украшенной коринфским ордером, с двумя триумфальными проходами, один из которых — на Красную площадь.
Правда, не все так просто. Проектировали-то Гостиный двор в Петербурге, а строили в Москве почти 50 лет, да еще отступая от проекта. Внутренний двор использовался не для триумфальных прогулок цезарей, а как склад продуктов. При этом две трети двора имеет три этажа арок, а одна треть — два; стены наружной части разной высоты.
Словом, вместо римского форума получился московский торговый квартал. А значит, чтобы придать ему монументальность, столичным строителям придется серьезно потрудиться.
Решение о реконструкции Гостиного двора и перекрытии внутреннего пространства стеклянной крышей было принято в 1995 году; тогда же из здания были выселены арендаторы. А уже через год Михаил Посохин, руководитель Моспроекта-2, представил Юрию Лужкову проект реконструкции.
Поскольку с самого начала было решено перекрыть весь двор светопрозрачным покрытием, архитекторам предстояло как-то выровнять высоту всего комплекса — стеклянную крышу на стены разной высоты не положишь. В связи с этим Посохин предложил достроить двухэтажную часть до трех этажей и вообще привести все здание в соответствие с замыслом Кваренги.
Однако технический, как может показаться, вопрос оказался вопросом принципиальным. Дело в том, что предложение Посохина было в штыки воспринято историками. Экспертный консультативный совет, Министерство культуры России, управление по охране памятников единодушно дали резко отрицательное заключение на проект. Они потребовали не достраивать Кваренги, а в соответствии с федеральным законом об охране памятников и международными конвенциями об охране культурного наследия, которые признаны Россией, тщательно сохранить то, что уже создано.
В результате в том же Моспроекте-2 разработали проект перекрытия, предусматривающий сохранение существующего здания. А недостающую верхнюю часть стен должны восполнить стеклянные вставки. Чтобы они не казались слишком уж инородными, на них предполагалось дать контуры классических кваренговских арок.
Историков новый проект вполне устроил. Однако он категорически не устроил мэра Лужкова. Настолько, что он даже решил апеллировать к мнению горожан и предложил устроить плебисцит, на который будут вынесены оба проекта реконструкции.
Предпочтения мэрии очевидны. Например, в официальном обращении городских властей к москвичам сказано, что двухэтажная часть Гостиного двора осталась незавершенной. Звучит так, будто начали строить по проекту Кваренги, но по каким-то причинам не завершили и просто надо завершить.
На самом же деле арки двухэтажной части строились уже не по проекту Кваренги, а по проекту Бове. И чтобы сделать все так, как задумано Кваренги, надо сломать то, что уже признано памятником архитектуры, и вместо него соорудить новодел. То есть очередной храм Христа Спасителя.
Справедливости ради следует признать: проект, который нарисовали в Моспроекте-2 по требованию историков, действительно ниже всякой критики. Особенно ужасными получились арки — больше всего они напоминают то, что продается в хозяйственных магазинах под названием "витраж для двери кухонный".
Однако парадокс в том, что создавался проект в мастерской #15, которой руководит талантливый архитектор Сергей Ткаченко. Его здание "Мосэнки" на Таганке было названо экспертами в десятке лучших московских зданий, возведенных за последние десять лет. Как же вышло, что из-под пера мастера вышла халтура и теперь он со дня на день ожидает увольнения?
Разгадка проста. Ткаченко — подчиненный Михаила Посохина, автора первого проекта. Посохин — начальник Сергея Ткаченко, автора второго проекта. Очевидно, что подчиненный, если только карьера ему дорога, будет делать то, что ему скажет прямой начальник. Судя по всему, Посохин и посоветовал Ткаченко своей работой подчеркнуть достоинства первого, посохинского проекта. В общем, довольно простая комбинация.
Следует учесть и еще одно обстоятельство. Когда историки "рубили" проект Посохина, их поддержал главный архитектор Москвы Александр Кузьмин. И когда Моспроекту-2 формулировали новое задание, главным требованием стало избежать новодела; со всем остальным Кузьмин был заранее согласен.
И Посохин не преминул этим воспользоваться. Ведь с Кузьминым у него давние счеты. Год назад, когда избирался главный архитектор Москвы, на эту должность претендовали два человека — Александр Кузьмин и Михаил Посохин. И Посохин, фактически главный московский проектировщик, естественно, рассчитывал на победу. К тому же члены градостроительного совета, которым принадлежит право выбора, по конфиденциальным сведениям, вроде бы обещали за него проголосовать.
Но на тайном голосовании Посохина "прокатили". Можно не сомневаться, что Посохин этого не забыл, и когда появилась возможность расквитаться с Кузьминым — расквитался.
Теперь все должен решить народ. Выбирать ему предстоит между откровенной халтурой и пренебрежительным отношением к истории. Выбор непростой. Однако городская власть оказалась перед еще более сложным выбором. Ведь прежде чем подводить итоги плебисцита, мэру придется определиться, кем он хочет прослыть — халтурщиком или геростратом.
АННА ГАРДНЕР